Протектор Севера - Сахаров Василий Иванович - Страница 27

Итак, в гости к моим берегам пожаловал знаменитый ваирский капитан с острова Дацке Айфрэ Лютвир по прозвищу Наглый. Кстати, прямой потомок бывшего имперского полковника и островного короля Лютвира. И моряки подтвердили, что в бухту Йор-Тахат они пришли не впервые. Оба они служили в команде галеры больше года, и за это время корабль посещал самую северную гавань графства Ройхо девять раз. А помимо «Счастливого ветра» были ещё два судна, которые выполняли заказы барона Арьяна. И обычно они перевозили наркотики, редкие драгоценные камни, людей и крупные суммы денег, то есть именно то, о чём говорил распустивший перед Сховеком свой язык неосторожный трактирщик. Этот поход от предыдущих поначалу, до нападения моих воинов на пиратов, ничем не отличался. Стояла задача прийти в бухту, забрать одного человека и высадить его на острове Дацке. Больше ничего особо важного ваирцы не знали. И хотя моряков можно было потрусить на предмет сведений об их родине, этим займутся воины Амата. А затем – по горлу ножом, и покойтесь с миром, лихие пираты. Оставлять пленников нельзя, сболтнут лишнего, и пойдут слухи гулять, а держать их под постоянным контролем мои люди не могут. Так что они – лишние свидетели, которые в любом случае обречены.

Пиратов увели, и настала очередь их предводителя, благородного Айфрэ Лютвира, который уже не выглядел прежним франтом. В изорванной шёлковой одежде, с разбитым в кровь лицом и опухшими губами-лепёшками он больше напоминал бродягу из подворотни.

– Поговорим? – подкидывая в огонь крупный сучок, предложил я.

Айфрэ оглянулся, никого за спиной не обнаружил и попробовал дёрнуть связанными руками. Но сыромятные кожаные ремни держали его кисти крепко. Шмыгнув сукровицей в носу, Лютвир сплюнул, кивнул и горделиво приподнял подбородок:

– Можно и поговорить, только надо бы узнать, кто ты, и руки мне развязать.

– С первым всё просто, капитан Наглый, – усмехнувшись, я назвал Лютвира по прозвищу. – Я – хозяин этих земель, граф Уркварт Ройхо. А вот со вторым, не обессудь, сиди связанным, а то больно ты резвий, ещё вскинешься, и лови тебя потом.

– Значит, ты Ройхо? – Лютвир тоже попытался усмехнуться, но запёкшаяся корка на его губах лопнула, и вместо улыбки лицо ваирца исказила злобная некрасивая гримаса.

– Да, я граф Ройхо, наследник Квентина. И меня интересует, что вы делали в бухте Йор-Тахат?

– Ты ведь и так знаешь. Матросы наверняка всё рассказали. Мы работали по заказу твоего родственника Арьяна. Должны были забрать одного человека и доставить его на остров.

– Знак опознавания был?

– Нет. Я знаю того, кто должен был стать моим пассажиром.

– Это кто-то из них? – Я махнул рукой в сторону дальнего костра, где Квист занимался торговцами, а его воины перетряхивали их имущество.

Капитан помедлил и моргнул:

– Да.

– Кто именно?

– Торговец, который всё время молчит. У него и кличка такая – Молчун.

– Зачем ему на остров?

– Не знаю.

– Ладно. Сколько тебе за путешествие заплатили?

– Пятьсот монет задаток и тысяча по прибытии в порт Дацке.

– Не много.

– За две недели спокойной работы нормально. Мы не изнеженная империя, где люди в золоте купаются. На острове за один иллир прирежут и глазом не моргнут, потому что на эту монету можно целый месяц жить.

– Понятно. – С торговцами всё было ясно – Лютвир их сдал, и я перешёл к другой теме: – Что у вас на островах? Когда к нам в гости собираетесь?

– А жизнь оставишь?

– Посмотрим.

– Нет. Ты скажи, оставишь мне жизнь или нет, и только тогда поговорим. Поклянись кровью предков, что дашь мне возможность выкупиться, и тогда ты узнаешь всё, что знаю я, а мне известно многое.

«Ещё и торгуется, – заметив в глазах моего собеседника затаённую злобу, подумал я. – Но только я не торгаш, и оставлять тебе жизнь, налётчик, смысла нет. Ты сегодня выкупишься, а завтра снова к моим берегам припрёшься и друзей с острыми клинками приведёшь. Не хочешь говорить, да и не надо. И так всё понятно. Если в этом году не налетели, значит, в следующем придёте, и скорее всего по весне».

– Сержант Амат! – окликнул я командира второго дружинного десятка.

– Господин граф? – Сержант выступил из темноты.

– Поговорите с капитаном Лютвиром. – Я кивнул на капитана. – И спросите доблестного пиратского вожака, когда его товарищи собираются к нашим берегам и каковы их силы.

– Сделаем.

Десятник подхватил ваирца за связанные руки, и тот, изогнувшись, прошипел в мою сторону:

– Тварь имперская! Конец тебе! Мои братья отомстят, и твой замок превратится в пепелище!

– Заткнись, курва твоя мать!

Амат раскрытой ладонью вмазал по губам Лютвира, и пират, захлебнувшись криком, замолчал.

На этом вопрос с пиратами был практически решён. Опытные дружинники, которые и без меня знают, какие вопросы надо задавать, с ними поговорят, и до первого солнечного луча, который упадёт на прилегающий к морю старый лес, они расскажут всё, что знают, и умрут. А если так, то можно вернуться к мнимым торговцам.

Покинув нагретое место, я направился к десятку Квиста.

– Как успехи, сержант? – спросил я, подходя к костру, возле которого лежали раздетые догола изломанные тела торговцев и наёмника. Разбитые кисти рук лежали на серых валунах, а окрашенные красным и багровым цветом лица пленников смотрели в тёмное небо. Картинка некрасивая, но жизненная.

– Молчат! И это неспроста! – прохрипел Квист, переступил с ноги на ногу и пояснил: – Если бы они говорили, изворачивались и признали, что шпионят на ваирцев, я бы это понял и не усердствовал. Обычные люди всегда так делают, когда им больно. Но эти только сипят и иногда ругаются, чувствуется хорошая подготовка, как у профессиональных разведчиков, диверсантов или егерей. Особенно этот выделяется. – Сержант кивнул на того человека, которого капитан пиратов обозначил как Молчуна. – Даже не ругается, зубы сцепил и только стонет.

– В вещах что-нибудь нашли?

– Ничего. – Сержант покачал головой. – Каждый шов вспороли, всё перетрусили – пусто. Снова странность. У торговцев обычно всегда пара монет припрятана, на самый крайний случай. А у этих голо, ни одного медного бона, хотя в остальном – всё как у любого другого мелкого купца.

Я присел на корточки перед Молчуном, потормошил его за голову и сказал:

– Молчун! Эй, Молчун! Вставай, говорить будем! – При первом упоминании своего прозвища человек Арьяна вздрогнул, но снова замер, и я обратился к Квисту: – Сержант, открой ему рот и челюсть зафиксируй.

Купец, откуда только силы взялись, резко, словно внутри него была пружина, вскочил на ноги и плечом сбил меня с ног. Я повалился на спину и сразу же откатился в сторону. Вовремя! Пухлый и кажущийся безобидным торгашом человечек схватил с земли крупный голыш и, нанося удар, упал в то место, где я только что находился. Больше он сделать ничего не успел. Древко дротика ударило его по голове, и он потерял сознание. И пока Молчун находился в беспамятстве, сержант распахнул его крепко сжатую челюсть, и, подсветив магическим фонариком, я обнаружил примотанную к коренному зубу тонкую, но прочную леску, которая уходила в гортань.

– Вот так так, а ларчик открывается просто, – полушёпотом произнёс я сам себе и, преодолев брезгливость, полез пальцами в рот чужого человека, снял с зуба леску и осторожно потянул её на себя. Лёгкий рывок! Другой! Пошла! Леска выходила из гортани, и наконец в моих ладонях оказалась продолговатая стеклянная капсула.

– Квист, слей на руки! – отступая от торговца, скомандовал я.

На мои ладони полилась чистая вода из армейской фляги, и, смыв кровь, желчь и слюну, я смог увидеть, что в капсуле – свёрнутый лист бумаги. Сильный рывок! Капсула распалась на две части, и передо мной оказался документ с парой печатей. Я его прочитал и узнал, что у меня в руках находится вексель на имя барона Юргена Арьяна, который мог получить по нему сто десять тысяч иллиров, и не абы где, а в солидном банке народа манкари «Братья Фишенер». Добыча знатная, но для меня бесполезная. Материк краснокожего народа далеко, и я туда не поеду. Да и если бы я смог в такую даль забраться, то всё равно ничего бы не получил, ибо документ был заверен магом, и любой солидный банкир сразу же определит, что я самозванец, а не барон Арьян.