Алтари Келады - Арчер Вадим - Страница 74

— Это серебро? — спросил Кеменер, взвесив на руке кошелек.

— Золото. Я умею ценить хорошую работу. Кеменер удовлетворенно кивнул.

— Теперь ты поедешь в Келангу, а затем в Босхан, — приказал ему Каморра. — При дворе Берсерена есть человек, который поддерживает меня. Он называет себя моим союзником из Келанги. Это Госсар из рода Лотварна. Поручи ему выследить и прикончить Мальдека. В Босхане ты узнаешь, что случилось с Кавентой, казначеем правительницы. На днях я потерял связь с его диском.

Сделаешь все и вернешься ко мне.

Скампада почуял, что разговор подходит к концу, и удалился, осторожно ощупывая пространство перед собой, чтобы не зацепить что-нибудь в темноте и не наделать шума. Полученные сведения были смертельно опасны, поэтому он перевел дух не раньше, чем оказался у себя в комнате.

Ночью он долго не мог заснуть. Теперь он вполне осознавал, как опрометчиво было с его стороны заехать в Бетлинк. Поразмыслив, Скампада понял, что ошибка была сделана еще три месяца назад — не следовало связываться с Каморрой. Если бы он так не нуждался тогда в деньгах…

Скампада снова вспомнил Норрена. Правитель Цитиона, несомненно, благоволил к нему. Еще немного, и можно было бы навести Норрена на мысль, что библиотеке нужен присмотр и уход, что хорошо бы иметь во дворце человека, который постоянно занимался бы ею. Небольшая уютная комната во дворце, спокойная жизнь на всем готовом — Скампада всегда мечтал об этом. Если бы не Ромбар, который одним словом мог разрушить все его надежды, можно было бы вернуться во дворец.

Решение проблемы легко далось Скампаде. Нужно помириться с Ромбаром, заручиться его поддержкой или хотя бы снисходительностью — и желаемое будет достигнуто. Выполнить решение было куда сложнее. Как заслужить расположение Ромбара, человека непростого, принципиального, относящегося к нему как к смертельному врагу?

Помочь отыскать сыну Паландара его девчонку — этого могло оказаться мало. Сегодня случай подбросил Скампаде целую охапку ценных сведений, но воспользоваться ими не выдав себя ему пока не представлялось возможным.

Неизбежно возникал вопрос — откуда взялись эти сведения, — на который у Скампады пока не было подходящего ответа.

Наконец Скампада вспомнил, что через несколько дней, в первое полнолуние последнего месяца лета, на Оранжевом алтаре состоится ежегодный праздник в честь великой богини Мороб. Сын первого министра и прежде бывал на этом празднике — красивый, торжественный ритуал был впечатляющим зрелищем, на которое съезжались люди со всего острова. В последний раз он приезжал на праздник три года назад и видел то, что утаил от Ромбара.

Ритуальный танец исполняла черная жрица храма. Ее волосы прикрывала золотая сетка, ее лицо было густо загримировано и расписано священными знаками, но он узнал ее — по глазам, огромным и глубоко-синим, по взгляду, пристально-твердому, как у соколенка. Вторых таких глаз не было на Келаде, в этом Скампада был уверен. Если она все еще там, то, конечно, она снова выйдет танцевать перед богиней.

Подумав, что можно будет и полюбоваться ритуалом, и получить сведения, которые помогут смягчить неприязнь сына Паландара, Скампада решил задержаться на Оранжевом алтаре до окончания праздника великой Саламандры.

Довольный собой, он успокоился и заснул.

Утром он пришел к Каморре за знаком. Тот, странно усмехаясь, протянул Скампаде белый диск с вырезанной на нем мордой василиска, закрепленный на металлической цепи.

— Повесь его на шею, — сказал маг. — И не снимай, а то сила исчезнет. Если уттаки пристанут, покажешь.

Скампада повесил диск на шею, распрощался с магом и вышел. Не задерживаясь, он упаковал вещи, завьючил коня и выехал из Бетлинка. Каморра с той же странной усмешкой глядел на дверь, за которой скрылся Скампада. Конечно, он не сообщил сыну первого министра то единственное заклинание, из-за которого уттаки боялись белого диска. Дикими ордами управляло не почтение к символу, а вполне реальный физический страх. Заклинание вызывало у уттаков корчи, не прекращающиеся, пока человек с диском находился поблизости.

Давать такую силу в руки Скампаде, человеку очень ненадежному, не входило в планы Каморры. Уттаки испугаются одного вида белого диска, а не испугаются — не велика потеря. Но если Скампада благополучно минует уттаков, он подпадет под влияние магии белого диска и станет орудием мага, хорошим орудием.

Каморра снова усмехнулся. Приятно, что этот гордец Скампада сам попросил знак.

Скампада ехал лесной дорогой, на нем болтались предусмотрительно надетые крестьянские обноски, поверх которых покачивался белый диск. Уттакский патруль, встреченный у замка, в ужасе расступился перед ним. Шло время, замок остался далеко позади, сквозь листву просвечивало теплое солнце, а на сердце у Скампады было тошно. Сын первого министра был человеком спокойным и доброжелательным, ему было свойственно довольство собой и жизнью, но после отъезда из Бетлинка оно не возвращалось к нему. Откуда-то изнутри вылезали черные, удушливые, злые мысли, непривычные Скампаде, грубо вторгавшиеся в его тонко сбалансированный мирок. Скампада не мог понять, откуда берется этот мутный поток, и напрягал волю, сопротивляясь ему, но поток возникал снова и захлестывал, захлестывал…

Всю ночь ему снились дурные, отвратительные сны. Скампада начинал думать, что поездка в Бетлинк нехорошо сказалась на его нервах. На подъезде к Оранжевому алтарю он остановил коня, снял диск и начал стаскивать с себя обноски, чтобы надеть приличную одежду. В этот миг он заметил, что дурные мысли и чувства полностью исчезли.

Скампада переоделся и с опаской поднял диск. Ему следовало бы раньше догадаться, что в подарках Каморры нет ничего хорошего. Он несколько раз надел и снял диск, сравнивая ощущения, и уловил несомненную разницу. Вывод напрашивался сам собой — диск был носителем злобных, ненавистнических мыслей.

Отложив диск, Скампада огляделся вокруг и сразу же нашел то, что искал, — пару увесистых булыжников. Он взял один булыжник, положил диск на другой и тщательно превратил знак Каморры в мелкие крошки, а затем сгреб их с дороги и вышвырнул подальше в кусты. Вслед за обломками полетела цепь, а за ней — обноски.