Маг с изъяном - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 3

Жизнь в столице казалась ему такой живой, такой красивой в сравнении с тихим сонным болотом Шересты, в которой никогда ничего не происходило, кроме праздника зимнего Солнцеворота да летнего праздника Середины, в который многие упивались до бесчувствия и валялись в придорожных канавах, как снопы ячменя.

На пути к мечте Илара стояло несколько преград.

Одна – здоровенная, могучая, шумная и краснолицая – отец. Шаус терпеть не мог магов, колдунов и волшебников, считая их дела богопротивными, подлыми; ведь всем известно, что столицу Гутасора разрушили черные маги! «И ты хочешь уподобиться этим подлым тварям?! Не бывать этому! Как только язык повернулся сказать!..»

Вторая преграда – красивая, добрая, нежная, любящая и непробиваемая, как скала! Мама. «Мой сын, потомок древнего дворянского рода – и колдун?! Грязный колдунишка, замешивающий дерьмо и кровь младенца, чтобы испортить жизнь своим ближним?! Не бывать этому!»

Увы, в империи считалось, что магия – не дар богов, а что-то вроде проклятия. И тот, кто умеет колдовать, – проклят навеки! Ну, может, и не совсем так – гадкие вещи про колдунов говорила Илару мама, из книг следовало другое: многие маги были весьма уважаемыми людьми, но, без сомнения, занятия магией не считались в империи чем-то уважаемым и достойным потомков дворянского рода. То ли дело собачьи бега или хорошая попойка с друзьями и подружками! Куча любовников и любовниц, поединки чести, породистые лошади и сверкающие дворцовые балы – мечта каждой дворянки, вошедшей или не вошедшей в возраст деторождения.

Мама Илара соединяла в себе потрясающую мудрость и такую же потрясающую наивность, и что в каждом конкретном случае будет преобладать, Илар никогда не мог угадать. Потому бороться открыто он не мог.

Было и еще одно обстоятельство, которое смущало будущего великого мага, – он не обладал ни малейшей частицей магии. Более того, когда колдунья-лекарка лечила его от ночных страхов, она сетовала на то, что Илар, похоже, обладает способностью к противомагии; все ее заклинания терялись в мальчишке, разрушались, исчезая, как вода исчезает в пересохшем песке, впитываясь со змеиным шипением. Илар с рождения совершенно не был приспособлен к магии! У него не было способностей мага, увы…

Из книг Илар вычитал, что способность к магии можно приобрести – за хорошие деньги. Большие деньги. Откуда он их возьмет, Илар не знал. Заработает! Ведь он умный, образованный, с хорошими манерами. Устроится куда-нибудь на службу, будет копить, накопит – и купит себе первый уровень магии, достаточный, чтобы поступить в школу магии. А потом накопит денег на обучение – и вот он уже счастливый ученик магической школы! А там, глядишь, постепенно, шаг за шагом, натренирует в себе способности для второго уровня, третьего… десятого… двенадцатого – и вот он уже разбирается с древними заклинаниями, пишет трактаты, и… вообще все хорошо.

А как может быть иначе? Илару и в голову не приходило, что может быть как-то по-другому. Например, по дороге он может попасть к охотникам за рабами. Воровать свободных запрещено законом, но кто будет разбираться – свободный человек этот раб, или же он врет, а сам в рабстве за долги, пьянство и преступления? Увезут на юг, туда, куда нужно ехать не меньше полугода, а то и год, и сгинешь в цепях на плантации сахарного тростника. Такие случаи описывались в книгах, но такое ведь может случиться с кем угодно, но только не с Иларом!

Или разбойники нападут, отберут все, что есть, и убьют. Говорили, что по тракту пошаливали шайки проходимцев, не желавших разбогатеть продажей вкусных пирожков. Но ведь Илар неглуп и всегда может юркнуть под куст, спрятавшись от недобрых глаз!

Опять же – можно присоединиться к какому-нибудь каравану. Караванщики, конечно же, без всякого сомнения, обрадуются появлению в своих рядах образованного молодого человека, который на стоянках будет рассказывать им истории и баллады! Так и дойдет до столицы – под охраной, да еще и с питанием!

В общем, третьего дня летнего месяца литара, на рассвете, Илар двинулся в свой долгий путь. За спиной у него висел вещмешок со сменой белья, мылом, носками, папиными пирожками, на поясе – кошель с тридцатью серебрениками, на ногах крепкие неновые разношенные башмаки, на плечах куртка, которую не так просто промочить легкому дождю, – Илар был готов к покорению империи Зоран!..

Дорожка шла в сторону от тракта – еле заметная; если бы не острый глаз Илара, легко было ее не заметить и пройти мимо. Она заросла деревьями – молодые деревца торчали густо, как если бы кто-то нарочно посеял их, чтобы скрыть эту дорогу.

Нужно было приткнуться на ночлег, и лучший способ избежать неприятностей – уйти шагов на пятьсот в лес, где можно спокойно – почти спокойно – развести костер и прилечь возле него на лежанку из еловых лап. Ночи еще холодные – лето не совсем вступило в свои права, потому без костра сейчас не обойтись.

Хорошо хоть кресало не забрали, скоты… Теперь у него нет ни денег, ни крепкой непромокаемой куртки – только рубаха, штаны, носки, трусы, и только потому, что грабители побрезговали забрать белье, а может, оно просто оказалось им мало.

Голова болела, ей хорошо досталось дубинкой, и сколько Илар пролежал в кустах без сознания, он не знал. И надо же так попасться, и это в первый же день путешествия!

Это были трое молодых мужчин, симпатичных, приятных в общении. Они ехали в столицу на повозке и с удовольствием взяли Илара в свою компанию. Долго расспрашивали о том, куда он собрался, потом сообщили, что остановятся на обед возле реки, которую только что пересекли по мосту. Отъехали по берегу вверх по течению – благо этот берег реки был голым, без растительности, деревья спилены и срублены, остановили повозку… и больше ничего Илар не запомнил.

Очнулся уже под вечер, в лесу. Рядом валялся выпотрошенный вещмешок, носки, трусы, кресало… и больше ничего. Подонки забрали даже мыло – Илар искренне пожелал, чтобы от этого мыла у них облезла кожа! Рубашка и штаны остались на месте, на башмаки тоже не позарились – они не выглядели очень уж хорошими, растоптанные и потертые. Так что, подводя итоги дня, Илар пришел к выводу, что все не так уж и плохо, отделался малой кровью, ведь могли напрочь разбить глупую башку, могли перерезать горло его же ножом, пока валялся в беспамятстве, могли… много чего могли, и фантазия уводила все дальше и дальше по дороге кошмаров и страхов.

Ощупав голову и сморщившись от боли, Илар стал думать, что ему делать дальше. После недолгого размышления решил: в любом случае думать нужно утром, а пока устроиться у костра и попробовать пережить холодную ночь. Утром будет ясно – с позором вернуться домой, с поджатым хвостом, словно нашкодивший щенок, или же каким-то образом попробовать все-таки добраться до столицы.

Каким? Вопрос сложный. Тут еще нужно учесть, что отец точно отправит за ним погоню, хотя Илар как мог попытался скрыть, куда отправлялся. Записка, которую он оставил матери, гласила:

«Мама, папа, я отправляюсь на север, на золотые прииски. Хочу намыть золота и открыть свое дело, доказать, что я могу жить и без вас, что я все-таки что-то значу в этом мире! Не ищите меня, это бесполезно – я все равно домой не вернусь! Я вам напишу письмо, как только устроюсь на месте.

Ваш любящий сын Илар».

Проделав этакое хитроумное жульство, Илар мог рассчитывать на то, что ему дадут спокойно сдохнуть на дороге в незнакомом месте, на неизвестной речке.

К путникам он теперь подходить опасался. Как известно, тот, кто обжегся горячим молоком, в будущем начинает усиленно дуть даже на холодную воду. По крайней мере, так говорили в городке лесорубов и плотников.

Голова Илара соображала сейчас плохо, но все-таки он успел заметить при свете угасающего дня, что с просеки в глубь леса ведет старая дорога, почти незаметная и заросшая. А раз есть дорога, то куда-то она должна привести? Например, к избушке лесников или косарей, а может, к землянке золотоискателей – тут было золото, но не в таких количествах, чтобы его начали усиленно добывать. Здешние россыпи бедны и не стоили труда, затраченного на добычу этих крупинок.