Игра престолов. Часть II - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 10

Некоторое время спустя он вновь услышал привычный шелест стали о камень: Бронн снова взялся за меч.

– В тринадцать или в тридцать, даже в три года я бы убил того человека, который обошелся бы со мной подобным образом.

Тирион повернулся к нему лицом.

– Однажды тебе, быть может, представится такая возможность. Запомни, что я сказал тебе: Ланнистеры всегда платят долги! Я попытаюсь уснуть. Разбуди меня, если смерть придет к нам. – Тирион зевнул.

Он завернулся в шкуру и закрыл глаза. Каменистая почва была неудобным и холодным ложем, однако спустя некоторое время Тирион Ланнистер уснул. Ему снилась небесная камера, только на этот раз тюремщиком был он сам, большим, с ремнем в руке, он бил отца, подталкивая его к пропасти…

– Тирион, – зов Бронна прозвучал негромко и настоятельно.

Тирион вскочил в мгновение ока. Костер уже прогорел до углей, и отовсюду на них наползали тени. Бронн припал на колено с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Тирион поднял руку, как бы говоря: «Не двигайся».

– Подходите к очагу, ночь холодна, – громко произнес он, обращаясь к приближающимся теням. – Увы, у нас нет вина, чтобы предложить вам, но мы будем рады поделиться козлятиной.

Движения прекратились. Тирион заметил, как блеснул лунный свет на металле.

– Наши горы, – отозвался голос из деревьев, гулкий, жесткий и недружелюбный. – Наша коза.

– Ваша коза, – согласился Тирион. – Кто вы?

– Когда вы встретитесь со своими богами, – проговорил другой голос, – скажите им, что это Гунтер, сын Гурна, из рода Каменных Ворон отослал вас к ним. – Ветка треснула под ногами шагнувшего на свет мужчины в рогатом шлеме, вооруженного длинным ножом.

– И Шагга, сын Дольфа, – послышался первый голос, глубокий и полный смертельной угрозы. Слева шевельнулся валун, встал и превратился в человека. Могучим, неторопливым и крепким казался он во всех своих шкурах, с дубиной в правой руке и топором в левой. Грохнув ими друг о друга, он шагнул вперед.

Остальные голоса выкрикивали свои имена: Конн, Торрек и Джаггот… Тирион забывал их, едва услышав; нападавших было по крайней мере десятеро. Некоторые держали мечи и ножи, другие были вооружены вилами, косами, деревянными копьями. Дождавшись, когда все назовутся, Тирион дал ответ:

– А я Тирион, сын Тайвина, из клана Ланнистеров, Львов Утеса. Мы охотно заплатим вам за козла, которого съели.

– Что ты отдашь нам, Тирион, сын Тайвина? – спросил человек, назвавшийся Гунтером. Он казался их вожаком.

– В моем кошельке найдется серебро, – ответил Тирион. – Этот хауберк велик мне, но он будет впору Конну, и мой боевой топор более подобает для могучей длани Шагги, чем тот топор дровосека, который он сейчас держит.

– Полумуж хочет заплатить нам нашей собственной монетой, – сказал Конн.

– Конн говорит правду, – сказал Гунтер. – Твое серебро принадлежит нам, твои кони тоже. Твой хауберк, твой боевой топор и нож на твоем поясе тоже наши. У вас нет ничего, кроме жизней. Как ты хочешь умереть, Тирион, сын Тайвина?

– Лежа в постели, напившись вина, ощущая рот девушки на моем члене, и в возрасте восьмидесяти лет, – отвечал он.

Громадный Шагга расхохотался первым и громче всех. Остальным было не так весело.

– Конн, бери их коней, – приказал Гунтер. – Убей второго и забери коротышку. Пусть доит коз и смешит матерей.

Бронн вскочил на ноги:

– Кто хочет умереть первым?

– Нет! – резко сказал Тирион. – Гунтер, сын Гурна, выслушай меня. Мой дом богат и могуществен. И если Каменные Воро́ны проводят нас через горы, мой лорд-отец осыплет вас золотом.

– Золото равнинного лорда ничего не стоит, как и обещания полумужа, – отвечал Гунтер.

– Быть может, я и не дорос до мужчины, – сказал Тирион, – однако у меня хватает отваги встречаться лицом к лицу с моими врагами. А что делают Каменные Воро́ны, когда рыцари выезжают из Долины? Прячутся за скалами и дрожат от страха!

Шагга гневно взревел и ударил дубиной о топор. Джаггот ткнул едва ли не в лицо Тириона обожженным в костре концом деревянного копья. Ланнистер постарался не вздрогнуть.

– Неужели вы не в состоянии украсть оружие получше? – спросил он. – Этим можно разве что забить овцу… и то если овца не будет сопротивляться. Кузнецы моего отца гадят лучшей сталью, чем ваша.

– Вот что, маленький человечишка, – взревел Шагга. – Можешь вволю смеяться над моим топором, когда я отрублю тебе мужские признаки и скормлю их козлу.

Но Гунтер поднял руку:

– А я выслушаю его слова. Матери голодают, а сталь может насытить больше ртов, чем золото. Что ты отдашь нам за ваши жизни, Тирион, сын Тайвина! Мечи? Пики? Кольчуги?

– Все это и даже больше, Гунтер, сын Гурна, – отвечал Тирион Ланнистер с улыбкой. – Я отдам вам Долину Аррен.

Эддард

Лучи рассвета лились сквозь узкие высокие окна колоссального тронного зала Красного замка, оставляя темно-красные полосы на стенах, там, где прежде висели головы драконов. Теперь камень прикрывали гобелены со сценами охоты, яркие в своей зелени, синеве и охре. Тем не менее Неду Старку казалось, что в зале властвует единственный цвет алой крови.

Он сидел на высоком и огромном древнем престоле Эйгона Завоевателя, чудовищном сооружении из лезвий и зазубренных ребер причудливо искореженного металла. Седалище – как предупреждал Роберт – адски неудобное, и тем более теперь, когда боль в его раздробленной ноге пульсировала все сильнее с каждой новой минутой. Металл под ним с каждым часом становился все тверже, а зубастая сталь за спиной мешала откинуться назад. «Королю не должно быть легко на престоле», – утверждал Эйгон Завоеватель, повелев своим оружейникам выковать трон из мечей, сложенных его врагами. «Боги, прокляните Эйгона за его надменность, – угрюмо думал Нед. – А заодно и Роберта с его охотой».

– Вы совершенно уверены, что это не просто разбойники? – негромко спросил Варис из-за стола совета, поставленного у подножия трона. Великий мэйстер Пицель неловко шевельнулся возле него, Мизинец тем временем играл с пером. Остальные советники отсутствовали. В королевском лесу заметили белого оленя, и лорд Ренли с сиром Барристаном присоединились к охоте вместе с принцем Джоффри, Сандором Клигейном, Бейлоном Сванном и половиной двора. Поэтому и пришлось ему, Неду, замещать короля на Железном троне.

Впрочем, он мог хотя бы сидеть. Присутствующие же, за исключением членов совета, обязаны были почтительно стоять или преклонить колена. Просители, собравшиеся возле высоких дверей, рыцари, знатные лорды, дамы у гобеленов, мелкий люд в галерее, стражи в кольчугах, золотых или серых плащах – все стояли.

Деревенские были на коленях: мужчины, женщины и дети, окровавленные и потрепанные, на лицах написан страх. За ними стояли трое рыцарей, доставившие селян в качестве свидетелей.

– Разбойники, лорд Варис? – Голос сира Реймуна Дарри сочился презрением. – Конечно, это были разбойники, вне всяких сомнений – ланнистерские разбойники.

Нед ощущал напряженность в зале, знатные лорды и слуги замерли с равным вниманием. Чему удивляться? Запад готов взорваться как порох, после того как Кэтлин схватила Тириона Ланнистера. Риверран и Утес Кастерли созвали знамена, войска собрались в проходе под Золотым Зубом. Кровь потечет – дело только во времени. Обсуждать можно было одно: как лучше прижечь рану.

Печальный сир Карел Вэнс, которого можно было бы назвать красавцем, если бы не багровое, цвета вина, родимое пятно на его лице, указал на склонившихся селян.

– Это все, что осталось от крепости Шеррер, лорд Эддард. Остальные погибли вместе с жителями Вендского городка и Шутовского брода.