Наперекор судьбе - Бэлоу Мэри - Страница 35

– Кристофер, – окликнула его Нэнси. Она не знала, что сказать ему.

– Ребенок, – повторил он. – Дочь. А она называла ее по имени?

– Нет.

Кристофер тихо засмеялся.

– У меня шестилетняя дочь, – сказал он. – А я даже не знаю ее имени. Не знаю, на кого она похожа. Я уехал, а она носила моего ребенка. Я уже давно понял, что мне не следовало уезжать. Я не должен был все так упрощать для них. Они скрыли от меня моего ребенка. Для девочки они – ее семья. Она, вероятно, даже не знает о моем существовании. Как ты думаешь, Нэнси, ей сказали, что я умер, да? Думаю, именно это они и сказали.

Нэнси подошла к брату и осторожно положила ладонь на его руку. Она поняла по его дыханию, что Кристофер пытается подавить подступившие слезы.

– Ну хорошо, – заговорил он наконец. Его голос звучал очень тихо, и Нэнси поняла, что он говорил это скорее для себя, чем для нее. – Они удерживали мою жену почти семь лет и шесть лет – мою дочь – этот Чичели, Астон и Мартин. Это достаточно долгий срок, слишком долгий. Теперь наступила моя очередь.

– Кристофер! – Нэнси сильно сжала его руку. – Что ты собираешься делать? Ты ведь не совершишь больше никакую глупость?

– Я поеду в Лондон, – ответил он так спокойно, словно говорил, что собирается позвать слугу.

Нэнси умоляюще сложила на груди руки.

– Ты не можешь, – заговорила она. – Ты же знаешь, что это невозможно, Кристофер. Герцог Чичели потребует твоего ареста. Тебе уже известно, что он ни перед чем не остановится и использует все свое влияние. Кто знает, что будет с тобой после этого.

– Меня повесят, – сказал Кристофер. – Хотя, Нэнси, я не думаю, что они решатся на это. Вряд ли они согласятся публично признать, что Элизабет похитил ее бывший муж, который жил с ней в течение трех недель. И Чичели не захочет повесить отца своей внучки. Ему скорее подойдет горящий костер на площади, а не обыкновенная виселица.

Нэнси почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Но она не могла позволить себе упасть в обморок. Она должна заставить его образумиться.

– Ты не можешь пойти на это, – заговорила Нэнси. – Элизабет сказала, что сама выдвинет против тебя обвинения.

Кристофер усмехнулся.

– Интересно, а какое существует наказание за сокрытие от отца его ребенка в течение шести лет? – спросил он. – Полагаю, никакого, когда похитителями являются мать и влиятельный дед. Я поеду туда, Нэнси. А тебе лучше сесть, пока ты не упала в обморок. Я хочу увидеть свою дочь. И мне надо сказать несколько слов своей жене, вернее, бывшей жене.

Лицо и голос Кристофера стали мрачными.

Нэнси последовала его совету и опустилась в кресло возле стола.

– Мне все время хотелось очнуться от этого кошмара. Но он оказался не сном, а реальностью. – Она закрыла лицо руками.

– Бедняжка Нэнси, – произнес Кристофер, положив руку ей на плечо. – Мой кошмар продолжается уже почти семь лет. Я был счастливым молодоженом, молодым глупцом, когда погрузился в этот тяжелый сон. И с тех пор я так и не очнулся. Но сейчас пришло время. Я пойду и попрошу Антуана собрать вещи. Завтра рано утром мы выезжаем.

Нэнси открыла лицо и хлопнула ладонями по столу.

– Ну какой же ты глупый, Кристофер, – заговорила она. – Неужели ты думаешь, что они позволят тебе увидеть ребенка? Но ты просил меня молчать? Хорошо, я больше ничего не скажу. Я пойду наверх и предупрежу Уинни. Один день не имеет большого значения, когда собираешься оставаться в городе.

– Нэнси? – недоверчиво окликнул он, когда девушка встала.

– Ну кто-то же должен присмотреть за тобой, – сказала она, рассерженно повернувшись к брату. – Кто-то должен будет навещать тебя в тюрьме. Кто-то же должен присутствовать на твоей казни, для кого это не просто редкое зрелище.

– Сейчас в Лондоне празднества, – заметил Кристофер. – Этот сезон наверняка многолюднее и суетливее, там столько народу. Ты уверена, что хочешь оставить Пенхэллоу и окунуться в эту суматоху?

Нэнси вздрогнула от такой перспективы.

– Это не имеет значения, хочу я или нет, – сказала она. – Но я поеду, несмотря ни на что. Я боюсь, что ты навлечешь на себя беду. Может, мне удастся предотвратить ее. Не знаю. Возможно, Элизабет простит меня скорее, чем тебя. Может, герцог прислушается ко мне. А может быть, Джон – возможно, Джон прислушается. В любом случае я должна быть там. Как можно оставаться здесь и представлять все самое страшное?

Кристофер сжал плечо сестры.

– Ты замечательная сестра, Нэнси, – произнес он. – Самая лучшая. Мне очень жаль, что я втянул тебя во все это. – Нэнси посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Кристофер еще сильнее сжал ее плечо.

– Господи, Нэнси, – зашептал он. – У меня есть дочь. Я – отец.

Девушка обняла его и прижалась головой к груди.

Антуан чувствовал, что другие слуги, воспринимавшие его вначале как некую диковинку, теперь стали относиться к нему враждебно, особенно дворецкий и один конюх. Антуана не очень это волновало, ведь он знал, что в ближайшие дни уезжает с графом в Лондон.

Уинни сильно изменилась. Это была уже не та веселая, жизнерадостная и кокетливая девушка, которая строила глазки многим мужчинам, включая и его, но которая тем не менее ждала того единственного, кто навсегда завоюет ее сердце. Она подурнела и потеряла былую привлекательность. Ее глаза, обычно сияющие и смеющиеся, теперь стали тусклыми и настороженными. Девушка всегда старалась отвести взгляд, особенно если разговаривала с мужчиной.

И все-таки она каждый день встречалась с Антуаном. Антуан чувствовал, что ей нужны эти встречи, и девушка была признательна ему за это. Они не делали тайны из своих встреч.

Антуан понимал, что другие слуги наверняка считали их любовниками. Но все видели, что Уинни была несчастна и очень напугана. И все, вероятно, считали Антуана жестоким и ревнивым любовником. Они не любили его, что было вполне естественно. Однако их враждебность не трогала Антуана, он не испытывал желания оправдываться перед людьми.

Англия, как и сами англичане не слишком интересовали его, хотя Антуану хотелось узнать побольше о Лондоне с того дня, когда они приехали из Нью-Йорка.

Уинни, похоже, воспринимала Антуана как старшего брата. Она рассказывала ему о себе, своей семье и своих мечтах. У нее был младший брат, которому граф уже предложил работу, как только мальчику исполнится шестнадцать. Это будет в следующем месяце. Теперь Уинни не одна будет помогать матери.

И Антуан поверял ей свои мысли; он ни с кем не был так откровенен, с тех пор как покинул Монреаль. Он рассказал ей о тяжелой, полной опасностей и приключений работе человека, занимающегося скупкой мехов в самых глухих районах Канады, о желании всех скупщиков накопить достаточно денег, чтобы купить небольшую ферму под Монреалем, на водном пути Святого Лаврентия. Но со скупщиками мехов рассчитывались в Монреале после их возвращения из долгих и утомительных поездок по стране, и они начинали тратить деньги на еду и на выпивку. И таким образом у них не оставалось ничего, и им опять приходилось отправляться на заработки.

– Я согласился остаться с ним, – говорил Антуан девушке, кивнув в сторону дома, – потому что у меня появится возможность накопить немного денег. Я люблю его, хотя и не люблю рассыпаться в благодарностях. – Антуан пожал плечами. – Но однажды я вернусь назад, Уинни, куплю ферму, о которой мечтаю, и буду сеять пшеницу и растить детей. Много детей. У моей мамы нас было четырнадцать. Двенадцать из них живы. А у меня будет семь или восемь. Я не собираюсь выжимать все соки из своей жены, ведь правда?

Уинни засмеялась. Она теперь редко смеялась, да и то только тогда, когда была рядом с ним. Он был единственным мужчиной, до которого она могла дотронуться и которому могла позволить прикоснуться к себе. Она всегда брала его под руку во время прогулок. Если девушка встречала Мартина Ханивуда, ее одолевали страшные воспоминания, и она искала утешения в объятиях Антуана.