Попугай в пиджаке от Версаче - Александрова Наталья Николаевна - Страница 35

— Это обязательно, — кивнула старушка, разве же я не понимаю? Всюду порядок должен быть… Ты извини, милый, что я с недоверием, сам понимаешь, сейчас такое время…

— Конечно, — кивнул Маркиз, — я не в претензии…

— Пойдем на кухню, хоть чаем тебя напою! Надо же, такие деньги мне вдруг! А говорят, нет на свете добрых людей!

— На кухню? — Маркиз сделал вид, что колеблется. — Ну, вы мне тогда там и распишетесь, а то на весу неудобно…

Старушка расписалась в подсунутой Леней ведомости и поставила на стол две яркие чашки с петухами.

— У меня варенье-то вишневое, — проговорила она, доставая вазочку, — где ты еще вишневого-то попробуешь?

— Ну если вишневого. — Маркиз устроился поудобнее. — А что, вы с соседкой-то своей, Анной Ермолаевной, хорошо были знакомы? Общались с ней?

— Да как? — Старушка пожала плечами. —Рядом живем, обе одинокие, как не общаться? Когда за солью зайдешь, когда за спичками, когда так просто… Цветы тоже взять.., у меня хорошие цветы, так я ей рассаду давала…

Леня вспомнил одинаковые балконы и согласно кивнул. Старушка подложила ему на блюдце варенья и продолжила:

— Теперь-то небось погибнут цветочки, она горестно вздохнула, — дверь-то опечатали.., да кому они и нужны, Верке на них наплевать… — И она неодобрительно махнула рукой.

— Верке? — переспросил Маркиз. — А это кто же?

— Племянница ее, — старушка поморщилась.

— Так разве у нее племянница была? — Леня изобразил недоверие. — А у нас отмечено, что она одинокая. И пособие ей выписано, как одинокой, в полуторном размере…

— Ну уж и одинокая! И племянница была, и племянник. Только племянник-то, Алексей, тот мужчина солидный, и все тетке чем-нибудь помогал. То денег немного подкинет, то продуктов…

Она, покойница-то, мне все рассказывала. Видно, похвастаться передо мной хотела…

— Еще и племянник! Вы ничего не путаете? — Леня отхлебнул чая и поставил чашку на стол.

— Что уж я — врать, что ли, буду? Солидный человек, вроде как писатель.., а Верка только прибежит, чаю напьется и начинает на Алексея наговаривать.., что нечестный он, да неискренний, да будто нарочно к тетке ходит, будто из-за наследства.., какое уж там у нее наследство? Картинки старые да несколько чашек… Но Анна-то ей, конечно, не верила. «Алеша, — говорила, — любимый мой племянник, все ему оставлю, а Вере — сервиз отпишу чайный, раз она чай пить приходила, да вышивки мои…»

Старушка протянула Лене кухонное полотенчико с вышитым на нем букетом полевых цветов:

— Вышивала покойница и правда очень хорошо. Вот мне в прошлом году подарила…

Леня с уважением оглядел полотенце и вернул хозяйке.

— Очень красиво!

— А разве молодежь это ценит? — старушка скривилась. — Анна-то и говорила, мол, только бы Вера не узнала про завещание, а то ходить совсем перестанет, да еще гадость какую сделает.., у нее, у Верки-то, характер плохой, такая сплетница, все за спиной, все тишком…

После посещения нотариальной конторы Лола решила, что пришла пора ей немножко отдохнуть. Она сняла светлый парик, стерла с губ помаду сердечком и прогулялась по Каменноостровскому проспекту, заходя по пути в некоторые магазины. Время пролетело незаметно, и когда Лола поглядела на часы, оказалось, что прошло уже довольно много времени. Лола ахнула и полетела домой, с Леней она столкнулась в собственном дворе. Вид у него был не слишком довольный, в руке ее компаньон держал клетку с попугаем.

— Вот так новость! — удивилась Лола. — Откуда вы, друзья мои?

— С твоей телестудии, — ворчал Леня, — позвонили — срочно, говорят, забирайте своего попугая! Он у них там всех до смерти заговорил, режиссер уже на грани нервного срыва! Актрисы тоже: одну, что похудее, он в нос клюнул, а у второй парик стащил!

— Батюшки! — ахнула Лола. — Перришон, что ты наделал! Теперь тебя уволят!

— Ничего подобного, — заявил Маркиз, режиссер сказал, что у Перришона отличный типаж, но характер ужасный, и что раз он такой невоспитанный, то сериал будут снимать без него, а потом снимут все сцены с попугаем за три дня и подмонтируют, вот!

— Сами они все невоспитанные, верно Перришончик? — обиделась Лола. — Просто ты тонкая творческая натура…

За разговором они незаметно добрались до квартиры, где насмерть разобиженный Пу И лежал на Лолиной кровати и делал вид, что страдает. Пу И страшно жалел сам себя и осуждал Лолу. Всеми фибрами своей собачьей души он не уставал поражаться ее вероломству.

Восхищение талантом попугая понемногу сошло на нет, и теперь позабытый и позаброшенный Пу И мучился от ревности. Кот, как всегда, держался невозмутимо — его-то никто не бросал. Все же по некоторым признакам было заметно, что Лолино поведение он не одобряет, но никакой моральной поддержки песику он не оказывал.

Увидев своего любимца в скорбной позе, Лола почувствовала угрызения совести.

— Пуишечка, детка! — начала она ласково, но попугай тут же заорал в клетке, захлопал крыльями и затопал ногами.

Лола махнула рукой и решила оставить примирение с песиком на потом.

— Дорогая, — позвал Леня, — тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Да, и очень много, только ты первый начинай.

— Ну что, — начал Леня, усевшись в кресло и почесывая за ушами невесть откуда взявшегося у него на коленях кота Аскольда, — как я и предполагал, речь идет о наследстве старухи Лопатиной. В наследстве у нее предположительно числится картина не кого-нибудь, а самого Симоне Мартини. Но судя по тому, какие папуасские танцы развиваются вокруг этого наследства, картина действительно существует. То есть ее даже видели.

— Кто? — невинно спросила Лола.

— Это.., неважно. — По тому, как Маркиз Сделал легкую запинку при ответе, Лола сразу же поняла, что в деле замешана женщина, да не какая-нибудь посторонняя, а близкая знакомая ее ветреного компаньона.

— Короче, бабуля узнает, что у нее в доме имеется такая ценность, — начал Леня, старательно отворачиваясь от своей проницательной подруги, потому что неоднократно имел случай убедиться, что Лолка не только умеет читать по глазам, но и запросто влезет ему в душу, — она решает обезопасить себя от воров и грабителей, вызывает нотариуса…

— Селиверстова Владимира Константиновича, нотариальная контора находится на Каменноостровском проспекте, — вставила Лола.

Маркиз удивленно блеснул глазами, но продолжил:

— Вызывает нотариуса и пишет завещание, по которому эту картину и остальные отписывает своему племяннику Алеше Зайценогову — в миру писатель Волкоедов, а племяннице Верочке, которая часто ходит к старушке пить чай, — как раз чайный сервиз и вышивки собственного изготовления.

— Коварная старуха! — Лола покачала головой. — Но где-то я ее понимаю.

— Она отдает самую ценную картину нотариусу Селиверстову, который прячет ее в банковский сейф.

— А дальше я знаю! — оживилась Лола. —Можно расскажу?

Маркиз милостиво кивнул.

— Верочка Зайценогова девица не промах, она имеет подозрение, что шляется к старухе напрасно, что та обожает своего племянника Лешеньку, а ее, Веру, спокойно может оставить с носом. Поэтому она узнает каким-то образом имя нотариуса — возможно, старуха его и не скрывала, начинает кружить около конторы и однажды знакомится с секретаршей Леночкой, которая сама себя называет помощником нотариуса. Уж не знаю как, но Вере удается убедить Леночку заглянуть в старухино завещание. Это должностное преступление, но Вера обещает заплатить ей за сведения пятьсот долларов. Та девушка небалованная, это нотариусы получают кучу денег, а секретари — мало, так что пятьсот баксов для Лены очень даже большая сумма.

— Откуда ты все это знаешь? — поразился Леня.

— Выследила их, но не отвлекайся! — отмахнулась Лола. — Итак, заглянув в завещание, Вера узнает, что тетка после смерти намерена ее кинуть на ржавый гвоздь, и очень по этому поводу расстраивается. И до того сильно, что ей приходит в голову преступная идея — каким-нибудь способом устранить с пути племянника Лешеньку, сиречь писателя Волкоедова. Тут ей очень кстати подворачивается наш знакомый псих Рома…