Властелин колец
Две твердыни - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 55

– Крепко засели! – сказал Сэм. – Одно было место во всем Средиземье, куда нам не хотелось, так теперь на тебе, нам туда и надо! Надо-то надо, а не попадешь, похоже, нас вообще малость подзанесло. Вниз поди-ка спустись, а спустишься – как раз увязнешь по уши в непролазном болотище. Фью! А воняет-то как, замечаете? – Он сопнул.

– Уж как не заметить, – отозвался Фродо, не шевельнувшись.

Он глядел на черный окоем и мигающий огонек.

– Мордор! – едва слышно вымолвил он. – Ну что ж, в Мордор так в Мордор. Поскорей бы только дойти, да и дело с концом!

Он зябко повел плечами: холодный ветер обволакивал густым, тяжелым смрадом.

– Ну ладно, – сказал он, устало прикрыв глаза, – засели мы не засели, а всю ночь не торчать же на уступе. Поищем какое ни на есть укрытие, заночуем, а наутро, глядишь, и выберемся.

– Выберемся, как же, – в такую дыру, откуда и вовсе не выберешься, – буркнул Сэм. – Нет, на утро надежда плоха. Говорю же: не туда нас занесло, отсюда пути нет.

– Да нет, путь-то найдется, – сказал Фродо. – Раз уж судьба мне туда попасть, то кривая вывезет. Другое дело – что это будет за кривая. Сказано было нам: промедление смерти подобно. Всякая оттяжка на руку врагу, а мы вот застряли, и ни с места. Может, нас уже водят на крючке из Черной Башни? Эх, что ни делает дурак, все он делает не так: давно надо было мне оставить Отряд, еще на севере, и обойти Привражье с востока посуху, а там как-нибудь и в Мордор горными тропами. А теперь сам посуди – ну разве мы с тобой сумеем вернуться обратно? По восточному берегу Андуина рыщут орки. Да и всякий потерянный день невозместим. Устал я, Сэм, и, честное слово, не знаю, как нам быть. Еда-то у нас осталась?

– Обязательно осталась, сударь: эти, как бишь их там, путлибы. А кроме них – ничегошеньки. На самом-то деле грех жаловаться: я, когда их впервые отведал, вот уж не подумал бы, что приедятся, а приелись. Сейчас бы ломоть ржаного хлеба и кружку – да ладно, полкружки – пивка, это бы да! Волок я, волок свои котелки-сковородки, а что с них толку? И огонь не разведешь – не из чего, и какая стряпня, когда травы и той не сваришь: потому что нет ее, травы!

Они отошли назад, спустились по откосу и подыскали выбоину поуютнее. Закатное солнце потонуло в тучах, настала ночь. Спалось им плоховато: донимал холод, и они ворочались с боку на бок в своем каменном закоулке, стесненном косыми, обкрошенными громадами, с востока хотя бы не дуло, и то спасибо.

– Вы их больше не видели, сударь? – спросил Сэм, когда они, перемогая утреннюю дрожь, сидели в сером, сумраке и жевали тоненькие путлибы.

– Нет, – сказал Фродо. – И не видел, и не слышал ничего, вот уже вторую ночь.

– Я тоже, – сказал Сэм. – Бррр! Ну и лупетки, извините за грубое выражение! Но, может, мы и правда от него наконец избавились, от слизняка несчастного. Горлум! Вот попадется он мне, тогда узнает, где у него «горлум»!

– Авось не придется тебе об него руки марать, – сказал Фродо. – Не знаю уж, как он за нами уследил, но, кажется, потерял след – давай вместе порадуемся. На сухих камнях не то что следа – запаха не остается, как он ни принюхивайся.

– Хорошо бы, – вздохнул Сэм. – Выискался тоже спутничек!

– Да уж, – сказал Фродо, – обойдемся, пожалуй, и без него. Однако ж пес с ним. Вот как бы отсюда все-таки спуститься! Я тут сам не свой: с востока смотрят-ищут, а мы, как нарочно, торчим здесь и подставляемся, когда между нами и тамошним мраком ничего нет, одни мертвые болота. И оттуда еще Око поглядывает. Пойдем-ка поищем, не может же быть, чтобы сплошь кручи.

Но прошел день, и свечерело, а они все мытарились поверху: пути вниз, как Сэм и сказал, не было и не предвиделось.

В тиши и запустении им иногда мерещились какие-то звуки: падал камень, шлепали по скале босые ноги. Они останавливались, прислушивались – ничего, лишь ветер грузно вздыхал, ушибаясь о скалы, но даже и этот звук напоминал им, как тот с присвистом втягивает воздух, осклабив острые зубы.

Внешний кряж Привражья сворачивал к северу, и они то карабкались над откосами, то брели захламощенной плоской складкой от расселины к расселине, стараясь держаться поближе к тысячефутовому обрыву в длиннущих трещинах. Расселины попадались все чаще, становились все глубже, и Фродо с Сэмом уходили все дальше налево, незаметно спускаясь миля за милей.

И зашли в тупик. Кряж изломом направился к северу, перед ними зияло глубокое ущелье. На той его стороне вздымалась на сто саженей отвесная, точно срезанная, щербатая серая скала. Вперед пути не было, надо было сворачивать на запад или на восток. На запад – значит карабкаться наугад, уходя от цели и забираясь в глубь каменного лабиринта, на восток – значит выйти на край пропасти.

– Вниз, в ущелье, больше некуда, Сэм! – сказал Фродо. – Поглядим, куда оно нас выведет.

– Оно выведет! – мрачно посулил Сэм.

Ущелье оказалось бездонное. Они набрели на пространную поросль чахлых, суковатых деревьев: все больше березки, редко сосенка. Многие иссохли и омертвели на корню – восточный ветер пощады не давал. Видимо, когда-то здесь был целый лесок, но уже ярдов через пятьдесят деревья поредели и сошли на нет, хотя пни торчали до самого края пропасти. Дно ущелья, круто уходившего под скалу, было усеяно битым камнем. Они подошли к просвету: Фродо просунулся и выглянул наружу.

– Смотри-ка! – сказал он. – То ли мы глубоко спустились, то ли скалы осели. Гораздо ниже, чем было, и откос не такой уж крутой.

Сэм опустился рядом с ним на колени и неохотно поглядел за обрыв. Потом покосился налево, на суровый отвес надвинувшейся скалы.

– Н-да, не крутой! – буркнул он. – Ну, вообще-то вниз – не вверх. Летать не все умеют, а прыгать чуть ли не все!

– Прыгать-то высоко все-таки, – сказал Фродо. – Примерно, – он смерил высоту глазами, – так, примерно саженей восемнадцать. Не больше!

– Тоже ничего себе! – заметил Сэм. – Ух! Ну и не люблю же я смотреть вниз с высоты! Смотреть-то пусть, лишь бы не спускаться.

– Ладно, ладно, – сказал Фродо. – Сможем мы здесь спуститься или нет, а попробовать надо обязательно. Погляди, и скала совсем другая: пологая, треснутая.

Скала была не пологая, но и правда как бы осунулась вниз. Она походила на бастион – или на морской берег, оставленный морем: пласты его ссохлись и перекосились, и скосы местами выглядели как огромные ступени.

– И уж ежели спускаться, то прямо сейчас. Темнеет рано. И некстати, по-моему, гроза собирается.

Дымный очерк восточных гор заслонила темень, наползавшая на запад. Предгрозовой ветер донес бормотание грома. Фродо понюхал воздух и с большим сомнением взглянул на небо. Потом опоясался поверх плаща, затянул пояс, приладил на спине вещевой мешок – и ступил на край обрыва.

– Будем пробовать, – сказал он.

– Тогда ладно! – угрюмо согласился Сэм. – Только пробовать буду я.

– Ты? – удивился Фродо. – Ты же вроде ползать по скалам не любитель?

– Ну и что, ну и не любитель. Тут ведь, сударь, головой рассудить надо: пускай вперед того, который первым оскользнется. А то ничего себе – шмякнусь на вас, и обоих поминай как звали!

Фродо и глазом не успел моргнуть, как он уже сидел, свесив ноги над обрывом; протянул их и нашаривал уступ на скале. Такого с ним, сколько ни припоминай, втрезве не бывало, и глупо это было донельзя.

– Да ну тебя! Сэм, не валяй дурака! – крикнул Фродо. – Ты же попросту убьешься – ишь, кинулся, даже не посмотрел куда. Давай назад! – Он подхватил Сэма под мышки и затащил обратно. – Ну-ну, подождем уж малость и обойдемся без спешки! – сказал он, лег на живот, высунулся и осмотрелся: смеркалось, хоть солнце и не село. – Да одолеем мы этот спуск, – сказал он немного погодя. – Я-то уж точно одолею, ты тоже, если хладнокровно и поосторожнее.

– Сами себя, что ль, подбадриваете? – сказал Сэм. – Ничего же не видно: вон как уж смерклось. Занесет где ногу не поставишь и рукой не уцепишься – тогда что?