Фабрика грез - Бэгшоу Луиза - Страница 16

— Дорогуша, ты умеешь вдохновить мужчину, — похвалил Говард, глупо ухмыляясь. Складки на щеках поползли вверх.

— Если бы только ты был свободен. — Она тихо вздохнула и бросила печальный взгляд на его обручальное кольцо.

— Рокси, Рокси… — Говард похлопал ее по колену, как будто она была его любимой дочкой-школьницей.

Черт, его и самого мучило искушение пообещать ей бросить Банни, сухую фригидную суку, и взять с собой в Даллас горяченькую, с перчиком. Эту. Но он женился в пятидесятые годы, Банни вырастила с ним троих детей, она была рядом, пока он воплощал в реальность «Кондор ойл».

Была с ним жена и в последние пять лет, когда он расширял бизнес, распространив его на радиовещание и на недвижимость. «Кондор индастриз», американский колосс, компания, в которой Банни имеет право претендовать на пятьдесят процентов. Во всяком случае, так объяснили ему юристы. Это чертово «женское движение» с его проклятыми законами общей собственности.

Кроме секса, больше всего на свете Говард Торн любил деньги. Он снова похлопал Роксану Феликс по стройной ножке.

— Понимаешь, я бы очень этого хотел, но не могу так поступить с Банни.

С явным разочарованием она отвернулась от него и стала одеваться.

— Но зато я сделал кое-что другое. Что ты хотела, — поспешил успокоить девушку Торн. — Все сделал. Я позвонил Тому Голдману. Вечером. Насчет твоих проб. Мои ребята поговорили с предпринимателями и с прессой. Даже с «Нью-Йорк тайме». Тебе обеспечена шумиха. Как только сойдешь с трапа самолета, на тебя накину гея…

Роксана уже оделась, непрозрачное яркое платье скрывало роскошное тело. Она повернулась к любовнику, и шоколадные глаза засверкали от удовольствия. У него снова перехватило дыхание.

— Правда? Ты позвонил Тому Голдману?

— Да, — подтвердил Торн. — Велел проследить, чтобы все посмотрели твои пробы, и посоветовал отнестись к ним положительно. — Говард Торн надеялся, что говорил с Томом достаточно сурово. — Я приказал ему взять тебя на роль, но он ответил, что это так просто не делается.

Роксана удержалась от злого упрека. Говард Торн не Боб Элтон. С ним надо играть осторожно.

— А почему не делается? — спросила она, разочарованно надув губки, словно обиженная девочка.

Говард посмотрел на нее и вдруг разозлился. Безмозглая кукла!

— Боже мой, дорогуша, я знаю, о чем ты думаешь. Том руководит этой чертовой студией, но там назначен новый президент. Женщина, Элеонор Маршалл. Похоже, это ее первый проект, и он не может не принять во внимание ее право на контроль за отбором творческой группы. — Мысленно он поставил в кавычки слово «контроль», потому что единственный вариант контроля, который, по мнению Говарда Торна, чего-то стоит, — это состояние его счетов. Как они влияют на дела компании.

— О Говард! Но мне так хочется. Я просто не знаю, что делать, — беспомощно сказала Роксана, и на длинных ресницах блеснули бриллиантики слез.

Торн взглянул на нее и разозлился на Тома Голдмана. Ведь если Роксана чего-то хочет, видит Бог, она свое получит. К черту Элеонор Маршалл. К черту всех, кто стоит на пути!

— Ты просто поезжай в Лос-Анджелес и делай свое дело, дорогая. Я добуду тебе этот фильм.

— Обещаешь, Говард?

Роксана стояла перед ним с видом маленькой девочки, взирающей на Санта-Клауса. Маленькая девочка, чьи роскошные соски-изюминки таращились на него сквозь атлас платья.

Внезапно Говард Торн подумал о том, на какой серьезный риск он идет, влезая в подбор артистов для фильма. финансист его уровня, имеющий огромную долю в прибыли «Артемис студиос», вообще не должен утруждать себя подобными мелочами. Когда Роксана Феликс еще ходила пешком под стол, он уже торговал с лотка на улице.

Но потом он вспомнил про ее умелые пальцы, про ее ласки, про собственное возбуждение, которое позволяло ему чувствовать себя суперменом. Роксана Феликс показала ему такое, о чем он не мог мечтать ни с одной проституткой. А она к тому же не проститутка, а самая известная в мире супермодель. Первоклассная профессионалка. Великолепная женщина.

Для жирного некрасивого Говарда Торна она была воплощением мечты.

— Я обещаю, — коротко сказал он.

Сидя в удобном кресле первого класса, Роксана Феликс напряженно думала.

Обычно она вела себя не так. Размышлять она привыкла в личном самолете. А к полету первым классом обычного рейса относилась как к шоу. Каждое движение тщательно отработано. Яркое появление, с небольшим опозданием. Но никогда настолько поздно, чтобы отложили полет. Она решила, что образ примадонны — дело прошедших дней. Поэтому она выбрала для путешествия чувственный стиль. Ее экипировка никогда не переходила грань. У нее были маленькие темно-зеленые чемоданы на заказ с Бонд-стрит, более шикарные, чем наскучившие Гуччи или Луис Вуттон. Ласковая вежливость с обслугой. Вежливое, но твердое требование не беспокоить, если какой-нибудь несносный бизнесмен захочет попросить автограф. Такое же милое, вежливое, но молчаливое согласие, если четырехлетний малыш просит поставить подпись. В конце концов, у нее есть какие-то обязательства перед людьми. Она больше чем модель. Она Роксана Феликс.

Леди, играющая модель, любимица Америки. И никогда не знаешь, кто сидит в первом классе. Вдруг сзади нее репортер из «Вэнити фэр»? И она вдруг потеряет лицо? Нельзя даже невольно обидеть репортера.

Роксана нахмурилась. Эти репортеры относятся к себе так серьезно, будто представляют какой-то интерес для других. Глупые писаки. Поглядите-ка на этого Нормана Мейлера, того, что брал интервью у Мадонны несколько лет назад. Да оно больше о нем самом, чем о его собеседнице.

Можно подумать, кому-то в мире есть дело до претенциозного жирного ублюдка Нормана Мейлера.

Во всяком случае, сегодня она не позволит репортерам, детям или кому-то еще докучать ей. Она попросила агента, отвечающего за переезды, усадить ее в конце пустого ряда и дать стюардессам строгие указания держать людей подальше от нее.

Невероятно, но все пошло не так, как предполагалось.

Началось это со звонка Дэвида Таубера на прошлой неделе. Через два дня после триумфа в Чикаго весь модельный бизнес пал к ее ногам. Боб Элтон буквально растекался лужей от обожания. В «Юник» сыпались доллары. «Гесс Джине». «Шанель». Новый парфюм от Кэлвина Кляйна…

Но всех превзошел «Ревлон», предложив ей, и только ей, рекламировать губную помаду: «Самая красивая женщина мира пользуется помадой» Ревлон ««.

Она прочитала это и испытала удовольствие. Как сказал Боб? Ее коронация? Иногда его стоит потерпеть. Шоу Алессандро стало ее коронацией. Ее вершиной. Ее зенитом. Наконец она, Роксана, — коронованная королева, взошедшая на трон. Она всегда знала, что рождена занять его. Когда Роксана переступила порог «Лайм лайт»10, любимого клуба в Нью-Йорке, ди-джей поставил «Всемирную супермодель»

Рю Поля. В ее честь. Все зааплодировали. Как должны были кипеть от негодования Синди и Линда! А ей плевать!

Об этом она мечтала. Об этом мечтала каждая манекенщица. Эти поцелуйчики, все эти «детка-могу-ли-я-воспользоваться-твоими-румянами», всякая такая чушь — в корзинку для мусора! Дело не в том, чтобы всем хватило работы, дело в другом — кто наверху. Кто может задвинуть в угол этих новых — Брэнди, Эмбер, Меган, Шалом… И несть им числа… Своей выходкой на шоу Алессандро Эко она, Роксана Феликс, сумела всех поставить на место.

Но почему ей этого мало? Честно говоря, она сама была не в силах объяснить. Она просто не могла взять в толк, почему сладкое чувство победы длилось столь короткое время. Буквально несколько ударов сердца. А потом все демоны вернулись, все отвратительные, изводящие ее черные чувства, которые она с трудом спрятала где-то внутри себя.

Роксана покачала головой. Нет. Сейчас не стоит думать про это.

Просто прими это как данность, велела она себе. Да, она подписала новые контракты после сенсации у Алессандро, она будет держаться на первоклассном уровне до конца жизни, но мало, мало… Ей мало! Она обнаружила это после звонка из Лос-Анджелеса Дэвида Таубера, сообщившего о возникшей проблеме.