Бессердечный - Бэлоу Мэри - Страница 13

– Цветы надо поставить в воду.

Они прекрасны. И они подарены им, Волшебным Принцем. Анна улыбнулась.

Лучше думать о сегодняшнем дне. Может, это последний день ее радости. Она снова улыбнулась своим эгоистичным мыслям.

«Интересно, – думал Люк, – будет ли она такой же привлекательной при свете дня, какой она ему показалась в ослепительном блеске бала?»

Да, она была такой же прелестной и оживленной, как и прошлой ночью.

Они прогуливались по прямой тенистой аллее в Сент-Джеймском парке, раскланиваясь со знакомыми и останавливаясь иногда, чтобы поговорить с ними. Но они были поглощены друг другом. Опыт научил Люка: женщина хочет чувствовать, что полностью завладела мыслями мужчины. Ухаживая за какой-нибудь женщиной, он никогда не позволял себе обращать внимание на других женщин.

И с леди Анной это получалось совсем легко. Ее зеленые сияющие глаза смеялись, когда она описывала ему, какое это мучение стоять часами неподвижно во время примерок.

– Кажется, платья, которые я привезла из дома, годятся только на то, чтобы их выбросить, – говорила Анна. – Мадам Делакруа намекнула мне, что я только обижу слуг, если попытаюсь подарить им такую немодную одежду. – Она весело рассмеялась.

Женщина, которая так искренне смеется над собой, не может быть ни тщеславной, ни самовлюбленной, подумал Люк.

– Держу пари, что даже в такой одежде вы выглядели бы лучше многих женщин, одетых по последней парижской моде.

Анна снова рассмеялась.

Она была очаровательна в новом наряде. Люк оценивающе оглядел ее широкополую соломенную шляпку, завязанную под подбородком голубыми лентами. Он любовался ее элегантным платьем с ниспадающими сзади свободными складками и плотно обтягивающим фигуру спереди, по английской моде.

Они болтали о пустяках, но мысли Люка снова и снова возвращались к тому, о чем он думал утром. Какой стала бы его жизнь, если бы Анна была его женой? И единственной любовницей на всю оставшуюся жизнь? Будет ли она всегда такой же жизнерадостной и остроумной, и не устанет ли он от ее легкомыслия?

Она красива. Люк испытывал сильное желание, когда мысленно раздевал ее и укладывал в свою постель. Да, ему будет приятно заниматься с ней любовью, он не сомневался в этом. Но всю жизнь? Самые красивые и обольстительные женщины Франции были его любовницами, но все они надоедали ему уже через несколько месяцев. Это относилось и к Анжелике, хотя с тех пор, как они приехали в Англию, он провел в ее постели две восхитительные ночи. Он не знал, что она последует за ним в Лондон, и не желал этого.

Не устанет ли он от невинности и простоты еще быстрее? Она не будет знать, как доставить ему удовольствие, кроме того, чтобы позволить безраздельно владеть ее телом. Ему придется всему учить ее. И объяснить, что можно испытывать удовольствие, не смущаясь и не мучаясь чувством вины.

Анна весело улыбалась ему, слушая рассказ о шторме, который разыгрался, когда они пересекали Английский канал, и о том, как при этом чувствовали и вели себя его попутчики. Черт побери, давать уроки такой красивой и темпераментной молодой леди казалось ему очень заманчивым!

Но он должен строить планы на всю жизнь, а не на несколько месяцев.

Он – герцог Гарндонский. Он должен помнить о своем титуле. И о том, что ему тридцать лет и он все еще не женат. Наверное, этой весной он был одним из самых завидных женихов Лондона. Он не хотел думать об этом все эти два года с тех пор, как унаследовал от Джорджа титул и все проблемы, с этим связанные. Он никогда не думал о женитьбе.

А всерьез ли он задумывается об этом сейчас? С одной стороны, эта мысль казалась ему нелепой. Но с другой...

Возможно, все это было уловками леди Марлоу, чтобы поймать его в сети. Ей было уже за двадцать, если Люк не ошибся в своих догадках.

Тео и леди Стерн были на ее стороне. Возможно, та леди Анна, которую он видел на балу, была всего лишь маской, призванной привлечь его внимание и завладеть им. Может быть, настоящая Анна совсем другая, нежели та, которая улыбалась и танцевала с ним прошлым вечером, и после свадьбы она покажет себя в истинном свете.

После их свадьбы?

Ему надо быть предельно осторожным. Люк расстался с леди Марлоу через час в холле ее крестной.

– С тех пор как я вернулся в Англию, ничто не доставило мне большего удовольствия, чем эта прогулка, кроме одного часа у леди Диддеринг, за который я должен благодарить вас, – сказал он, целуя ей руку.

– А я – вас, ваша светлость, – ответила Анна. – Я даже не могла представить, что жизнь так привлекательна.

– Завтра вечером я собираюсь сопровождать мать и сестру в театр и пригласил нескольких гостей в нашу ложу, – сказал Люк неожиданно для самого себя. – Окажите мне честь быть одной из них, мадам. И ваша сестра и крестная, – добавил он поспешно.

Люк снова подумал, что леди Анна совсем не кокетка. Она ответила ему прежде, чем он закончил говорить, буквально засветившись радостью.

– Благодарю вас, ваша светлость, – сказала она. – Я никогда не была в театре и мечтаю увидеть оперу. Это опера?

– Верно, – кивнул Люк, – «Бэгарс» – очень удачная работа покойного мистера Джона Гея.

– Да, я слышала о ней, – ответила Анна.

– В таком случае – до завтра, мадам. – Люк низко поклонился. – Боюсь, эти часы покажутся мне неделями.

«Часы покажутся мне неделями». Что с ним происходит, черт побери! Раньше он говорил подобные любезности только дамам, которых хотел видеть своими любовницами. Но не в его привычках было говорить такие слова молодым девушкам, с которыми невозможно было оказаться в одной постели по эту сторону брачной церемонии.

Но он сказал это леди Анне Марлоу всего лишь через час после того, как пообещал себе быть очень осторожным.

И что побудило его сказать ей, что он собирается вывести мать и сестру в театр? Да, он сознавал необходимость выполнять свои обязанности главы семьи когда-нибудь в будущем, но в его планы совсем не входило появляться с ними на людях сейчас. Правда, он собирался в театр, потому что хотел послушать оперу и побывать в их ложе, остававшейся за его семьей даже после смерти Джорджа. Но он не собирался устраивать там прием. Слава Богу, он догадался пригласить леди Стерн и сестру Анны – приличия были соблюдены.

Наверное, придется сделать визит домой, чтобы пригласить их в театр. Проклятие! Его мать была именно тем человеком, которого он меньше всего хотел видеть. Он не простил ее и сомневался в том, что когда-нибудь сможет все забыть. Во время его визита домой и на балу она не сделала ни одной попытки к примирению. Возможно, она до сих пор думает, что он пытался убить Джорджа. Проклятие! Лучше бы он остался в Париже и не думал об этом чертовом долге перед семьей.

Люк развернулся и пошел в направлении дома герцогини Гарндонской.

На следующий вечер Анна сидела в ложе герцога Гарндонского с леди Стерн и Агнес в театре «Ковент-Гарден» и не могла поверить, что это происходит с ней в действительности. Она так давно заставила себя оставить мечту о том, чтобы увидеть Лондон, посещать балы и концерты, бывать в театрах и слушать оперу, что почти разуверилась в их осуществлении.

Тем не менее это случилось, сказала она себе. И было еще великолепнее, чем она могла вообразить. Она забыла об осторожности и страхах.

Глупо отказываться от жизни и удовольствий только потому, что эти два месяца должны когда-нибудь закончиться, уверяла она себя.

Да, она хотела веселиться и наслаждаться обществом герцога и флиртовать с ним, пока это возможно. Ведь по возвращении домой она его больше никогда не увидит. И сейчас неважно, причинит ей это боль или нет.

Анна оглянулась на герцога, который в эту минуту приветствовал лорда Куинна, и высокого красивого юношу, вошедших в ложу. Герцог был облачен в золотой камзол с красным жилетом. На лице снова была косметика, хотя она не заметила ее во время их прогулки. Интересно, какой длины у него волосы, собранные черным шелковым бантом, и какой их настоящий цвет под толстым слоем белой пудры?