Ловушка для потерянной души(СИ) - Герцик (Гаврилова) Ксения - Страница 40

-- А при чем тут эта девка? - справился с дрожью в руках Салих. Затанцевали два огонька на столе. Один лишь только разгорался, другой почти исчез, сдался под напором света новой свечи.

-- А что ты знаешь о безликих? - он наконец убрал от меня пальцы. Отошел на пару шагов, изучает взглядом, щупает с ног до головы.

-- Они те, кто приходили и убивали. Их никто не мог поймать. И у них не было лиц. - пожал плечами Салих. - Это сказки для непослушных детей. Неужели ты веришь в это? - скорее он сам пытался убедить себя в том, что в сказках нет правды. Трудно жить, когда твои кошмары оживают.

-- Ты прав лишь отчасти. - Улыбается маг. Достает из-за пояса кинжал с волнообразным лезвием.

Сердце вновь пустилось в пляс. Я не хочу умирать. Только не снова. А он все ближе, будто крадется ко мне. Отмеривает секунды короткими шагами. Блестит лезвие, почти чувствую его холод. Закрываю глаза не в силах видеть, как приближается смерть. Цепляюсь за непослушные спирали времени, но они упираются, вырываются из пальцев, заставляют паниковать еще больше. Страх не исчезнет никогда. Будет вот так прятаться, внушать уверенность в своих силах и бить исподтишка в те моменты, когда встречи с ним ждешь меньше всего. Он путает мысли, рвет слова и забирает жизни. Делаю последний вдох, упираюсь грудью в веревки, которые неожиданно расползаются, опадают на пол с глухим стуком.

-- Безликими их назвали потому, что они могут стать кем угодно. Мужчиной, женщиной, ребенком и даже зверем. Подбираются под маской лучшего друга, родственника или даже самой жертвы. И бьют в сердце. А потом исчезают, растворившись в толпе, скидывают маску убийцы, что бы одеть лицо кого-нибудь другого. - Распахиваю глаза, смотрю в спину мага. Тело больше не держат тугие путы, но двигаться по-прежнему не могу.

-- Ты хочешь сказать, что она, - Салих кивает в мою сторону, - может быть безликим?

-- Я хочу сказать очень много. Но она слишком эмоциональная, живая, что бы быть безликим. А как их можно отличать от настоящих людей -- не знаю. Я искал тогда мага, которому оно подчиняется. Почти неделю проторчал в том городе, но так и не нашел того, кто мог бы попытаться создать ужас времен войны магов. - Снова поворачивается ко мне, сжимает в руках кинжал, словно ожидает чьего-то нападения. Моего? Возможно. Но я ведь не безликий. Или...

-- Заморочил ты мне голову Ракс, - морщится Салих, вздыхает облегченно, вытирает холодную испарину со лба. Прервал затянувшееся молчание.

Они оба стояли, замерев, смотрели на меня, не сводя глаз. Долго, по-моему, вечность. В темной тишине комнаты слышно было биение их сердец, что не уступали по скорости моему страху.

Салих подошел к неприметной двери, что пряталась за выцветшим ковром на стене, стукнул по доскам три раза. Две темные фигуры зашли в комнату, принесли с собой свежесть морозной ночи. Подхватили меня под руки. Непослушные ноги отсчитывали их шаги, цепляясь за широкие щели в неровном полу. Все темнее вокруг, сбиваюсь со счета шагов своих пленителей. Запах затхлости и сырости все отчетливее. Кажется, что темный коридор уводит вниз, глубоко под землю, где никогда не увидеть солнца.

Лязг железного засова звучит, как приговор в той тюрьме. Каменный пол обжигает ладони, касается тела сквозь тонкий шелк ночного платья. Опять темная клетка, но в этот раз без тонких полосок света, что раньше дарил надежду.

Аррианлис Ван Сахэ.

Наследный принц империи Сантор.

Мне удалось прогнать ожившие кошмары, закрыть обратно в голову, запереть рамками недолгого сна. Больше не боюсь глубоких теней, не вздрагиваю от каждого скрипа. Вино -- лучшее лекарство. Оно обжигает горло, спускается теплой волной по груди и сворачивается горячим комком в животе. Дарит спокойную негу и храбрость. Теперь я смело смотрю туда, куда раньше боялся поднять взгляд.

Эти недолгие мгновения пьяного сна стали моим спасение. Надеждой, что грела изнутри в течение холодного дня. Я считаю часы и минуты до момента, когда смогу забыться. Пусть плохо с утра, гудит в голове и мутит от еды. Но и это состояние к лучшему. В пустой голове нет мыслей, нет воспоминаний. Ничего нет. Теперь я словно живу во сне, наблюдаю за неторопливым течением жизни. Мир кажется таким простым, намного лучше прежнего.

-- Поставь сюда. - Откидываюсь на мягких подушках, смотрю в мутные стекла витражей. Без солнца они кажутся блеклыми и унылыми. Чем больше выпью, тем легче уснуть. В голове шумит, как будто море близко.

Слуга опускает поднос, раздражает звоном вздрогнувшей посуды. Морщусь, наблюдая, как расплескалась часть драгоценной жидкости.

-- Выпей со мной, - останавливаю слугу, который уже почти достиг дверей. Мне одиноко. Ужасно одиноко и горько. Даже пью в одиночестве. Готов разделить вино даже со слугой. После третьего кувшина это не кажется глупым.

-- Что вы, ваше высочество, - запинаясь, мотает головой, продолжает пятиться к дверям.

-- Пей! - со звоном опускается обратно на узкий столик чарка, холодит пальцы разлитым вином. - Иди сюда! - даже слуги не хотят пить с будущим императором.

Подходит, медленно, спотыкаясь о неровности ковра. Смотрит завороженно на столик. Похож на смертника, которого толкают в объятия к палачу. Раздражение, что жило внутри весь день, рвалось наружу, превращалось в злость.

Он уже совсем рядом, стоит, бледнее мертвеца и не сводит глаз с чарки.

-- Я долго буду ждать? - склоняю голову на бок, пытаюсь ударить взглядом.

-- Пощадите, ваше высочество, - бледность его лица достигла предела. Падает у моих ног, впивается в ковер пальцами, тянет на себя покрывало с моего ложа, скидывает на пол поднос с вином.

-- Что за... - вскакиваю, раскидывая подушки, отталкиваю скулящего слугу ногой.

-- Я не хотел, мне приказали, ваше высочество, - невнятный крик, больше похожий на вой.

-- Что здесь происходит? - высокий, чуть истеричный голос матери. Как всегда блистательна, ослепляет золотом своих украшений, оглушает шелестом шелков.

-- Я не хотел, - уже не кричит, скорее стонет.

Перевожу взгляд с него на разлитое вино, что темным, бордовым пятном растекается моему халату, капает на ковер и подушки. Словно кровь из невидимой раны. Мысли закрутили в голове хоровод, затопали оглушительно в ушах, смешали все голоса, которых вдруг стало так много в комнате.

Люди, много людей, одинаковые, как тени друг друга. Суетятся, бегают. Рядом императрица, обнимает за плечи, трясет, кричит что-то прямо в лицо. Отмахиваюсь от нее. Только сейчас понимаю, что мое одиночество убивает не только душу. Отравленное вино для того, кто всегда пьет один. Такой легкий способ избавиться от ненужного человека, который посмел бросить свою тень на трон целой империи.

-- Кто? - расталкиваю стражу, воины окружили по-прежнему стонущего слугу, не пробиться. - Кто?! - дотягиваюсь до него, хватаю за грубую ткань рубахи.

-- Я не знаю, - взгляд полный ужаса. В нем его больше, чем во мне. Злость прогнала все другие чувства. - Пришел человек, я не видел лица. Дал это, сказал, что моя семья не будет больше голодать... - сам хватает меня за руки, притягивает еще ближе к себе, заглядывает в глаза. - Не убивайте, прошу вас, не надо, мой принц...

-- Казнить! - отдираю его пальцы от своих рук. - Всех казнить!

-- Кого, ваше высочество? - несмело переминается с ноги на ногу один из стражников. Лица воинов не знакомы. В последнее время меня охраняли люди из отряда миссара, их я успел выучить до малейшей черточки, запомнить каждый седой волос на голове.

-- Кто вы? - пячусь, теперь уже от незнакомого отряда стражи. Люди, много незнакомых людей с оружием. Они совсем рядом. Откуда мне знать, есть ли среди них предатель? Вот сейчас, возможно, тихо тянет кинжал, сжимает во вспотевших руках, примеривается, готовится.

-- Арри, - чье-то прикосновение к плечу. Разворачиваюсь, отталкиваю от себя того, кто подкрался со спины, нашептывает этим именем воспоминания.