Теория справедливости - Ролз Джон - Страница 3

Приведем, здесь две различные концепции цели политических институтов по ходу времени. В государстве благосостояния эта цель состоит в том, что никто не должен иметь стандарт жизни, ниже некоторого приемлемого уровня, и все должны получить определенную защиту от случайностей и несчастий, например, пособие по безработице и на медицинское обслуживание. Перераспределение дохода служит этой цели, когда в конце каждого периода могут быть идентифицированы нуждающиеся в помощи. Такая система может позволить большие и ненаследуемые неравенства в богатстве, несовместимые со справедливой ценностью политических свобод (введенной в § 36), так же как и большие неравенства в доходах, нарушающие принцип различия. В то время как делаются некоторые усилия по установлению гарантий честного равенства возможностей, они не являются ни достаточными, ни эффективными, при наличии дозволяемого неравенствами богатства и влияния в политике.

В противоположность этому, при демократии с частной собственностью цель заключается в том, чтобы осуществить идею общества как справедливой системы кооперации по ходу времени между гражданами как свободными и равными личностями. Таким образом, базисные институты с самого начала должны передать в руки всех граждан, а не части, средства производства, дабы эти граждане были сотрудничающими членами общества. Упор делается как на постепенном распределении собственности на капитал и ресурсы по законам наследования, и честном равенстве возможностей, гарантированном образованием и обучением, и т. п., так и на институтах, которые поддерживают справедливую ценность политических свобод. Для того чтобы понять значимость принципа различия, он должен рассматриваться в контексте демократии с частной собственностью (или либерального социалистического режима), а не государства благосостояния: это принцип взаимности для общества, рассматриваемого как честная система кооперации между свободными и равными гражданами смежных поколений.

Упоминание (несколькими строками ранее) либерального социалистического режима заставляет меня добавить, что справедливость как честность оставляет открытым вопрос о том, могут ли ее принципы быть лучше реализованы некоторой формой демократии с частной собственностью, или же либеральным социалистическим режимом. Решение этого вопроса должно зависеть от исторических обстоятельств и традиций, институтов и социальных сил в каждой стране8. В качестве политической концепции справедливость как честность, следовательно, не включает никаких естественных прав частной собственности на средства производства (но включает право личной собственности как необходимое условие независимости и целостности граждан), ни естественного права на управляемые предприятия, или же предприятия, находящиеся в народной собственности. Вместо этого предлагается концепция справедливости, в свете которой эти вопросы могут разумно решаться, с учетом конкретных особенностей каждой страны.

1. Опубликовано издательством Harvard Univereity Press, Cambridge, MA, 1971.

2. По поводу этих двух принципов см. §§ 12–14, гл. П. Именно эти два принципа, и, в частности, принцип различия, придаюг справедливости как честности либеральный, или социал-демократический характер.

3. См. eго работу — L. A. Hart «Rawls on Liberty and ItsPriority». University of Chicago Law Review, vol.40 (1973), pp. 534–555.

4. См. Tanner Lectures on Human Values (Salt Lake City: University of Utah Press, 1982), vol. III pp. 3-87.

5. Этот очерк появился в Utilitarianism and Beyonad, ed. by Amartia Sen and B. Williams (Cambrige: Cambrige University Press, 1982), pp. 159–185.

6. По поводу этой ошибки см. «Basic Liberties and Their Ptiority», Ibid., сноска 83 на с. 87.

7. Термин «демократия с частной собстенностью» я заимствовал из работы J.E.Meed. Efficiency, Equality and yhe Ownership of Property (London, 1964), особенно гл. V

8. См. последние два абзаца § 42, гл. V.

Из предисловия к английскому изданию

Представляя теорию справедливости, я пытался свести в согласованную систему идеи, высказанные мною в статьях, написанных за последние полтора десятка лет. Все центральные положения этих статей нашли отражение в книге, но в более детальном виде. Кроме того, в книге обсуждаются и такие вопросы, которые служат завершению теории. Изложение распадается на три части. Первая часть посвящена более детальной разработке тем, поднятых в статьях «Справедливость как честность» (1958) и «Распределительная справедливость: некоторые приложения» (1968). Три первых главы второй части соответствуют, правда, с многими дополнениями, темам статей «Конституционная свобода» (1963), «Распределительная справедливость»

(1967) и «Гражданское неповиновение» (1966). Вторая глава последней части рассматривает проблемы, обсуждавшиеся в статье «Смысл справедливости» (1963){Упомянутые статьи опубликованы в следующих изданиях: Justice as Fairness, The Philosophical Review, vol. 57 (1958); Distributive Justice: Some Addenda, Natural Law Forum, vol. 13 (1968); Constitutional Liberty and the Concept of Justice. № VI: Justice, ed. C. J. Friedrich and John Chapman (N.Y.: Atherton Press, 1963); Distributive Justice, Philosophy, Politics and Society, Third Series, ed. Peter Laslett and W. G. Runciman (Oxford: Basil Blackwell, 1967); The Justification of Civil Disobedience, Civil Disobedience, ed. H. A. Bedan (N.Y.: Pegasus, 1969); The Senseof Justice, The Philosophical Review, vol. 62 (1963).}. За исключением нескольких мест, остальные главы книги представляют неопубликованный материал. Хотя основные идеи являются во многом теми же, я попытался устранить противоречия, а также дополнить и усилить аргументацию.

Вероятно, мне следует объяснить цель моей книги. Долгое время доминирующей систематической теорией в современной моральной философии была некоторая форма утилитаризма. Одна из причин этого в том, что утилитаризм был представлен блестящими писателями, которые возводили воистину впечатляющее как по объему, так и по тщательности строение. Мы иногда забываем, что великие утилитаристы — Юм и Адам Смит, Бентам и Милль, были выдающимися социальными теоретиками и экономистами, и моральная доктрина, разрабатывавшаяся ими, была приспособлена к нуждам их более широких интересов и составляла лишь часть более объемной схемы. Критиковавшие их часто делали это с более узкой точки зрения. Они говорили о неясности принципа полезности и замечали кажущиеся противоречия между многими положениями теории утилитаризма и нашими моральными чувствами. Но критики не преуспели в построении и систематической разработке противоположной утилитаризму концепции. Итогом этой ситуации стало то, что мы часто должны выбирать между утилитаризмом и интуитивизмом. Наиболее вероятным выходом из положения является принятие некоторого варианта принципа полезности, ограниченного на интуитивистский лад предположениями, имеющими зачастую ad hoc характер. Такой подход не является иррациональным, и нет никакой гарантии, что вообще можно сделать что-либо лучшее. Но это не причина для того, чтобы не постараться сделать это.

Я попытался обобщить и представить в виде теории высокой степени абстракции традиционную теорию общественного договора, выдвигавшуюся Локком, Руссо и Кантом. Я надеюсь, что теория эта может быть развита таким образом, чтобы устоять против тех серьезных возражений, которые до этого были часто фатальны для теории общественного договора. Более того, предлагаемая мною теория представляет систематическое рассмотрение справедливости, альтернативу традиционно доминирующему утилитаризму, превосходящую его по многим параметрам. Результатом является теория, которая в высшей степени напоминает теорию Канта. И я подчеркиваю, что никоим образом не претендую на оригинальность в этом отношении. Основными являются классические идеи, довольно хорошо известные. Мое намерение состоит в том, чтобы организовать эти идеи в более широкую схему путем использования некоторых упрощающих приемов, что позволит оценить силу классических идей. Цели книги будут полностью достигнуты, если она позволит увидеть более ясно основные структурные особенности альтернативной концепции справедливости, которая содержалась в неявном виде в договорной традиции, а также укажет пути дальнейшей разработки теории. Из всех традиционных теорий эта концепция, я полагаю, наилучшим образом согласована с нашими обдуманными суждениями справедливости и поэтому представляет подходящий моральный базис демократического общества.