Фэнтези 2016. Дорога до Белой башни(СИ) - Волгина Алёна - Страница 19

- Где Эринна? - я дико огляделся, но тут же заметил её. Девушка выбралась из кустов неподалёку и, пошатываясь, направилась к нам. Судя по всему, её отчаянно тошнило.

- Держи, - я протянул ей кружку. - Выпей воды, полегчает.

Конечно, она переволновалась. А тут ещё такое...

Девушка взяла кружку обеими руками, но пить не стала, отставила в сторону.

- Дай мою сумку... там... противоядие...

- Что?!

Она бледно усмехнулась.

- Я же знаю об обычаях степняков. И о "чаше дружбы", которую обычно предлагают гостю, чтоб её! Драконий глаз и полынь помогают не опьянеть, зато побочный эффект потом... ох... - она болезненно поморщилась, огляделась и вздрогнула.

- Тиль! - девушка упала перед раненым на колени. - О боги...

Кружка с водой была забыта, хотя я уже стоял рядом с котомкой наготове.

- Скажи мне, что нужно...

- Я в порядке... в порядке... - Эринна отмахнулась, пальцы её лихорадочно метались над раной. - Мне нужна горячая вода, много. И мои инструменты. Вал, посвети сюда. Тиль, ты меня слышишь?

Вряд ли, - подумал я, но раненый с усилием повернул голову и вдруг улыбнулся.

- Моя... леди...

- Всё будет хорошо, поверь мне, - она ласково провела ладонью по его грязной щеке, - ты сейчас заснёшь... заснёшь и проснёшься здоровым. И она одними глазами показала Валу: усыпи его.

Я не выдержал и отошёл подальше. Здесь я ничем не мог им помочь.

Хэлис невозмутимо готовила нам постели. Заметив меня, она тихонько ахнула:

- Ох, и досталось же тебе, - от её искреннего сочувствия мне почему-то стало совсем худо. Это мне-то досталось?! Да лучше бы я сейчас валялся вместо Тиля! Моё разбитое лицо заживёт к утру, треснувшие рёбра в худшем случае дадут о себе знать ещё пару дней... Боги, почему эти люди такие хрупкие?!

- Не переживай, ложись лучше спать, - сказала Хэлис. - И не бойся за Тиля, Эринна с Валом его вылечат. Я уже сто раз видела, как они работают: Вал запирает кровь и убирает боль, а Эринна лечит. Всё будет хорошо.

- Лучше я посторожу, - хмуро сказал я. Конечно, степнякам сейчас не до нас. Наверняка они ещё разбираются с ночной суматохой, да и нового кагана придётся выбирать... Я нехорошо усмехнулся. Воспоминание о старике, выскочившем прямо на меня из шатра и тут же свалившемся с ножом в горле, очень меня грело. А нечего было свою бормотуху приличным девушкам подсовывать!

- Ты не знаешь, кто подавал сигналы в холмах? - задал я давно мучивший меня вопрос. Кто они, наши неведомые союзники?

- Конечно, знаю. - Хэлис выглядела очень довольной собой. Это брунни, я их вызвала песней.

- Брунни? Степные духи? - хотелось ещё спросить: они что, действительно существуют? - Никогда их не встречал.

- Конечно, ты же не бард. Они музыку любят, а кочевников недолюбливают, потому что те своими табунами портят степи. Так что я попросила их подшутить над степняками, и брунни были рады согласиться.

- И никакого Бисхе-хана поблизости нет? - глупо спросил я.

- Не знаю такого, - улыбнулась Хэлис. - Эринна сказала, она пойдёт заговаривать зубы старому степному волку, Тиль должен за это время найти тебя, а мы с Валом останемся в холмах. Вал обругал её и пошёл с ней. Он прав, мне не было страшно - ведь со мной были брунни.

Невероятно. Значит, наше тайное оружие - девочка с лютней и горстка безобидных светлячков. И тем не менее мы отбились! Я с внезапным облегчением подумал, что может быть, всё ещё кончится хорошо. Может быть, наш поход к Серентису - не такая уж безумная затея. Оказывается, люди способны иногда просто на невероятные вещи.

***

Рассвет застал нас в той же балке. Ночной мрак отступил, выявив кучи брошенных как попало вещей, дремлющих лошадей и пару наспех сделанных лежанок. На одной из них сидела Хэлис, она монотонно раскачивалась, закрыв лицо руками. Эринна бродила по лагерю как потерянная, и на неё было больно смотреть.

Тиль умер перед самым рассветом. Вал увёл от него Эринну, как ребёнка, заставил вымыть окровавленные руки, расчесал ей волосы. Я примерно представлял, что она сейчас чувствует. Операция в походных условиях - и так нелёгкое дело, а когда у лекаря кружится голова из-за последствий отравления, и руки дрожат? А когда раненый - твой друг, и даже больше, чем друг? Мысль о том, что несчастье случилось из-за моей выходки, казалось, теперь поселилась у меня под сердцем и грызла изнутри. Зачем они это сделали? Зачем пытались меня спасти? Неужели моя жизнь настолько ценна, что ради неё стоило рискнуть своими?

Когда девушка в очередной раз прошла мимо, я схватил её за руку.

- Почему?! - спросил я только.

- Не благодари, - ответила она. И ушла. А я остался. И мир вокруг почернел. Тяжело, муторно, на языке - гадостный кислый привкус. Кажется, это чувство... вины? Его я тоже давно не испытывал. И, честно говоря, не хотел бы лишний раз пережить.

***

Что ты рыдаешь, размазав палёную тушь?

Лучше б ты пересекала в собачьей упряжке плато Гинкудуш...

(Б. Г ребенщиков - Слово Паисия Пчельника)

Над могилой Тиллерина мы с Валом общими усилиями воздвигли огромный серый валун. Вал медленно провел по камню рукой, выжигая положенные слова, девушки стояли рядом, молчаливые, как тени. Потом мы с Валом оставили их возле камня, чтобы дать им возможность спокойно попрощаться.

Я полагал, что из-за Эринны мы сегодня никуда не двинемся. Такое горе, как у неё, лучше выплакать сразу, за раз, иначе оно будет есть тебя изнутри всю жизнь. Уж я-то знал. Так что я готов был ждать и уже приготовился охранять нашу стоянку от степняков, если они вдруг появятся здесь.

Однако уже через час Эринна, прямая, как палка, и с совершенно сухими глазами ждала нас в седле. Хэлис всё ещё сидела возле камня, тихо перебирая струны своей лютни.

- Хэлис, - осмелился позвать я её.

Девушка тихо поднялась. Видеть её мордашку с размазанными потёками слёз было невыносимо. Она всхлипнула и вдруг улыбнулась.

- Они обещали, что будут приходить сюда. И здесь всегда будет расти свежая трава.

Я не посмел спросить, кто это - они. Но как же мне хотелось хоть краешком глаза заглянуть в её мир, который совершенно точно был куда ярче и цветнее, чем наш. И куда более добр.

После похорон Тиля Эринна превратилась в ледяную статую. Темп скачки стал просто бешеным. Мы ехали днём, не обращая внимания на жажду и безжалостно палящее солнце. Мы мчались ночью мимо тёмных холмов, похожих на спящих исполинов, и ковыль в призрачном свете луны ходил волнами, как серебристое море.