Земля сияющей власти - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 6

Арчеладзе сам разрабатывал эту операцию и следующим шагом наметил инспирировать утечку информации, которая бы притянула внимание прессы к «папе» и Колченогому – пусть они попробуют объяснить, кто этот человек, расстрелянный из арбалета. Конечно, они вряд ли станут давать интервью по этому поводу, однако всякое их нежелание, отказ разговаривать с журналистами вызовет лишь убежденность последних, что «серые кардиналы» каким-то образом связаны с неординарным убийством. И пусть себе роют, копают – такая у них работа – и, дай Бог, вытащат информацию, что этот труп со стрелой – не первый. Сейчас конец года, идет подписка на следующий, и те издания, что не имеют бюджетной подпитки, будут рыть изо всех сил, чтобы выжить. В свою очередь, навстречу им станут копать сотрудники правоохранительных органов и тоже, чтобы выжить. Рынок есть рынок: продается все, что имеет спрос, в том числе и оперативная информация секретного характера. Оставалось лишь наводить газетчиков на нужных людей, подталкивать их на верный путь. Естественно, все это следовало делать после соответствующей реакции репортеров.

А реакция эта оказалась совершенно неожиданной: буквально на следующий день во многих изданиях появились публикации о трупе, найденном в мусорном контейнере, а вечером по телевидению проскочил короткий сюжет, снятый на месте происшествия, с невразумительным комментарием об очередной тривиальной мафиозной разборке. И нигде ни слова о стреле! Все либо обходили способ убийства, либо называли причиной смерти ножевое ранение. Что касается личности потерпевшего, то тут царил полный разнобой. В одной газете, ссылаясь на достоверные источники, убитого называли Виталием Моисеевичем Ройтманом, отставным полковником тыловой службы, много лет прослужившим в Западной группе войск, с чем и связывалась его смерть, дескать, много знал о беспорядках и хищениях военного имущества, потому и убрали. В другой, опять же из «достоверных источников», утверждали, что имя его – Аркадий Борисович Лоух, человек, имеющий двойное гражданство, бизнесмен, причастный к торговле недвижимостью за рубежом, а в России, на своей родине, он занимался скупкой акций «Газпрома», некоторых нефтяных компаний, а также произведений искусства, разрешенных к вывозу за рубеж. В остальных газетах лишь перепевали подробности этих двух версий, изредка и довольно сдержанно дополняя, что Ройтман-Лоух когда-то работал в Фонде мира, в Министерстве иностранных дел, почему неоднократно включался в правительственные делегации для ведения переговоров с компанией «Де Бирс» о продаже алмазов.

Никто из репортеров упорно не замечал стрелы! Ни в этот день, ни на следующий. И никто не трактовал убийство как загадочное, словно заведомо зная и называя единственную причину – мафиозные разборки. Под эту статью в России можно было упрятать что угодно и тем самым сразу же погасить интерес в обществе, давно привыкшем к стрельбе, трупам, взрывам, к войне за передел государственной собственности. Столь оперативно и четко управлять свободной прессой сам «папа» был просто не в состоянии, ибо занимался иными «государственными» делами; подобные действия под силу были только Колченогому, бывшему идеологу партии, сохранившему не совсем понятное влияние на средства массовой информации. В их единомыслии прослеживалась определенная установка – подчеркнуть уголовный характер преступления, без всяких политических подоплек. И ни одна самая свободная газета не захотела или не посмела ослушаться, должно быть, ясно представляя, что немедленно перекроют кислород.

Обновленный и вечно живой Интернационал существовал в России сам по себе, не желая связываться с властью, однако власть, взращенная на идеях интернационализма прошлых времен, продолжала придерживаться прежних канонов, жила старым жиром и, вероятно, ее теперешние интересы по многим параметрам совпадали с задачами Интернационала. Возможно, поэтому он и не хотел мешать режиму, идущему «верным путем».

Так что наводить прессу на след самого Хозяина было бесполезно, и бессмысленно было ждать «бунта на корабле». Очевидно, скудная и своеобразная газетная информация предназначалась исключительно для Арчеладзе, вдруг восставшего против «отца родного». Колченогий, Комиссар и «папа» отлично знали, кого он пускает в расход и выбрасывает на помойки. И этот Триумвират сейчас демонстрировал перед полковником свою силу, как бы предупреждая о бесполезности борьбы с ним.

Любая, даже самая мудреная операция Арчеладзе не могла получить публичного резонанса. Полковник не исключал, что сейчас по приказу «папы» Комиссар делает тщательную зачистку малейших следов и косвенных улик, которые бы могли приоткрыть тайну, кто этот человек, хладнокровно расстреливающий из арбалета «легионеров смерти».

В руках полковника еще оставались козыри, но играть ими следовало теперь с великой осторожностью, поскольку «папа» только и ждал, когда горячий и азартный Арчеладзе выбросит все свои карты, особенно ту, где был «черный» список лиц, приговоренных к аресту и заключению в секретный концлагерь.

Пленный миссионер Альфред Каузерлинг ждал своей участи, оставаясь убежденным, что арестован спецслужбами – впрочем, до определенного момента так оно и было.

Арчеладзе беседовал с миссионером только один раз – официальный допрос трижды проводил Воробьев. Арестованный неизменно утверждал, что он производитель полиграфического оборудования, живет в Нижней Кастилии, приехал изучать российский рынок в надежде найти сбыт своей продукции. Поэтому-де ищет влиятельных людей, чтобы заключить сделку не с частными лицами, а с государством. И ему все равно, кто эти люди, какой партии, убеждений и каково их прошлое. В России у него есть единственный знакомый работник МИДа Зямщиц, с которым они встретились несколько лет назад в Мадриде на посольском приеме. Он-то и организовал протекцию и знакомства, преследуя исключительно коммерческие цели.

Легенда у миссионера была отработана и подкреплена многими подробностями и даже вещами, оказавшимися при нем в гостинице: записная книжка, где имелось три десятка телефонов крупных фирм, торгующих полиграфическим оборудованием, запонки и булавки для галстука с символикой собственного предприятия. И можно было не сомневаться, что его предполагаемые российские партнеры получали от него каталоги с рекламой и предложения о сотрудничестве по факсам. Будь это в мирное время, Арчеладзе бы ни в коем случае не стал брать Каузерлинга без тщательных и долгих оперативных мероприятий, но была война, и действовать приходилось в условиях боевой обстановки.

Перед разговором с миссионером полковник заготовил и через Воробьева поместил в рекламные газеты (слава Богу, эти Колченогий под своим контролем не держал!) объявление следующего содержания: «Всемирная ассоциация „За новый мировой порядок“ проводит рекламную распродажу новейшего и оригинального напитка – эликсира любви „Валькирия“. Единственный раз вкусив его, вы навсегда откажетесь от алкоголя и наркотиков. Только в России и нигде больше вы можете приобрести божественную „Валькирию“. Первый в мире производитель эликсира любви – фирма „Валькирия“! Официальный представитель ассоциации, кастильский миссионер Альфред Каузерлинг готов прочитать лекцию о волшебном напитке любовных грез и ответить на все ваши вопросы…»

Далее указывались адрес фирмы «Валькирия» и контактные телефоны.

Как только опубликовали эту рекламу, Арчеладзе явился в камеру миссионера.

– Господин Каузерлинг, российским спецслужбам известно о вас и вашей деятельности если не все, то очень многое, – с порога заявил он. – Ваш знакомый, Зямщиц, давно работает на нас и не случайно сразу же по приезде в Москву привозил вас на дачу к моему руководству, после чего я получил задание арестовать вас. Нет, я не собираюсь вести длинные дискуссии, перевербовывать, убеждать. Вы же человек опытный, искушенный и прекрасно осознаете, что потерпели полный провал. И теперь есть смысл поговорить на другом языке, на языке профессионалов.

– Я вас не понимаю, – без малейшего напряжения проронил кастильский миссионер.