Самая длинная ночь в году (СИ) - Тур Тереза - Страница 11

– Алсапов, – недовольно покачал головой военный министр. – По-моему, верить этому роду – дурной тон.

– Однако Радомировы им верят уже несколько сотен лет. И пока не обманулись.

Подошедший слуга налил им еще коньяку – и вельможи продолжили разговор.

– А что вы скажете про Волкова? – усмехнулся в густые усы граф Морозов.

– Увы… – развел руками князь. – К сожалению, ничего хорошего. У него – последнее предупреждение от государя-императора. Еще одна попойка с дебошем – и он будет отлучен от двора. В прошлый раз только мое заступничество – каюсь – помогло ему этого избежать.

– Все знают, что вы с его отцом большие приятели…

Князь Андрей кивнул.

– Эх… Вот вы с его величеством в их возрасте… – проворчал военный министр.

– Под вашим руководством войну выигрывали, – поддержал его Великий князь, чувствуя себя… просто старым.

– Хоть при деле были, – усмехнулся Морозов.

– М-да… Кстати. – Андрей Николаевич вспомнил, что так и не обговорил с военным министром вопрос, который его волновал. – Надо усилить работу с кадетами в военных академиях. Как-то молодые люди… разболтались.

– Если вы о покушении, то мы провели тщательную проверку.

– И что она дала?

Граф поморщился:

– Они совсем не понимают слов «завтра» и «будущее». Усмехаются, когда им говорят, что они испортят себе жизнь. Отеческие наставления вызывают лишь насмешку. А физические наказания отменили!

– Понятно, – кивнул Великий князь.

– Увеличим нагрузку, чтобы некогда было думы разные выдумывать. Так же посоветуем поступить в гражданских учебных заведениях.

Музыка опять стихла – и до них снова донеслось щебетание придворных.

– Вы знаете, – радостно говорила молоденькая фрейлина – из новеньких. – А над женой генерала Лютаева мы все-таки подшутили!

– И как – розыгрыш удался? – спросила у нее графиня Снегирева.

– Шутите? Когда он получил грамоту величайшего рогоносца, да еще и с намеком, чьей любовницей является его обожаемая супруга… Он был вне себя…

– А она что… правда с императором?

– Нет, конечно… Она столь провинциальна, что любит своего мужа.

Счастливый, нежный, звонкий смех утонул в беззаботной музыке. И снова закружились пары – юбки, туфельки, прически, мундиры, усы, бакенбарды, перчатки, эполеты, веера. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз…

– Вы знаете, что мой подчиненный подал рапорт – и отбыл в свое поместье, – негромко сказал граф Морозов. – Вот, значит, кому я обязан тому, что толковый человек покинул свой пост.

– Надеюсь, он не поверил во весь этот бред, – тихо сказал князь Радомиров, который был самой первой жертвой подобных увеселений.

– Не знаю как к студентам, – прорычал военный министр, – а вот к этим бездельникам я бы метод физического воздействия применил!

Великий князь лишь пожал плечами.

Идею подобных розыгрышей подала императрица. Собственной персоной. И для своего первого развлечения она выбрала его, Великого князя Радомирова, двоюродного брата ее мужа. До этого он относился к ее величеству безучастно, хотя и с некоей долей уважения. Но однажды, года три назад, к нему в кабинет в Министерстве явилась смущенная и негодующая девица – из новых придворных дам ее величества. Кстати говоря, девица эта ему как раз нравилась. Она общалась со всеми, умудряясь глупо не хихикать…

И в тот раз она не хихикала. Она была в странном настроении – смеси негодования и смущения. Добилась приема. Кинула ему на стол официальный бланк Министерства.

– И что это значит? – прошипела она.

Князь с интересом взял бумагу и прочитал. Приказ фрейлине ее Величества, урожденной княжне Льдовой, приступить к обязанностям любовницы Великого князя Радомирова.

Он поднял глаза. Его недоуменный взгляд столкнулся с ее возмущенным.

– Какая гадость, – неторопливо протянул он. – Надеюсь, вы не решили, что я имею к этому хоть какое-то отношение?

Девица потупилась.

– Единственно, что мне интересно, как эти… шутники раздобыли мой незаполненный министерский бланк.

Потом они с княжной Льдовой – и ее женихом, пришлось и его посвящать в интригу – затеяли целое расследование.

– Зачем? – спросил он у императрицы, когда все узнал. Придворные, которые в этом участвовали, были уже отлучены от двора.

– Скучно, – отвечала она ему.

Ей было скучно. А идиотская идея прижилась…

Он дернул щекой, представляя в роли жертвы розыгрыша Иру. Или его в роли генерала, получившего письмо об измене…

И вот что ему теперь делать? Он привязался. Он – надо, наконец, признаться самому себе – полюбил…

Соблазнить ее – и сделать своей любовницей – не позволяла совесть. Женой… Да… Женой Великого князя Радомирова – наверное, здравый смысл. И любовь к ней…

Самое мудрое, что он мог сделать, – это оставить девочку в покое…

Тут он представил, что не подойдет к ней больше, не заговорит. Что в ее серых глазах поселится тоска. Или ненависть к нему – если обставить прощание как положено, с привлечением его как бы новой пассии…

– Прошу прощения, ваша светлость, – обратился он к графу Морозову, который тоже задумался о чем-то своем. – Но мне придется вас покинуть.

И… князь Радомиров сбежал с бала. Ничего, пару часов они тут точно без него обойдутся. В свой дворец – переодеться – он же не сможет появиться перед ней в белоснежной парадной форме с золотыми аксельбантами и россыпью орденов. Придется переодевать. А еще надо отнести поесть – наверняка она забыла.

Так он и появился в госпитале – в обычном черном кителе без знаков отличия и с корзинкой, полной еды.

– Чем мы можем вам помочь? – привстала навстречу целительница, увидев форму. – У вас что-то случилось?

– Понимаете, – обратился он к ней. – Я бы хотел увидеть Ирину Алексеевну Иевлеву. Она сегодня дежурит.

– Вам ее вызвать?

– Не нужно. Я не болен. Просто осенью… Она мне спасла жизнь. Я бы хотел поздравить ее с праздником.

– Вообще-то не положено…

– Пожалуйста.

– Ладно, проходите, – во взгляде читалось и одобрение, и интерес, – только тихонько. Вас проводить?

– Я знаю, куда идти, – он отрицательно покачал головой. Действительно, сразу как узнал, где работает Ира, тщательно изучил план здания. Пути подхода, отхода. Эвакуации… И где находится ординаторская отделения травматологии, ему было тоже известно.

Он тихонько постучал.

– Открыто, – раздался ее голос.

– Ирина Алексеевна! Добрый вечер.

На мгновение ему показалось, что она бросится ему в объятия. Но Ира смешалась, остановилась. Завела руки себе за спину, словно опасалась, что они ей не подчинятся.

Только глаза горели таким счастьем…

– Как вы? Откуда вы?

– Сбежал, – признался он. – Буквально на час… Решил вас поздравить. И покормить заодно.

– Я скучала, – призналась она.

– Я тоже, – вздохнул он. – Ужинать?

Быстро распаковали корзинку, достали все.

Он разлил по бокалам ее любимый вишневый сок.

– С праздником.

– У меня есть для вас подарок.

– Странное совпадение, – улыбнулся он. – У меня для вас – тоже.

Столица. Почти год назад. Январь. Она

А еще я не любила праздники. Детство, конечно, не в счет… Тогда была вера во что-то чудесное. Грезы. Надежды. Искрящаяся радость.

Потом я смогла устроить свою жизнь. Только праздники по-прежнему не любила…

Эти, Зимние, не были исключением.

До того момента, когда Андрей Николаевич постучал в дверь ординаторской.

До того, как я подарила ему на Зимние праздники самый мощный артефакт, останавливающий кровотечение. А он мне – защитный амулет, выполненный в том же стиле, что и артефакт энергии, который он отдал мне за свое спасение.

Уходя, он попросил разрешения пригласить меня на завтрак.

– Я, конечно, понимаю, насколько вы будете вымотаны, но так хочется встретить это утро с вами…

Ответила согласием.

В последнее время мне казалось, что между нами есть какая-то недоговоренность. Что-то он мне пытался то ли сказать, то ли, наоборот, не говорить. Это все рождало странную печаль в глазах, когда он смотрел на меня.