Волк погибшей империи (СИ) - Сидоренко Алексей Петрович "Chipstone" - Страница 57

   "Многие могут подумать, а недалекие граждане даже высказать нам претензии в предательстве идеалов коммунизма. Эти товарищи, которые возможно нам не совсем товарищи, превратно понимают задачи советской власти и идеи коммунизма и патриотизма. В ходе революционных преобразований в нашей стране и последовавшей гражданской войны за рубежами нашей Родины оказалось более двух с половиной русских людей. Многие потому, что неверно оценили революцию и ее цели. Многие не по своей воле. Многие потому, что ошибочно ассоциировали Родину исключительно с прогнившим изнутри царским режимом. Ибо если бы в Российской империи все было нормально, так не потребовалось бы и революции. И уж точно она бы не имела шансов на успех. Но история рассудила, кто прав, а кто нет. У советской власти нет задачи или нужды мстить тем, кто уже наказал себя сам, лишив себя Родины на долгие годы. Нет и не может быть для настоящего русского человека большего наказания, чем невозможность поклониться могилам предков, подышать родным воздухом и обнять родные березы. Эту судьбу эмигранты выдрали сами. Но сегодня Советский Союз, делом и победами доказав свою правоту, может себе позволить быть великодушным и простить блудных сынов и дочерей за старые грехи и ошибки. Это никоим образом не означает отказа СССР и ВКП(б) от ленинской политики построения социализма и необходимости классовой борьбы со всеми врагами нашего общества. Все, кто захочет вернуться и жить на Родине, будут обязаны внутренне измениться и принять социалистические устремления нашего общества всей душой. По-другому они просто не выживут. И не потому, что мы будем жестоки. Мы будем жестоки, но только к врагам. Просто невозможно жить в обществе и быть отдельным от него. Тотальное одиночество невыносимо. А потому всем, кто хочет жить на Родине и помогать нам строить справедливое общество в интересах всего народа, мы говорим сегодня - Добро пожаловать, забудем старые обиды, вливайтесь в дружную семью советских людей. Всех прочих просим не беспокоиться. Оставайтесь на чужбине".

   Эти известия и особенно статья Сталина вызвали целую бурю эмоций в среде русских эмигрантов. И многочисленные споры во всех странах, где массово осели бежавшие некогда от красного террора русские дворяне и интеллигенция. Шум и ожесточенная перепалка, изредка доходящая до рукоприкладства, доносились в эти дни из сотен кафе, ресторанов и частных особняков по всему миру от Константинополя, как большинство русских эмигрантов продолжали называть переименованный в Стамбул десять лет назад древний город, до Нью-Йорка. Те из них, кто отказался в свое время принимать гражданство каких-либо стран на основании верности своей Родине и единожды принесенной присяге, для кого именно ностальгия стала главным чувством последние годы, кто всем сердцем желал победы СССР, плакали от счастья. Для них, разрывающихся в душе между застарелой ненависти к "Совдепии", страхом репрессий и надеждой на возможность счастливой жизни на Родине, оставалось только решиться и сделать выбор. Тот или иной, но все зависело только от них самих. Те же, кто успел запятнать себя сотрудничеством с фашистами из-за своей ненависти к советской власти, проклинали все и вся. До большинства из них начала доходить вся низость их предательства. Многие в эти кончали жизнь самоубийством не в силах дальше жить с этим грузом.

   Сталин же своими инициативами желал не только исторического примирения, этот вопрос его лично волновал меньше всего. Нет, оказаться в роли лидера не только первого социалистического государства, но и всего русского мира, льстило его самолюбию. Словосочетание, впервые услышанное от Ивана несколько дней назад, прочно засело в памяти. Отдавало оно этаким вселенским размахом и чем-то неуловимо отличным от европейской цивилизации. Да и автоматически делало сопричастными миллионы соотечественников, по разным причинам оказавшихся за границей. А это очень важный потенциальный фактор влияния. Конечно, термин не слишком соответствовал доктрине пролетарского интернационализма, посему вводить его в официальный обиход было рано и опасно. Однако, ознакомившись с будущими перипетиями исторического процесса, Сталин прекрасно представлял себе, до чего в итоге доигрались большевики, пестуя национальную карту бывших окраин Российской империи. А ведь говорил он Ленину еще в двадцатых, указывал на опасность будущих возможных националистических проявлений. Так ведь нет, не смог убедить. А силы тогда было слишком мало, чтобы настоять на своем. Зато теперь есть прекрасная возможность разом покончить со всеми возможными очагами проявления подобных явлений. Да, советский народ будет единой исторической общностью сотен народов, населяющих страну. Однако стрежнем этого единства может и должен быть именно русский народ. И замалчивать этот вопрос нельзя. Это единственное лекарство от возможных будущих расколов или даже хотя бы болевых точек влияния вражеских спецслужб. Но в данном случае Сталина куда больше волновала другая возможность, появляющаяся с установлением официальной преемственности российской истории. Даже если лишь малая часть эмигрантов откликнется на его призыв, это будут десятки тысяч высокообразованных людей, специалистов в десятках различных областей. Смешно думать, что он не понимает, какой большой процент сегодняшних советских бюрократов и партийных чиновников составляют не те люди, с которыми стоит иметь дело. Нечистые на руку корыстолюбцы, пустые балаболы и карьеристы. Таким в хороших условиях и руки не подашь. Но что делать? Жесточайший кадровый голод. Даже таких примазавшихся случайных попутчиков не хватает на все участки работы. А ведь требуется намного больше. Один раз эти люди уже смогли после его смерти уничтожить все созданное. Второго шанса он им не даст. Используя привлекаемых эмигрантов, Сталин намеревался под шумок провести очередную гигантскую чистку партийно-государственного аппарата. Но на этот раз никакой компанейщины. Строгий индивидуальный подход и тщательно проработанные публичные судебные процедуры. С предъявлением всего украденного у народа. Берия с этим справится. Заодно и собственные кадры еще раз прошерстит. Заодно проведет несколько показательных процессов над эмигрантами. Ведь найдутся среди них обязательно агенты вражеских разведок, не могут не найтись. И на фоне общей политики никто не посмеет обвинить советское руководство в обмане ожиданий и предвзятом отношении к бывшим классовым врагам. Наоборот, открытость и доказательность процессов покажут объективную непредвзятость власти. Умение грамотно отделять мух от котлет. Какие же все таки в будущем прекрасные образные выражения встречаются. И как к языку прилипают.

   Особую головную боль для Сталина представляло предложение Ивана назначить имперским послом Деникина. Очень неудобная фигура. С этим кулуарно не договоришься, будет рубить правду-матку с плеча. Но есть и плюсы. Деникина уж точно никто не посмеет обвинить в том, что он продался Советам. Не тот человек. А значит даже его критический настрой можно будет использовать на благо страны. Да и как символ примирения лучше не придумать. Так что стоит, пожалуй, согласиться. Не известно еще согласится ли сам Деникин с такой ролью. Но это уже не его, Сталина, забота.

*****

   Пока мир бурлил в попытках осознать грядущие изменения, вызванные провалом немецкой военной авантюры на Востоке, маленькое местечко Мимизан на Юго-Западе Франции к Северу от Биарицца и чуть южнее Бордо, расположенное на самом берегу Бискайского залива, жило своей сонной неторопливой жизни. Отголоски шума, охватившего всю Европу, доносились и сюда, но практически не вызвали каких-либо заметных изменений в привычном ритме жизни. Все так же неспешно передвигались крестьяне по дороге на свои поля и виноградники. Молочники так же каждое утро развозили свежий надой по клиентам, а из небольших частных булочных доносились аппетитные запахи только что испеченных багетов и круассанов, с которыми так замечательно пьется первая чашечка кофе. Даже немецкая администрация, появившаяся здесь около года назад, не вызывала каких-либо сильных эмоций местного населения. Хотя и немцы со своей стороны не давали для этого серьезных поводов. Никакого сравнения с Украиной или Белоруссией.