Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны - Сондерс Фрэнсис - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Руководствуясь законодательством, которое мало что запрещало и практически всё разрешало, сотрудники УСС, странствуя по охваченной войной Европе, ощущали себя кем-то вроде проконсулов древних времён. Первый сотрудник УСС, попавший в Бухарест после ухода оттуда немцев осенью 1944-го, стал постоянным гостем на заседаниях румынского кабинета министров. Он хвастался перед коллегами: «До того как они начнут любое голосование, они спрашивают, что я думаю... Они принимают все предложенные мной постановления единогласно. Я никогда не думал, что управлять страной так легко» [66]. Но управление страной было как раз тем, для чего готовились большинство сотрудников УСС. Набирая людей в самом сердце американского корпоративного, политического, академического и культурного истеблишмента, Донован создал элитный корпус, укоренённый в самых влиятельных учреждениях и семьях Америки. Члены семьи Меллон занимались шпионажем в Мадриде, Лондоне, Женеве, Париже. Пол Меллон (Paul Mellon) сотрудничал с Управлением специальных операций в Лондоне. Его сестра Эйлса (однажды получившая известность как самая богатая женщина в мире) была замужем за его начальником, шефом лондонского отдела УСС Дэвидом Брюсом, сыном американского сенатора, самостоятельно ставшим миллионером. Оба сына Дж.П. Моргана (J.P. Morgan) служили в УСС. Семейства Вандербильт, Дюпон, Арчбольд (Стэндард Ойл), Райэн (Equitable Life Insurance), Уэйл (универмаги Мэйси), Уитни - все были представлены в рядах секретной армии Донована.

Рекрутами УСС были также издатель путеводителей Юджин Фоудор (Eugene Fodor), журналист из Нью-Йорка Марчелло Гирози (Marchello Girosi), позднее ставший продюсером знаменитой итальянской и американской киноактрисы Софи Лорен; Илья Толстой, эмигрировавший внук прославленного писателя, который был членом миссии УСС в Лхасу; Джулия Маквильямс Чайлд (Julia McWilliams Child), впоследствии известная телеведущая, которая хранила документы разведки в Чжункине. Раймонд Гест (Raymond Guest), знаменитый игрок в поло и двоюродный брат Уинстона Черчилля, ярко проявил себя во время операций во Франции и Скандинавии. Антуан де Сент-Экзюпери был близким другом и сотрудником Донована, как и Эрнест Хэмингуэй, чей сын Джон тоже состоял в УСС.

Хотя один критик жаловался, что многие сотрудники «кажутся юнцами-студентами, которым УСС, наверное, представляется способом избежать рутины военной службы и ещё одним видом развлечения» [67], существовала также возможность того, что каждый член высших эшелонов службы Донована «рискует своим будущим положением банкира, попечителя или высокопоставленного политика, будучи отождествляем с чем-то незаконным и выходящим за рамки общепринятого» [68]. После роспуска УСС многие из этих будущих банкиров, попечителей и политиков вернулись к гражданской жизни. Аллен Даллес, помощник Донована, ответственный за операции УСС в Европе, вернулся к своей адвокатской практике в Нью-Йорке, где стал центральной фигурой группы неформальных сотрудников продолжавшей существовать американской разведывательной службы. Получившая прозвище «Ковбои с Парк-авеню», эта группа включала Кермита «Кима» Рузвельта (Kermit «Kim» Roosevelt), внука президента Теодора Рузвельта, Трэйси Бэрнса (Tracy Barnes, который помог Аллену Даллесу получить знаменитые дневники Чиано у его вдовы графини Чиано), Ричарда Хелмса (Richard Helms) и Фрэнка Уизнера (Frank Wisner), доставлявших секретные сведения из военной разведки в оккупированной Германии, а также Ройалла Тайлера (Royall Tyler), вскоре ставшего главой парижского отделения Всемирного банка.

Будучи весьма далёкими от того, чтобы рисковать своим будущим положением, эти люди за время работы в УСС приобрели новые связи, которые вкупе с прежними знакомствами привели их к лидирующим позициям. Вместе с наличием опыта незаконной и сомнительной деятельности это превратило их в богатый ресурс для ЦРУ. Историческая основа его элиты - члены «Лиги плюща» теперь использовали своё влияние для пополнения рядов начинающего деятельность Управления, отбирая кадры в американских советах директоров, академических учреждениях, важнейших газетах и других СМИ, юридических фирмах и администрации. Многие из них происходили из примерно сотни обитавших в Вашингтоне семейств, названных «пещерными людьми» за то, что выступали за сохранение значения епископальной и пресвитерианской церквей, окормлявших их предков. Воспитанные на принципах интеллектуальной мощи, спортивной удали, благородного обхождения и твёрдой христианской этики, они брали пример с людей, подобных Реверенду Эндикотту Пибоди, чья Гротонская школа вместе с Итоном, Хэрроу и Винчестером являлась альма-матер многих национальных лидеров. Выученные в духе христианских добродетелей и почтения к привилегиям, они вышли в мир с верой в демократию, но с подозрением к несдержанному эгалитаризму. Перефразируя торжественное заявление Вилли Брандта: «Мы не избранные, но народные избранники», можно сказать, что они были избранными, которых никто не избирал.

Те, кто не служил в УСС, во время войны поднимались по карьерной лестнице в Государственном департаменте и Министерстве иностранных дел. Они вращались вокруг фигур вроде Чарлза «Чипа» Болена (Charles «Chip» Bohlen), который впоследствии стал послом во Франции. В начале 1940-х годов его дом на Дамбертон-авеню в Джорджтауне был средоточием интеллектуального брожения, в центре которого находились Джордж Кеннан и Исайя Берлин, уже почитавшийся в вашингтонских кругах как «пророк». Один обозреватель описывал Болена, Кеннана и Берлина как «однородное конгениальное трио». Болен был одним из основателей нового научного направления - советологии. Он жил в России, знал её правителей и бюрократов, изучал её идеологическую литературу и мог цитировать её классиков. Он был очевидцем чисток и процессов конца 1930-х и разрушительного воздействия «культурной политики» Жданова. Существовали две знаменитые фразы, которые Болен любил повторять: «Алкоголь не действует на меня» и «Я понимаю русских». Для лучшего понимания он обратился к Исайе Берлину и Николаю Набокову, который потом работал в Министерстве юстиции. Болен характеризовал Набокова как «психологическое сокровище», и Набоков отвечал на этот комплимент, называя Болена «моим образцом и наставником».

«У этих новых друзей было мало иллюзий, если они вообще были, насчёт «Дяди Джо», - писал позднее Набоков. - В некотором отношении они были в те годы анахроничной группой в Вашингтоне, а возможно, и во всей Америке. Америка находилась в состоянии эйфории советолюбия, которую в доме на Дамбертон-авеню никто не разделял. Основная часть американского общественного мнения дважды в течение трёх лет меняла своё отношение к России. Сначала она была против - после раздела Польши и «злодейской» Финской войны. В газетных карикатурах Сталин изображался в виде отвратительной смеси волка с медведем. Потом внезапно общественное мнение стало за Россию - после нацистского вторжения в 1941 году. Сталин вдруг стал красивым, его изображали в виде рыцаря в доспехах, защищающего Кремль от тевтонской орды, или воспроизводили его утончённый и боготворимый профиль с фотографий Маргарет Бурк-Уайт (Margaret Bourke-White). И затем, в 1943 году, просоветские настроения были усилены Сталинградом. «Вы увидите, - утверждали доверчивые американцы, - коммунизм никогда не вернётся в Россию в прежнем виде. После войны это будет другая страна. Разве не Сталин вернул патриарха из изгнания? А писатели и поэты? И разве не Сталин восстановил офицерские звания и возродил культ исторических национальных героев, даже некоторых царей и святых, таких как Александр Невский и Пётр Великий?» Но скептики с Дамбертон-авеню были другими. Они знали, что, как сказал однажды Кеннан, сталинизм не изменяем» [69].

К скептикам с Дамбертон-авеню присоединились Дэвид Брюс, Аверелл Гарриман (Averell Harriman), Джон Макклой (John McCloy), Джозеф и Стюарт Олсопы (Joseph and Stewart Alsop), Ричард Бисселл, Уолтер Липпманн (Walter Lippmann) и братья Банди (Bundy). В долгих разговорах, подогреваемых интеллектуальной страстью и алкоголем, их видение нового мирового порядка начало обретать форму. Ориентированные вовне, исполненные духа соревнования, резкие, эти люди обладали неколебимой верой в свою систему ценностей и долг предложить её другим. Они были патрициями современной эпохи, паладинами демократии и не видели в этом никакого противоречия. Это была элита, которая направляла американскую внешнюю политику и формировала законодательство внутри страны. Через интеллектуальные центры, фонды, правления, членство в джентльменских клубах эти мандарины были прочно связаны друг с другом как принадлежностью к организациям, так и общей верой в своё превосходство. Их задачей было установление, а затем оправдание послевоенного Pax Americana. И они были верными сторонниками ЦРУ, которое стало быстро укомплектовываться их школьными друзьями, товарищами по бизнесу, а также старыми бойцами из УСС.