Мелодия души - Бэлоу Мэри - Страница 44

– Я очень благодарна за то, что вы пришли. С вами легко разговаривать. Вы умеете принимать участие в разговоре, хотя и не говорите. Если пожелаете, приходите к нам еще. Ведь вы пробудете в Пенсхерсте некоторое время?

Эмили кивнула, с улыбкой попрощалась с хозяевами и вместе с Джорджем отправилась по дорожке к дому, чувствуя, что приобрела нового друга. Женщину, которая вчера не улыбнулась ни Эшли, ни Люку, но и вчера, и сегодня улыбалась ей. Женщину, которая была обижена тем, что ее отца лишили места управляющего Пенсхерстом после смерти брата Элис. Интересно, кто его уволил? Сэр Александр Керси, который в то время находился в Индии? Или Элис, которая, должно быть, оставалась хозяйкой Пенсхерста после смерти брата и до своего отъезда в Индию? Но почему?

Кэтрин Смит явно не любила Элис.

Эмили не хотелось знать о прошлом. Она была намерена насладиться двумя неделями пребывания здесь, хотя понимала, что потом будет с грустью вспоминать о них и жалеть о том, что они пролетели и, возможно, никогда не повторятся. Ей хотелось радоваться дружбе с Эшли и свободе, которую он ей подарил, хотелось насладиться жизнью в этом месте, к которому она испытывала странную привязанность. Эшли, подумала она, понимал ее лучше, чем кто-либо, лучше даже, чем Анна или Люк. Эшли понимал, что, несмотря на ее недуг, она – полноценная личность.

Она вздохнула. Не следует забывать, что через две недели она снова уедет из Пенсхерста.., и от него.

Глава 19

Целых три дня Эмили обследовала каждый уголок огромного парка вокруг Пенсхерста. Она уходила из дома рано утром, иногда до восхода солнца, а иногда после обеда. Летний домик, о котором упоминал Эшли, выходил окнами на реку. Из-за деревьев отсюда не были видны ни главный дом, ни деревня. Наверное, тот, кто построил домик, хотел создать для себя иллюзию полного уединения. Как и говорил Эшли, в домике почти не было мебели, но все было вычищено и приведено в порядок. На старенькой кушетке лежали свежие мягкие подушки и свернутое одеяло.

На третье утро она захватила с собой в летний домик кисти, краски и мольберт, хотя рисовать даже не попыталась. Окружавшая ее красота пока не затронула ее душу.

Со временем это произойдет. Но время нельзя торопить.

Все должно произойти само по себе. А пока ей было очень приятно просто сидеть на кушетке и смотреть сквозь низкое – вровень с полом – окно, на склон холма и на поля вдали за рекой.

Она оставила дверь открытой и вскоре почувствовала, что в дверном проеме кто-то появился. Эшли стоял, опираясь о притолоку, и улыбался ей.

– Я знал, что здесь ты будешь чувствовать себя как дома, Эмми, – сказал он и взглянул на мольберт. – Я рад, что ты собираешься здесь рисовать. И рад, что снова вернулся мой маленький эльф.

Эмили не привезла с собой из Боудена старую одежду, но в это утро надела самое простенькое из своих платьев, волосы просто перевязала на затылке лентой и, конечно, не надела обуви. Только за последние три дня она вспомнила, как важно для нее ощущать непосредственное соприкосновение с землей.

– Ты позволишь мне сесть? – спросил он, указывая на место рядом с ней на кушетке.

Она кивнула. Эшли уселся рядом и взял ее руки в свои, но больше не произнес ни слова. В течение получаса, а может, еще дольше они сидели рядом, держась за руки, и наблюдали, как раннее утро постепенно переходит в день.

Молчание – идеальный способ общения, подумала Эмили. Ей казалось, что Эшли начинает это понимать. Возможно, она действительно может научить его чему-нибудь?

Он учил ее говорить, она его – молчанию.

– Я сейчас уйду, – сказал он наконец. – А ты оставайся здесь сколько захочешь. Спасибо, что позволила мне провести с тобой время. – Он наклонился и бережно поцеловал ее в губы, а потом ушел.

Наверное, было бы легче, если бы он совсем не любил ее. И если бы не пригласил сюда. Нет, она не может жалеть о том, что он ее по-своему любит. И у нее было странное чувство, что ее приезд сюда был предопределен.

На четвертое утро Эмили отправилась в противоположную сторону от реки и холмов, которые манили ее уединением и покоем. Но ей хотелось увидеть все, поэтому она пошла в другом направлении, миновала липовую аллею, рощицу и добралась до границы парка. За живой изгородью виднелась проезжая дорога.

Ей не хотелось поворачивать назад. Ночью шел дождь, а сейчас тучи рассеялись, выглянуло солнце. Воздух был свеж и прохладен. Но в таком виде, тем более босиком, нельзя было идти дальше. В округе ее почти никто не знал, и она не сможет ни о чем спросить у прохожих, если потребуется. Она закрыла глаза и подставила лицо ветру, взъерошившему ее волосы, которые она даже не стянула лентой.

В живой изгороди был просвет, где соорудили деревянные приступки, чтобы перелезать на другую сторону. Она взобралась на них и уселась на верх ней ступеньке, любуясь на поля и луга за дорогой. Красота реки здесь не завораживала, а холмы не манили уединением. Красота здесь казалась неброской. Это была Англия.

Эмили пожалела, что не захватила с собой мольберт и краски. Если суметь взглянуть не только глазами, но и сердцем, то и в том, что кажется самым обычным, можно разглядеть необычное.

Ее размышления были прерваны. Она почувствовала чье-то присутствие и еще до того, как увидела незнакомого мужчину, поняла, что это не Эшли. На дороге неподалеку от нее появился всадник. На нем был красивый костюм для верховой езды, на плечи накинут плащ, сапоги ярко начищены, треуголка слегка надвинута на лоб. Он бросил на нее одобрительный взгляд и улыбнулся.

– Я уж подумал, что ты глухая, – сказал он.

Должно быть, он что-то говорил ей до того, как она почувствовала его присутствие. Она улыбнулась ему. Его слова показались ей забавными, но немного смутили. Этот довольно красивый молодой человек, судя по всему, любил порисоваться.

– Черт возьми, мне повезло, что я так рано выехал! А ты, девушка, видно, сбежала от своих коров? – Он спешился и подошел ближе.

Она покачала головой. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Ее приняли за доярку? Это послужит ей хорошим уроком: в таком виде нельзя появляться за пределами поместья.

– Такому заду и таким ручкам, – продолжал он, – я найду более приятное применение. – Карие глаза похотливо оглядывали ее с головы до ног. Он отпустил лошадь щипать придорожную траву и направился к Эмили.

Она решительно покачала головой и вздернула подбородок. Сердце у нее тревожно заколотилось. Как она успела заметить, этот человек, невысокий, но крепкий, явно привык командовать.

– Ты потеряла дар речи? – снова рассмеялся он. – Ну полно тебе, девушка. Дай-ка мне попробовать на вкус твои губки. А может, и что-нибудь другое...

Да, пожалуй, так и сделаем, только «что-нибудь другое» я не просто попробую, а устрою себе настоящее пиршество.

К счастью, на дороге нет ни души, а живая изгородь послужит хорошим прикрытием.

Эмили не все смогла прочитать по губам, но в этом не, было необходимости. Она безумно испугалась. Эшли...

Эшли! На мгновение страх сковал ее тело и разум. Она могла лишь мысленно произносить его имя и ждать чуда.

Незнакомец подошел еще ближе.

– Нет. – Она сделала жест, как, бы отодвигая его руками. – Нет.

– Нет? – надменно переспросил он, хотя глаза его по-прежнему смеялись. – Ты говоришь «нет», дурашка? А я говорю «да». Я дам тебе возможность заработать полсоверена еще до завтрака. Щедрая сумма для отлынивающей от работы скотницы. Но если ты будешь артачиться, то можешь не заработать даже полфартинга.

Ее разум наконец пробудился. Она улыбнулась уголками губ и, не сводя с него глаз, перекинула ноги на свою территорию. Он молча наблюдал за ней.

Я леди Эмили Марлоу. Я гощу в Пенсхерсте. Герцогиня Харндон – моя сестра. Но незачем было зря тратить время на мысленное составление этих фраз, которые она могла бы написать, если бы имела возможность, но не произнести. Мозг ее, к счастью, лихорадочно работал.