Надменная красавица - Бэлоу Мэри - Страница 39

— Я вам не верю, — сказала она, похлопав его по жилету и снова поворачиваясь к лорду Кренсфорду.

Полчаса спустя маркиз уже гулял с ней по оранжерее. Она повисла на его руке и даже не пыталась притворяться, что интересуется растениями.

— Как скучна жизнь в деревне, дорогой, не правда ли? Он задумался.

— Да нет, должен признаться. Свежий воздух так бодрит.

— О, глупости. — Она ударила его по руке. — Ты же знаешь, мне совершенно наплевать на свежий воздух.

— Значит, и мне тоже, — покорно согласился он.

— Мы могли бы развлечь друг друга на этой неделе, — тихо сказала она ему на ухо.

— Конечно, могли бы, — ответил он, — если бы нам захотелось.

Она резко остановилась и внимательно посмотрела на него.

— В чем дело? — спросила она. — Ты всегда без колебаний принимал предложения, Джек.

— Разве? Дай подумать. В чем дело? Ты замужем, дорогая. Вот, очевидно, в чем дело.

Она рассмеялась.

— Дорогой! Это раньше никогда не мешало тебе.

— В самом деле? Хм. Вероятно, меня смущает присутствие этой большой семьи.

— Тебе наплевать на семью.

— А вот в этом ты ошибаешься, Серена. — Он прижал пальцем кончик ее носа. — Очень ошибаешься. Один недовольный взгляд графини, и я целый год не смогу прийти в себя от огорчения.

— Тебя всегда было невозможно понять, Джек. Ты когда-нибудь говорил кому-нибудь, что ты думаешь на самом деле?

Он шутливо округлил глаза.

— Ну конечно. Неужели джентльмен станет лгать, Серена?

— Ты невыносим! — Она положила руки ему на плечи. — Но ты всегда неотразим, Джек. Пока я не увидела тебя вчера, я даже не понимала, как я скучала по тебе. Поцелуй меня.

Он поцеловал.

— Джек! — воскликнула она, отстраняясь от него. — Я просила поцеловать меня, а не дотронуться до моих губ.

Он усмехнулся.

— Прошло больше двух лет, дорогая. А я очень редко возвращаюсь в прошлое.

— Что? — Она все еще не убирала рук с его плеч. — Отвергаешь меня? Я не очень часто получаю отказы, дорогой. У тебя кто-то есть, не так ли, кто скрашивает тебе пребывание здесь? Могу догадаться. Миссис Ингрэм, полагаю. Хотя, говорят, она очень порядочная женщина, Джек. Она была женой священника. Это совсем не твой тип. И я никогда не слышала, чтобы ты отказался от одной женщины только потому, что другая ждет своей очереди.

— Ах, — сказал он, глядя на нее смеющимися глазами, — я старею, Серена. После нашей встречи я уже отметил свое тридцатилетие. Груз тридцати лет или больше может, знаешь ли, скверно отразиться на мужчине.

— Это и заметно, — сказала она, убирая руки и распрямляясь. — В следующий раз ты мне скажешь, что собираешься жениться, дорогой. И заводить детей.

— Едва ли. Думаю, тебе известно мое отношение к этому.

— Ладно. — Она потрогала бархатистый лист какого-то растения. — Это был интересный визит. И только подумать, как я со вчерашнего утра мучилась от угрызений совести, что изменю бедному Фредерику.

— Ты, Серена? — Маркиз откровенно расхохотался. — От угрызений совести? Воистину времена переменились.

Она пожала плечами и направилась к двери.

— Можешь проводить меня до конюшни. Мне пора возвращаться домой. Но, Джек, ты должен танцевать со мной на балу. Два раза. Танцевать с тобой — истинное наслаждение.

— Два раза. До этого времени я буду тосковать и чахнуть.

— А я — нет. И не думай, что у тебя будет нечто большее, чем короткое увлечение, Джек.

— С тобой, Серена, — ответил он, — мне такая мысль даже не пришла бы в голову.

ГЛАВА 14

Диана, строго говоря, не совсем честно поступила с Бриджет. Она вернулась домой после поездки с маркизом Кенвудом в замок, и все ее мысли и чувства были в полном смятении. Преобладающим было сознание своей вины, но гнев, причиной которого был маркиз, она обрушила на горничную, когда та пришла в ее комнату, чтобы помочь ей переодеться ко второму завтраку.

Поэтому Бриджет не была виновата в том, что на следующий день, придя с той же целью, она оказалась вестницей плохих новостей.

— О-ох, мэм, — сказала она, — как я буду рада, когда уедет этот человек, очень рада. Воображает, что на кухне все должны обращаться с ним как с лордом. И все только потому, что он слуга самого модного джентльмена в Лондоне, — это не мои слова, мэм, а его. Я могла бы ему кое-что сказать, могла бы. Я сказала бы, что моя хозяйка самая красивая леди во всей Англии. Но не стоит связываться с такими людьми, как он, не стоит.

— Ты совершенно права, Бриджет, — успокоила ее Диана, перешагивая через сброшенную юбку амазонки и расстегивая пуговки на лифе. — Иногда лучше сохранять чувство собственного достоинства промолчав, чем вступать в споры с человеком, не способным разумно мыслить.

— Однако, — продолжала Бриджет, — ему не позавидуешь, мэм. Кому захочется быть слугой его светлости?

Это высказывание осталось без ответа, Диана сняла шелковую блузку и отдала ее в руки горничной. Молчание редко смущало Бриджет. Она всегда была готова воспользоваться им.

— Происходят ужасные вещи, мэм, конечно, я должна держать язык за зубами и ничего не рассказывать, он все-таки выше меня по положению и все такое.

— Маркиз сделал что-то, что расстроило тебя? — спросила Диана, поворачиваясь спиной к Бриджет, чтобы та застегнула муслиновое платье, которое она надела.

— Он пытался подольститься ко мне сегодня утром, мэм, — с негодованием поведала Бриджет. — Он стоял у двери своей комнаты, кланялся, улыбался и расспрашивал, как я себя чувствую, как будто я какая-то леди. Я просто не знала, куда деваться, мэм, просто растерялась.

Но я не собиралась слушать его. Я не такая глупая, как эта Бетси.

— Бетси?

— Одна из горничных на верхнем этаже, мэм. Вечно торчит в его комнате. И в это самое утро целовалась с ним около его двери, наглая девчонка. Я бы тысячу раз умерла, а не стала бы так себя вести.

— Полагаю, это седело, — строго сказала Диана. — И его светлости.

— Да, мэм. — Но Бриджет была так возбуждена, что уже ничто не могло остановить этот поток негодования. — А потом эта леди, сразу после того, как он поцеловал горничную и улещивал меня. Вы совершенно правы, мэм. Это не мое дело. Но она замужняя женщина…

— Леди Хантингдон была здесь сегодня утром? — небрежным тоном спросила Диана. Она перелистывала страницы книги, пока Бриджет убирала в шкаф ее амазонку.

— И они вместе пошли в оранжерею, — ответила Бриджет. — Вдвоем. И Дик, это младший конюх, мэм, говорил, что она прижималась к нему так, как будто не могла дождаться, когда они войдут внутрь и закроют за собой дверь.

— Не дело Дика говорить такие вещи. — Диана опустила книгу. — Удивляюсь, что никто не отругал его за это.

— Миссис Карлинг ругала его, мэм, — призналась Бриджет. — Но все равно это доказывает, что вы совершенно правы. Он не настоящий джентльмен.

— Хорошо, — коротко ответила Диана, — осталось чуть больше недели, и мы уедем отсюда, Бриджет, и уже никогда не увидим его.

— А все-таки он очень красивый джентльмен, — вздохнула Бриджет. — И у него такая приятная улыбка.

В тот день, ближе к вечеру, граф и графиня Ротерхэм отдыхали в гостиной графини после игры в крокет на нижней лужайке, в которой они и все гости принимали участие.

— Ты не переутомляешься, сердце мое? — спросил граф, несколько обеспокоенный тем, как его супруга со вздохом опустилась рядом с ним и, приподняв ноги, пошевелила пальцами.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

— Нисколько. Знаешь, находясь в окружении нашей семьи, я дышу живительным воздухом, дорогой. Это счастливое время, и, конечно, самый лучший день еще впереди. Погода нам благоприятствует, не правда ли?

Он протянул руку над спинкой диванчика и с нежностью помассировал ее шею.

— Ты должна побольше отдыхать, — сказал он. — Мне тяжело об этом говорить, сердце мое, и ты для меня навсегда останешься девушкой, покорившей мое сердце, но, знаешь ли, мы оба не становимся моложе.