Чёрный трон - Желязны Роджер Джозеф - Страница 11

— О Вальдемаре… — вернулся я к теме нашего разговора.

— Да?

— Давно он на корабле?

— Не знаю точно, сэр. Но дольше, чем я. Нам сказали, что он инвалид и любит путешествовать. Но лично я не понимаю, какое удовольствие можно получить целыми днями находясь в своей каюте.

— Вы думаете, здесь что-то, о чем мы не знаем?

Он пожал плечами.

— 

«

Quien sabe?», — потом. — Думаю, леди Лиги.

— Что вы имеете ввиду?

— Какая-то странная эта леди, его сиделка. Напоминает мне одного «доктора» медицины, которого я встречал. Джони-Уолкс-Два-Духа. Сущее привидение, которое мне когда нибудь приходилось видеть. Когда он разговаривал с вами, вам чудились видения за его спиной и слышались забавные звуки вокруг. В ней тоже есть что-то такое. Не знаю, как это сказать.

Я кивнул в подтверждение его слов.

— Когда я увидел ее, что-то словно сковало меня, — сказал я. — Не мог даже говорить на очень близком расстоянии. И внешность ее очень впечатляет.

Он хмыкнул.

— Она себе цену знает, — сказал он. — Я бы предпочел оставаться с ней в хороших отношениях.

У меня такое чувство, что она может быть серьезным противником.

— Я всегда за гармонию, — сказал я. — Думаю, не стоит откладывать мой визит к Вальдемару.

— Я думаю, капитан тоже хотел бы с вами поговорить.

Я посмотрел на него внимательно и кивнул в знак согласия. Он, похоже, не знал, что Вальдемар был главным экспертом Элисона на пути следования судна, а не обыкновенным туристом. Поэтому было справедливым оставить эту тему, хотя рано или поздно я все равно бы выявил, что ему известно, а что нет. Я шутливо спросил: — К кому же из них мне направиться в первую очередь?

— Черт возьми, капитана вы можете увидеть в любое время.

— Вы правы, — согласился я. — Кто знает, сколько времени понадобится для встречи с нашим загадочным пассажиром, если он не совсем в порядке? Но когда мне удобнее к нему заглянуть?

— Вы слышали, как отбивают склянки? — спросил он.

— Да, но только не знаю, что это значит.

— Они отсчитывают часы, — объяснил он. — Сигнал дается каждые полчаса от одной склянки до восьми. Потом — все сначала. 8 час. 30 мин. — одна склянка, 9 час. 00 мин. — две, потом — три склянки — это 9.30. Лучше пойти к нему после третьей или четвертой склянки, чтобы дать ему время проснуться и привести себя в порядок.

— Спасибо, — сказал я, протягивая руку. Петерс не взял ее, но Эмерсон выбежал вперед, ухватил меня за руку, начал трясти и похлопывать. Могу сказать, что, если бы он захотел, мог бы сломать ее как пригоршню сухих веток.

Петерс неодобрительно улыбнулся и кивнул мне.

— Если могу быть вам чем-нибудь полезен, Эдди, дайте мне знать.

Потом он опять послал мне дурашливый салют, повернулся и спустился вниз. Эмерсон взмыл вверх, исчезнув за парусом.

Три или четыре склянки. О'кей. Я спустился выпить еще чашечку кофе, чтобы скоротать время. Когда пробило три склянки, я вернулся в каюту, где еще раз сделал ревизию своего гардероба. Белая рубашка и галстук вполне подойдут, решил я. К четырем склянкам я уже надел соответствующий жилет, жакет и, отдавая дань своей армейской привычке, пару свеженачищенных сапог.

Я прошел мимо нужной мне каюты и постучался в дверь Лиги. Она открыла немедленно, встретив меня очаровательнейшей из улыбок.

— Я ожидала вас, — сказала она.

— Я так и думал, — ответил я, осознавая, что тоже начинаю улыбаться.

На ней было не поддающееся описанию сероватое дымчатое одеяние, а на пальцах и запястьях уже не было драгоценностей, которые я заметил накануне вечером. И снова ее присутствие произвело на меня особое впечатление, словно только что вспыхнула молния или, вот-вот должна вспыхнуть.

Она не пригласила меня войти, но и сама не вышла в коридор. Она просто изучала меня какое-то время и наконец сказала:

— Вы даже более необычный человек, чем мне вначале показалось.

— В самом деле? И в чем же?

— В смысле географии.

— Не понимаю.

— Вам не подходит ни одно место из тех, что я знаю, — сказала она, — а мне всегда казалось, что знаю все из них. Должно быть вы из какого-то другого места.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Похоже скоро мы его найдем, — сказал я, решив не прерывать ход ее рассуждений, преследуя странную возможность поупражняться в тавтологии. — И я буду счастлив остаться там. Разумеется с вами.

Она нахмурила брови, прищурила глаза.

— Где?

— 

«

В каком-то другом месте».

— Тогда напряжение спало с ее лица и она широко улыбнулась.

— Вы, американцы, всегда шутите. Ведь вы посмеялись надо мной, правда?

— Да, — сказал я.

Она оперлась на дверной косяк. Сделала ли она это специально, чтобы качнуть бедрами?…

— Вы желаете сейчас увидеть монсеньора Вальдемара? — спросила она, как бы возвращаясь к деловой части нашего разговора.

— Да.

— Очень хорошо, — сказала она, указывая на дверь слева от меня, между нашими каютами. — Подождите возле этой двери.

С этими словами она удалилась к себе и закрыла дверь. Я услышал звук закрывающейся задвижки.

Я приступил, как она приказала, заняв пост у соседней двери в ожидании. Через некоторое время дверь внезапно отворилась передо мной. Она распахнулась по крайней мере на фут, но я не мог ничего разглядеть внутри, кроме темноты.

— Войдите, — услышал я ее голос.

— Хм, я ничего не вижу, — сказал я.

— Очень хорошо. Делайте то, что я скажу.

Припоминая, что Элисон в своих инструкциях предписывал доверять ей, я сделал два шага наугад, достаточных, чтобы оказаться за порогом в темноте внутренней части помещения. Дверь немедленно захлопнулась, я услышал щелчок замка и застыл на месте.

— Нельзя ли попросить хотя бы немного света? Я не знаю, куда двигаться.

Тут же я почувствовал, как меня взяли за руку.

— Я поведу вас, — мягко сказала она. Монсеньор Вальдемар в таком состоянии, что свет чрезвычайно беспокоит его.

— Даже маленькая свеча?

— Даже маленькая свеча.

Она повела меня назад и вправо. После нескольких шагов она стиснула мою руку и положила другую свою руку мне на грудь.

— Стойте, — сказала она; потом, когда я остановился: — Все отлично. Оставайтесь там.

Она отпустила меня, отошла на несколько шагов. Вскоре я услышал скрип открывающейся двери где-то перед собой. Затем последовало полное молчание и, выждав несколько минут, я откашлялся. Она никак на это не отреагировала, тогда я наконец спросил:

— Все в порядке?

— Конечно, — сказала она. — Будьте терпеливы. Требуется время, чтобы установить контакт.

Не могу сказать, что она делала, хотя чувствовал шорох движений. Потом я почувствовал специфическое состояние, знакомое мне по вчерашнему вечеру. Я заметил слабую полоску света справа от меня. Конечно, там была дверь, соединяющая эту каюту с ее жилищем, которая неплотно прикрыта. Потом послышалось бормотание. Она говорила очень мягко.

— Давайте не будем тревожить беднягу сейчас, — сказал я. — Пусть он отдохнет. Я зайду попозднее.

— Нет, — ответила она. — Он в порядке. Просто ему требуется время, чтобы… собраться. Вот и все.

Тут раздался ужасный стон.

— И вообще, терпеть не могу, когда инвалида подвергают такому испытанию, — добавил я.

— Ерунда! — ответила она. — Ему от этого не хуже. Защищайте его интересы в жизни.

Опять стон.

Я придвинулся ближе, когда мои глаза начали привыкать к темноте, надеясь заметить что-нибудь более интересное, чем движения ее рук над темной кроватью. Снова я почувствовал дрожь волнения. Но прежде, чем я успел это как-то объяснить, снова раздался стон, за которым последовали отдаленные фразы: — Нет! Нет!… Разрешите мне быть. Пожалуйста! Умоляю вас!

— Вы убеждены… — начал я.

— Конечно, — ответила она. — Он всегда немного не в себе, когда я бужу его. Все дело в настроении.

— Должно быть, тоже было с мной, пока я не выпил чашечку кофе. Может послать за завтраком для него?