Чистилище. Исход - Пронин Игорь Евгеньевич - Страница 49

Пушкин – молодой курчавый боец, явно имевший примесь негритянской крови, – принялся поливать холодной водой бывшего Феоктистова, и Капитан увел гостей подальше от его воплей.

– Сколько у вас всего специалистов? – спросил Белоглазов. Он всегда был скептиком, и увиденное подтвердило его худшие ожидания. – Точнее, сколько осталось?

– На данный момент трое. – Капитан прикусил губу. – Видите ли, товарищ майор, в первые дни после… Катастрофы, как некоторые выражаются, вот сразу после нее Новосиб привозил толковых людей каждый день. И не только он, буду откровенен, идея этой базы принадлежала не только Новосибу, хотя он всегда призывал все силы тратить именно на это направление. Привозили химиков и биологов, вирусологов и иммунологов, да разные специальности… Оборудования понавезли много, очень дорогого. Но мы даже подключить все не успели, да и зачем? Кроме того, оборудование надо настраивать, уметь с ним работать – я про действительно технологичные вещи. Конечно, создали и корпус инженеров, вот товарища Спеца мы вроде как туда определим.

– Я буду содержаться отдельно? – мрачно спросил Спец, оглянувшись на сопровождавших их всюду автоматчиков.

– Ночью все содержатся отдельно, уж извините. В первые дни мы еще не понимали, что происходит, и думали, что люди заражаются от контактов с мутантами. Пытались их предотвратить, но специалисты умирали, а некоторые – обращались. И тогда начиналась резня, ведь не было постоянного наблюдения за всей территорией! И ночевали в общих кубриках. Мы тогда еще обустраивались, нужно было немало сделать для внешней безопасности, это отнимало время. Потом, когда ситуация стала яснее, мы многое изменили, но это не вернуло погибших. А среди них были весьма ценные специалисты. И, конечно, кроме троих упомянутых мной есть еще ассистенты: студенты, в основном.

– Студенты! – Спец фыркнул. – Да что они могут, студенты? Препараты готовить?

– А хоть бы и препараты! – довольно сурово воскликнул Капитан и заложил большие пальцы рук за ремень. – Еще они понимают, о чем речь, и могут принести со склада именно то, о чем их просит руководитель эксперимента, а не бегать десять раз, прежде чем угадать случайно! В общем, так. Юрий Семенович будет работать по основному направлению. То есть – искать способ справиться с вирусом.

– Я уже сказал Новосибу: я никогда не имел дело даже с чем-либо близким, и мое образование не позволяет рассчитывать на успех, – терпеливо сказал Белоглазов. – Если я правильно понял, действительно стоящих людей Новосибу уже просто негде взять, вот он и тащит всех, кто может хоть приблизительно оказаться полезным. В связи с этим позволю себе такой вопрос: существуют ли другие подобные лаборатории, и если существуют, то предпринимались ли попытки объединить усилия? Дело ведь не в аппаратуре, в Москве ее хватает, и мутантам она не интересна, если, как говорил Клыкач, речь не идет о лабораторных мышах. Кстати, и лабораторий хватает готовых, можно было бы укрепить одну из них. Может быть, они заняты и работают?

Прежде чем ответить, Капитан с кислым видом покосился на Спеца, а потом еще и на автоматчиков, будто не хотел говорить при них.

– Видишь ли, – начал он доверительным тоном, – сначала так и планировалось: обосноваться в каком-нибудь НИИ. Но руководство паниковало и сосредоточило все усилия на переговорах с бункерами, а потом и на штурме убежищ. Они считали, что там как раз и находятся лучше специалисты и лучшие лаборатории. Новосиб и некоторые его единомышленники представляли в этом смысле оппозиционное крыло. Проще говоря, эта лаборатория создавалась втайне от большинства в штабе. Хотя тогда и штаба никакого не было, и я даже не уверен, существует ли он сейчас… – Капитан задумчиво подвигал челюстью. – Друзья Новосиба, насколько я понимаю, на связь больше не выходят. Поддержки никакой нет. Про другие лаборатории, подобные этой, ничего не слышал и уверен, что их просто нет, во всяком случае, в городе. Был поначалу план создать структуру в одном военном госпитале, не знаю, где. Но потом решили привезти людей сюда, здесь безопаснее. В тот день случился ливень, посланная группа и все эвакуируемые, по всей видимости, погибли по дороге. Вот… Все, что я могу сказать.

– И теперь эта база – личный проект Новосиба, который погибнет, если с Новосибом хоть что-то случится, – язвительно подытожил Спец. – А союзников он не получит хотя бы потому, что кроме клеток с мутантами и разрозненных записей тут и показывать нечего!

– Не твое дело! – повернулся к нему Капитан, сменив тон на угрожающий. – Ты здесь для того, чтобы работать во вспомогательном направлении! Нам надо бороться с мутантами, и мы испытываем разные виды оружия. Электроток, химикаты…

– А ультразвук пробовали? – Спец оживился впервые за все время пребывания на базе. – Это обязательно надо проверить! Вы позволите поэкспериментировать?

– Конечно. Отведите его к Человеку-Амфибии, как там его фамилия-то… – Капитан усмехнулся. – С этими позывными свое-то имя забудешь. Но, может быть, оно и к лучшему. Стоит ли сближаться, если завтра он, может быть, будет рычать и на решетку прыгать?

Сказав это, Капитан прикусил губу и задумался о чем-то. Майор и Спец крепко пожали друг другу руки. С базой все могло быть в порядке, и враги никому не причинят зла, но в любой момент один из них, или даже оба, могли упасть и умереть. Или обратиться. В эти дни прощаться всегда приходилось будто навсегда. Когда они с Капитаном остались одни, если не считать мечущихся в клетках мутантов, Белоглазов спросил:

– Ты чем их кормишь-то?

– Во время ливня была атака. Новосиб догадался устроить взрыв и небольшое обрушение, чтобы заблокировать сразу пару сотен. К сожалению, половину они сожрали сами. Остальных мы успели отловить, ну и… Часть – для экспериментов, часть – в пищу. Знаю, что гадко, но…

– Ничего, я и не такое видел, – усмехнулся майор. – Значит, экспериментаторы постепенно вымирают, частью становясь объектом экспериментов, частью – пищей для объектов. Любопытная ситуация.

– Короче, Юра, – Капитан вздохнул, – у тебя есть свое видение проблемы? Попытайся. Отсутствие результата – тоже результат, сам понимаешь.

– Мне уже Новосиб на эту тему мозг прокомпостировал! – Майор рассмеялся. – Нет у меня мыслей, особенно – если это вирус, которым мы все, выходит, заражены. Ну что я, под микроскопом буду его в крови искать? Я не знаю, как вирусы выглядят и какой нужен микроскоп! Я занимался совсем другими вещами. Но если могу быть полезен – познакомь меня с кем-нибудь из ваших светил, может, чем могу быть полезен. И не тяни, если их всего трое осталось!

– Есть химик и биохимик, – неуверенно сказал Капитан. – Кажется, так. Склочные оба, вечно недовольны, они в паре работают, и студенты у них. А есть еще доктор Беленький, вроде бы доктор наук, если не врет. Тоже сложный человек, и я подумал: присмотришь за ним? Он для экспериментов вечно лекарства со склада заказывает, а потом лежит сутками, в потолок смотрит. В общем, я не могу проконтролировать, что ему действительно нужно, а что давать вообще нельзя. Взял было студента с медицинского, но тот не справлялся, а потом… В общем, был на дежурстве, страховал группу снайперов, и пошел отлить куда-то в сторону, идиот. Нет его больше.

– Ладно, Беленький так Беленький, чем-то ведь я должен заниматься! Веди.

Капитан проводил майора в лабораторию Беленького, где доктор медицинских наук, подперев щеку рукой, задумчиво смотрел в стену. Оставив там Белоглазова, комендант базы вышел, кивнул дежурному автоматчику и отправился к себе. За всеми на базе Капитан распорядился приглядывать, но позволять круглосуточный надзор над собой не собирался. К счастью, Новосибу на это еще никто не пожаловался. Он открыл ключом замок, единственный дверной замок на всем объекте, а потом снова закрыл его, но уже изнутри. Этот кабинет, в стороне от клеток и лабораторий, за складами, он распорядился обшить вагонкой – хоть какая-то звукоизоляция.

– Как же мне все это надоело! – сказал Капитан зеркалу, висевшему на стене, и с размаху бросился на широкий кожаный диван, принесенный из какого-то офиса Северной башни. – Господи, как мне все это надоело… Раечка не отпускала, ангел мой Раечка. А теперь и Раечки нет… Все бесполезно, все бессмысленно, ангел мой. И, наверное, хорошо, что ты не захотела ехать. Что бы я делал с тобой теперь?