Злое счастье - Астахова Людмила Викторовна - Страница 100

Один зимний день сменялся другим, Хелит быстро выздоравливала, каждое утро просыпаясь сильнее, чем накануне. И если бы не тягостные кошмары, которыми полнились ее сны, все бы ничего. Снился Повелитель Олаканн с драконьим глазом между черными провалами обугленных глазниц, снилось Эльясское поле, снились одинокие и страдающие дети, снилась собственная смерть на льду от руки молодого нэсс. В итоге Хелит не выдержала и попросила у моддрон Гвирис полчашки сонного отвара на ночь, от которого сны не снятся вообще, а проваливаешься в черную пустоту до самого утра. Главное, не переусердствовать с отваром.

Зима уже кончалась, сезон Акстимма подходил к концу, когда, проснувшись на рассвете, Хелит встретилась глазами с Мэем. Он сидел на полу рядом с кроватью. Не слишком удобно, зато можно спокойно наблюдать за спящей девушкой.

– А вот и ты…

– А вот и я, – согласился Рыжий.

Он успел загодя сбрить щетину и умыться, чтоб спросонок не пугать своим зверским видом любимую. Чтоб ей было приятно с ним целоваться, потому что в планах Мэя было нацеловаться с Хелит за все время разлуки до обморока, до изнеможения. Надо сказать, что план пришелся ей по душе настолько, что леди Гвварин потребовала немедленного приведения его в исполнение, с непременным последующим расширением повестки дня и углубленной проработкой всех ее восхитительно-желанных пунктов. Видит Ито Благая, они честно заслужили чуть-чуть радости.

Метель мела весь день, засыпая Далатт по самые крыши, а древний город чутко сторожил покой этих двух, обреченных на хрупкое и непростое счастье любить в час испытаний. И до самого вечера никто из обитателей дворца не осмелился постучать в двери господских покоев.

На излете зима от щедрот своих одарила Хелит и Мэя чудесными днями, проведенными наедине, вдали от тревог и бед остального мира, душой и телом принадлежа только лишь друг другу и больше никому. Наверное, у всех влюбленных настает такой дивный час, когда все складывается к их пользе и радости, когда каждое слово обладает особым смыслом и значением, каждый взгляд ласкает, а каждый жест бережет.

Они отчаянно торопились наверстать упущенное и успеть получить от жизни столько счастья, сколько уместится в человеческом сердце.

Хелит пришлось рассказать обо всех своих странствиях, начиная с момента, когда в Галан Май нагрянул ир’Брайн. Униэн не придерживались правила: «О мертвых хорошо или ничего», но хулить покойника дурными словами Мэю совсем не хотелось. Счастливые всегда великодушны и склонны прощать. Он слушал спокойно и внимательно, если надо, уточнял детали, но ни единым словом не упрекнул Хелит в безрассудстве и недальновидности.

– Видишь ли, – задумчиво сказал он как-то. – Мы все порой совершаем такие несусветные глупости, творим совершенно невообразимые безумства и столько раз бездумно подвергаем себя риску, что я редко когда берусь судить чужие авантюры. Своих хватает. Есть ли смысл корить тебя за то, что ты сделала, сейчас, когда минуло столько времени?

– Ты на редкость хладнокровен, – улыбнулась Хелит.

– Я на редкость опытен во всем, что касается безумных поступков, – заверил ее Рыжий.

– А я как подумаю, что могло статься, так мороз дерет по коже: повстречать диких зверей, замерзнуть насмерть, нарваться на разбойников, нас с Итки могли поймать дэй’ном… да мало ли еще чего могло случиться. Словно то не я была, – честно призналась девушка.

– Пожалуй, все гораздо сложнее, – проворчал задумчиво Мэй. – Если, как ты говоришь, все было предопределено, если Боги призвали нас из разных миров и времен, то я не думаю, что они не смогли бы убрать с твоей тропы стаю голодных волков или отвести взгляд грабителям. Предопределенность – довольно непростая штука.

Они частенько валялись на волчьей шкуре возле очага в одном нижнем платье, наслаждаясь теплом и близостью, ели засахаренные в меду фрукты, понемногу цедили вино, целовались. Словом, делали все то, что обычно делают любовники, оставшись наедине. И разговаривали, естественно. О прошлой жизни Хелит, техническом прогрессе, о драконах, королях и разных странах, об истории и современности, о всяких приятных мелочах и о своих чувствах. О чем угодно, кроме будущего. Мэй решительно изгнал из мыслей любое напоминание о предстоящей встрече с Высокими Лордами, где будет решаться судьба престола Тир-Луниэна, а Хелит постаралась забыть о неизбежном визите к Читающей-по-Нитям. И какое-то время они оба успешно справлялись с этим непростым делом. Стоило затуманиться зелени Мэевых глаз, как на помощь приходили руки и губы Хелит, быстро отгоняющие тревогу. В конце концов, какой мужчина устоит пред откровенными ласками и обжигающей нежностью? Рыжий не менее решительно боролся с печальными улыбками, задумчивыми паузами в беседе и особенно с крошечной морщинкой между бровями. Своими методами.

Однако же неумолимая судьба нашла тропинку в занесенных снегом полях и своей настойчивостью разрушила их сказочный терем спокойствия.

Проснувшись утром 101-го дня Акстиммы, Хелит вопреки обыкновению не обнаружила рядом Рыжего, а, когда, потягиваясь и зевая, вышла в сопредельный со спальней покой, застала его за чтением срочного послания из Мор-Киассы – древнейшего из городов униэн. Появление узкого длинного свитка, покрытого витиеватыми письменами, в руках Мэя означало единственное – Высокие Лорды созывают Совет. Длинные, по-домашнему распущенные по плечам волосы скрывали выражение княжьего лица, но, без сомненья, тот пребывал в наихудшем расположении духа.

В таком настроении его лучше вообще не трогать, но Хелит решила спросить:

– Они зовут тебя?

– Да. Причем настоятельно и срочно. Торопятся с выбором нового Верховного Короля, – молвил сухо Рыжий и стал смотреть в окно на снегопад.

– Ты согласишься? – поинтересовалась Хелит.

– На что?

В голосе сына Финигаса сразу же прорезались отцовские стальные нотки.

– Ты знаешь, о чем я, – мягко напомнила леди Гвварин.

– Тебя интересует, приму ли я платиновый венец? – резко уточнил Мэй. – И стану тем, кем хотел меня видеть… он? Нет! Мне не нужна корона мертвеца!

Мысль, что исполнится последнее желание Финигаса, казалась ему невыносимой.

– А как же предсказание?

– Хелит, в нем не сказано, что ты станешь королевой, а твой муж – королем, – резко заявил Мэй. – Я не хочу быть королем.

– Чего же ты хочешь?

– У меня есть все, что нужно – Приграничье, Эр’Иррин, братья и ты. Сверх того я ничего не желаю, – сказал Рыжий и, прижав девушку к себе, прошептал: – Он… он не должен снова одержать верх.

Хелит прикусила язык, чтобы не обмолвиться ненароком об условиях отшельницы, одно из которых уже исполнено. Эта проклятая недоговорка сильно отравляла ей жизнь, но сказать Мэю напрямую о своем желании хотя бы попытаться вернуться к детям Хелит не могла. Не могла! Проще сразу вонзить ему нож в сердце. «Пусть все идет так, как идет», – решила она про себя.