Немного опасный - Бэлоу Мэри - Страница 62

По сведениям Кристины, герцог весь день не выходил из дома. И хотя он присутствовал за ужином, сохраняя холодное выражение лица и не принимая участия в общем разговоре — он не появился в гостиной вместе с остальными джентльменами.

Но ей не было до этого никакого дела. Естественно, не было. Она повела себя вчера очень глупо, сначала поругавшись с герцогом, а потом рассказав ему про Оскара. Его сегодняшние откровения о семье и соседях также не имели никакого значения. Он просто пытался поддержать разговор.

Вдруг, когда маркиз с маркизой усаживались за фортепиано, Кристина почувствовала легкое прикосновение чьей-то руки. Подняв голову, она увидела склонившегося к ее уху дворецкого.

— Его светлость просит вас оказать ему любезность и пройти в библиотеку, — почтительным полушепотом проговорил он.

Кристина удивленно взглянула на него. В следующее мгновение она заметила, что Гермиона с Бэзилом встали и направились к двери. Значит, их тоже пригласили? Как только заиграла музыка, она поднялась и вышла из комнаты.

Обменявшись недоуменными взглядами, все трое спустились вниз по лестнице. В последние дни они не ссорились, однако старались держаться подальше друг от друга.

— Что случилось? — спросила Гермиона.

— Думаю, Бьюкасл хочет проявить себя хорошим хозяином, но не испытывает желания сидеть в переполненной гостиной, — проскрипел Бэзил.

Кристина молчала.

Тот же дворецкий, который приходил за ними в гостиную, спустился впереди них по лестнице и распахнул двери библиотеки.

— Лорд и леди Элрик, миссис Деррик, ваша светлость, — церемонно объявил он.

Их встретило огромное помещение, наполненное ароматами кожи, дерева и свечей. Кристине показалось, что здесь хранятся тысячи книг, расположенные на возвышавшихся до самого потолка стеллажах. Возле окна стоял массивный стол, а перед камином, в котором потрескивал огонь, полукругом были расставлены стулья.

Герцог Бьюкасл стоял возле камина и выглядел холодно, даже неприступно в черном вечернем костюме и белоснежной рубашке.

Он был не один. В тот момент, когда гости вошли в комнату, с одного из кожаных стульев возле камина поднялся Джастин.

Герцог поклонился, поприветствовал вновь пришедших и предложил им сесть. При этом он не сдвинулся с места и не переменил ледяного выражения лица. Впрочем, он вообще редко это делал.

Кристина исподлобья посмотрела на герцога. Да как он посмел проявить недовольство, когда сегодня утром она разговаривала с маркизом Аттингсбро и позволила ему подсадить себя в седло? Как он осмелился! На секунду их взгляды встретились, но она не дрогнула. На сей раз герцог отвел глаза.

Бог с ним, пусть этот ужасный человек делает что хочет. Неужели он возомнил, что она перешла в его собственность после того, как согласилась приехать в Линдсей-Холл и они провели несколько минут наедине?

— Мы замечательно отдыхали в гостиной, — сказала Гермиона. — Леди Рэнналф — прекрасная актриса. На несколько минут я искренне поверила в то, что передо мной стоит бедная Дездемона, которую вот-вот убьет Отелло. А как Гектор показывал свои волшебные фокусы! Я каждый раз слежу за его движениями особенно внимательно в надежде, что на этот раз уж точно пойму, как он это проделывает, но у меня ничего не получается. Как можно превратить одну веревочку в две, а потом снова в одну, если при этом у тебя закатаны рукава и ты не подносишь руки к карманам?

— Гектор с самого детства отличался талантом фокусника, — рассмеялся Джастин. — Он доводил нас с Мелани и Одри до исступления, но так и не раскрыл своих секретов.

— Все это иллюзия, — холодно проговорил герцог Бьюкасл, — и фокусы, и актерская игра. Она рассчитана на то, что зритель примет обман за чистую монету. От исполнителя при этом требуется только навык и практика.

— И все равно это не поддается моему пониманию, — настаивал Джастин. — Мне жаль, что я пропустил выступление леди Рэнналф. Быть может, она согласится как-нибудь повторить его.

— Некоторые люди, например, — заявил герцог, словно не замечая слов молодого человека, — обладают уникальной способностью говорить одно, имея в виду другое.

— Иногда ирония доставляет изысканное удовольствие, — подхватил Бэзил. — Вы правы, Бьюкасл. Некоторые люди в совершенстве овладели этим искусством, например, наши великие писатели. Взять хотя бы Александра Поупа — я всегда смеюсь, когда перечитываю его книги.

— А другие, — продолжал герцог, словно виконт Элрик ничего не сказал, — обладают даром говорить правду так, что окружающие принимают ее за ложь.

На сей раз Гермиона, Бэзил и Джастин не сговариваясь посмотрели на хозяина дома. Кристина тоже не сводила с него глаз. Что за высокомерный, самовлюбленный человек, думала она. Она не могла понять, почему ей вдруг показалось, что за маской аристократа скрывается кто-то другой. Быть может, все дело в иллюзии, о которой он ей говорил?

И вообще, зачем он пригласил ее сюда?

— У меня создалось впечатление, что миссис Деррик большинство людей считают кокеткой, — неожиданно сказал Бьюкасл.

— Дьявол! — Джастин стремительно вскочил со стула.

Рука Гермионы взметнулась к нитке жемчуга на шее.

— Мне кажется, Бьюкасл, вы должны извиниться перед моей невесткой, — натянуто произнес Бэзил.

Кристина буквально приросла к месту. Герцог обхватил длинными пальцами ручку монокля.

— У вас еще будет возможность высказать свое мнение, — со скучающим видом отозвался он. — Сядьте, Магнус.

— Не сяду, пока вы не извинитесь перед Крисси, — упрямо заявил Джастин.

Герцогский монокль медленно поднялся к серому глазу.

— Я разве говорил, что сам считаю ее кокеткой? — надменно осведомился Бьюкасл.

Джастин сел, но по его лицу было заметно, что он еле сдерживает гнев. Кристина ласково улыбнулась ему и, снова переведя взгляд на герцога, застыла в ожидании.

— Вы называли ее именно так, — продолжил Бьюкасл, едва заметно кивнув Гермионе. — Это было прошлым летом в Скофилде. Однако, должен признаться, то был единственный раз, когда я слышал подобный эпитет. Зато мне бессчетное количество раз повторяли, что она не кокетка.

На несколько секунд его серебристые глаза задержались на Кристине, и та смело ответила на его взгляд. Ей отчаянно хотелось вскочить со стула и влепить наглецу пощечину, но она боялась, что ноги подведут ее. Кроме того, она почти не могла дышать.

— Вы утверждали, — снова обратился герцог к Гермионе, — что миссис Деррик флиртовала с каждым джентльменом на домашнем празднике в Скофилде, равно как и со мной, когда увлекла меня на прогулку в аллее, чтобы выиграть заключенное с другими молодыми дамами пари. Убедительно прошу вас вспомнить, что навело вас на подобные мысли. Вы самостоятельно пришли к такому выводу? Или кто-то столь страстно пытался доказать вам, что миссис Деррик не кокетка, что у вас возникли подозрения, приведшие в результате к такому умозаключению?

— Вот видите? — воскликнул Джастин, не дав Гермионе сказать ни слова. — Я вам утром говорил, что так происходит каждый раз, Бьюкасл! Вы, разумеется, намекаете на меня? Лучше бы я никогда не пытался защитить Крисси! Мне кажется, я все время приношу ей больше вреда, чем пользы. Всегда! Но теперь с меня довольно! Никогда больше я этого не сделаю. — Он взглянул на Кристину, еле сдерживая слезы. — Прости меня, Крисси…

Кристина потрясенно смотрела на друга.

— Мы все знаем, что Джастин очень тепло относится к Кристине, — мягко проговорила Гермиона. — Быть может, он даже влюблен в нее. И мы всегда понимали, что он не видит ее недостатков. Он стал бы защищать ее, даже если бы застал на месте преступления. Это одно из его лучших душевных качеств, но, к сожалению, ему невозможно верить. Прости меня, Джастин. Я знаю, ты всегда хотел сделать как лучше.

— После всего, что я услышал о замужестве миссис Деррик, и, исходя из того, какое мнение у меня сложилось о ней после года знакомства, я решил, что помимо слова «кокетство» с ее именем ассоциируется еще одно, — продолжал герцог. — И это слово «Джастин».