Посредник (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 45

В одном месте мне на глаза попался заросший пастырь, ненадолго остановившись, убедившись, что рядом никого нет, я спрятал там кое-что из своих вещей, сидор и котомку, оставив всё остальное. После этого я направился дальше. Моё внимание привлекла сберкасса на одной из центральных улиц. Я аккуратно припарковался у входа, мельком посмотрев на патруль из двух сотрудников милиции стоявших на перекрёстке, и подхватив оба набитых деньгами мешка, прошёл внутрь. Та уже час как была открыта.

Помещение сберкассы было большим, да и народу хватало, человек двадцать было, среди них был один сотрудник милиции, стоявший в очереди, как и все.

— Всем стоять, это ограбление! — громко сказал я, держа в правой руке «ТТ», а в левой мешок. Второй висел на левом плече.

Все замерли в изумлении, лишь сержант нахмурился, взглядом прикидывая расстояние для броска, вооружён он не был, хотя и был в форме.

— Ой нет, не так сказал, — тут же поправился я и задумался на несколько секунд, после чего посмотрев на потолок ни к кому конкретно не обращаясь спросил. — А как называется момент, когда человек хочет силой заставить забрать государство у него деньги?

Теперь задумался не один я, потолок в недоумении или задумчивости стали разглядывать как посетители, так и кассиры. В это время внутрь зашёл очередной посетитель, и я взмахом ствола пистолета, велел ему присоединиться к остальным заложникам.

— Значит так, — сказал я. — В этих мешках где-то около миллиона рублей наличностью. Случайно достались, перебил бандитов, что кого-то ограбили в Белоруссии. Значит так, я хочу, чтобы их направили в Фонд Обороны и купили на них истребители для наших лётчиков. Один «ЯК-один» вроде сто тысяч стоит, вот как раз на десять аппаратов. Ещё я хочу, чтобы на каждом было написано: От Артура Александрова назло нацистам. Если что, Александров это я собственной персоной.

Две кассирши приняли у меня мешки и начали пересчитывать деньги под моим взглядом и взглядами посетителей.

— Эй, а квитанцию? — возмутился я, заметив, что они закончили.

Мне выдали не только квитанцию, а так же десяток формуляров на подпись. Подписал, и квитанцию получил.

— Хорошо, — убирая лист бумаги в карман рубахи, довольно сказал я. — Теперь дальше. У других бандитов я отбил новую машину, «Газ-АА». Откуда они её взяли, я не знаю, но хочу эту машину передать в Наркомат Внутренних Дел, для служебного пользования. А то ловят они меня, ловят, а всё поймать не могут. Номер машины НС- Четыре Восемь Двадцать. Стоит она перед окнами сберкассы, её можно сразу забирать, сержант я думаю, проследит за этим.

Этот момент тоже быстро оформили и дали мне на подпись, после чего я снова получил квитанцию. Может и не по инструкции работали, вряд ли у них такие случаи были, но импровизировали на славу.

— Идём, поможешь мне, — сказал я сержанту. Думаю, кассиры или бухгалтер пытались подать сигнал тревоги, но я умный, я провода перерезал на входе.

Убрав оружие под куртку, а я был в куртке, поэтому никто ничего не заподозрил, мы вышли на улицу, милиционер расшнуровал тент, достал велосипед и поставил его на колёса.

— Бывай, — кивнул я ему и, оттолкнувшись, покатил вниз по улице, мельком обернувшись на перекрёстке.

Сержант молодец быстро среагировал, подзывая патруль. На велосипеде я ушёл, используя проходные дворы и подъезды, скрылся с глаз. Добрался до пустыря, переоделся, нацепил очки, а в деле я был без них, снова сделал ровный пробор причёски, и покатил обратно в центр. Там с помощью телефон-автомата связался с двумя редакциями, военной и столичной и сообщил о том, что произошло в сберкассе, отметившись как аноним. Особенно военных корреспондентов заинтересовало такое вложение средств в оборону, обещали ярко раскрыть его, чтобы и другие граждане потянулись. Об этой возможности я тоже намекнул.

Ну а потом, заехав в хозяйственный магазин и купив навесной замок, покатил в один из районов Москвы. На странице одной из газет было объявление, что там сдаются несколько сараев в долгосрочную аренду. Велосипед меня палил, его сержант видел, да и вещи из того пустыря, где они всё ещё хранятся, нужно убрать в безопасное место и таким я считал арендованный сарай. Нужно посмотреть, подойдёт он мне или нет.

Неторопливо катясь по улочкам Москвы, не забывая отслеживать всё, что происходило вокруг меня, прохожих много — машин мало, да одежда другая, вот и все отличия от той современной Москвы, что я помню. В принципе она немного напоминала ту Москву в моей второй жизни, когда я очнулся в своём, но молодом теле. Кстати, я ведь тогда, как и Гриша при первом оживлении в чужом теле был, своего пятилетнего двойника, но чужом. Это что получается, при первом переносе все Посредники занимают чужие тела? Получается, тогда у Гриши это был первый перенос, а сейчас с помощью меня у него началась четвёртая жизнь после третьего переноса. Ладно, что-нибудь придумаем.

Так вот, неторопливо катясь по узким московским улочкам, улыбаясь, я вспоминал о том, что произошло полтора часа назад в сберкассе. Естественно весь этот фарс был мной совершён с одной целью, найти Гришу, а шанс это сделать у меня был. Как только в газетах появиться эта информация немцы наверняка пошлют туда своего человека, чтобы он всё разнюхал, вот мне и потребуется его вычислить. Если Гриша у немцев, а это вполне возможно, попробую вычислить его таким способом. Операция не то чтобы сложная, но вполне действенная. Заодно подчищу Москву от немецких агентов. Так что осталось только ждать выхода газет.

Про саму операцию скажу так. Деньги и машину я передал государству с ясной головой, в трезвой памяти и без давления, как вы понимаете. Просто подумал, что это хорошая идея и решил использовать её и для выявления нацистских агентов, фамилия вкладчика должна появиться в газетах, я сообщил её представителю редакции, немцы не смогут не отреагировать. А так эти деньги мне в принципе были не нужны, мне и того что имелось, хватало, так хоть в реальное дело пойдут, а то местные лётчики совсем сдулись, немцы полностью контролируют небо, да и для других граждан страны всё это будет примером. А машину так отдал, издевался конечно, но пусть их.

Дел запланировано много, поэтому надо поспешать, и схрон оборудовать, а лучше два, агентов выявить, недельку отдохнуть в мирной не перешедшей пока на военные рельсы Москве и можно отправляться к немцам. Да-да, я уже определил, что говорю практически без акцента, так что рванём в Берлин. Если не получится в Москве вычислить интерес ко мне Гриши, то в Берлине у высших офицеров Абвера я смогу это сделать. По любому если Гриша здесь, то он засветится, и я получу от них нужную информацию.

Может ещё, как повеселюсь. Так-то обычно у меня игривое настроение, но на этой войне оно куда-то начало пропадать, ветераны и историки не лгали, начало войны и лето сорок первого это самый страшный период этой Отечественной войны. Может, отойду душой тут, в Москве, и ко мне вернётся обычное настроение? А то у меня сжалась внутри стальная пружина отморозка, и никак не могла разжаться. Вот раньше, особо я не любил вспарывать живот, брезговал как-то, предпочитал точечный уколы для ликвидации, но немцы меня так завели с началом войны, что как-то разом это стало моим любимым способом убийства разных нелюдей. Я даже наслаждение получал, вот что страшно. Я это прекрасно осознавал, понимаю, что сам стал в некотором роде нелюдью, однако пока ничего поделать не мог, но одно я знал точно, если продолжу, то стану полным отморозком, который в первое время с трудом сдерживает свои инстинкты, а потом вообще теряет границы. Оно мне надо? Вот именно, не надо, именно поэтому я и приехал в Москву, плечо так, для отмазки. Мне нужно отойти от всего что было, прийти в себя. Если не получиться, есть два способа как вернуть себе душевную гармонию, причём способы мной же испытанные. Первый — это воды тёплых тропических морей. Я получал умиротворение, когда ходил под парусом на своей яхте в Индийском или Тихом океанах. Пару месяцев и я буду в норме. Главное чтобы пара девок были под боком, а то спермотоксикоз скоро пробку выбьет, и так попутчицы последние дни мне постоянно глазки строили и провоцировали, но я держался. Моральная дилемма. Я не мог спать с жёнами тех, кто воюет на фронтах. У меня свои моральные принципы, которых я старался придерживаться. Рога поставить какому-нибудь первому или второму секретарю это одно дело, а вот воину проливающему кровь на передовой, это совсем другое.