Теория справедливости - Ролз Джон - Страница 103

При таком положении дел уместно вспомнить знакомое различие между обязанностью при прочих равных условиях (так называемая обязанность prima facie) и обязанностью, когда в расчет берутся все обстоятельства.

(Параллельное различение верно и в отношении обязательств.) Формулировкой этого понятия я обязан Россу, изложению которого я и следую в основных чертах5. Предположим, что известна полная система принципов, которые были бы выбраны в исходном положении. Она будет содержать принципы для институтов и индивидов и, конечно, правила приоритета для взвешивания этих принципов, когда они поддерживают противоположные стороны. Далее я предполагаю, что эта полная концепция правильности является конечной: она состоит из конечного числа принципов и правил приоритета. Хотя существует смысл, в котором число моральных принципов (добродетелей институтов и индивидов) является бесконечным или неопределенно большим, полная концепция приблизительно завершена, т. е. моральные соображения, не попадающие в нее, по большей части не имеют особой важности. Обычно их можно проигнорировать без серьезного риска ошибиться. Значимость моральных доводов, для которых нет объяснения, становится все меньшей по мере более полной разработки концепции правильности. К этой полной концепции (конечной, но завершенной в определенном выше смысле) присоединяется принцип, утверждающий ее полноту, и если мы пожелаем, то также и принцип, предписывающий субъекту выполнять то действие, которое, из всех для него доступных, разумно оценивается как правильное (или лучшее) в свете полной системы (включающей правила приоритета). Здесь я предполагаю, что правил приоритета достаточно для разрешения конфликтов между принципами или, по крайней мере, для указания на способ верного приписывания им весов. Очевидно, мы еще не находимся в том положении, которое позволяет нам сформулировать эти правила более, чем для нескольких случаев; но так как нам удается выносить эти суждения, полезные правила существуют (если только не прав интуитивист, и существуют лишь описания). В любом случае, полная система способствует нашим действиям в свете всех доступных нам существенных доводов (как они определены принципами системы), в той степени, в которой мы можем или должны их установить.

С учетом вышеизложенных соображений мы можем считать, что фразы «при прочих равных условиях» и

«принимая во внимание все обстоятельства» (и другие родственные выражения) указывают на степень, в которой суждение основывается на всей системе принципов. Принцип, взятый отдельно, не выражает универсального утверждения, которого всегда достаточно для установления того, как мы должны себя вести, когда условия антецедента удовлетворены. Скорее, первые принципы выделяют существенные черты моральных ситуаций, такие, что проявление этих черт является доводом для вынесения определенного этического суждения. Корректное суждение зависит от всех существенных черт, идентифицированных и приведенных в соответствие с полной концепцией правильности. Мы претендуем на полный обзор всех этих аспектов какого-то случая, когда мы говорим, что нечто является нашей обязанностью, принимая во внимание все обстоятельства; или же мы подразумеваем, что знаем (или имеем основания полагать), каким будет результат этого более широкого исследования. В противоположность этому, говоря о некоторой обязанности при прочих равных условиях (так называемая обязанность prima facie), мы указываем, что до сих пор мы учли лишь некоторые принципы; что мы выносим суждение, основанное лишь на некоторой части более обширной системы причин. Как правило, я не буду указывать на различие между чем-то, что является обязанностью (или обязательством) индивида при прочих равных условиях, и тем, что является его обязанностью с учетом всех обстоятельств. Обычно для того чтобы понять, что имеется в виду, можно опираться на контекст.

Я полагаю, что эти замечания выражают самое существенное в концепции обязанности prima facie. Важно то, что такие поправки как «при прочих равных условиях» и «с учетом всех обстоятельств», (и, конечно, «prima facie») не являются операторами над единичными предложениями, а тем более над предикатами действий. Они, скорее, выражают отношение между предложениями, отношение между суждением и его основаниями, или, как я выразил это раньше, отношение между некоторым суждением и частью целой системы принципов, которая определяет его основания6. Эта интерпретация созвучна с идеей Росса. Ведь он ввел ее как способ изложения первых принципов для того, чтобы позволить доводам, которые они определяют, поддерживать противоположные линии поведения в определенных случаях, как на самом деле часто и происходит, не вводя нас в противоречие. Традиционная доктрина, которую можно найти у Канта (во всяком случае, так полагал Росс), состоит в разделении принципов, относящихся к индивидам, на две группы — совершенных и несовершенных обязательств, а затем ранжировании принципов первого типа как лексически приоритетных (используя мой термин) по сравнению с принципами второго типа. Однако неверно в общем то, что несовершенные обязательства (например, обязанность благодеяния) должны всегда уступать совершенным обязательствам (например, обязанности верности), но у нас нет ясности в случае конфликта совершенных обязательств7. Возможно, теория Канта и позволяет найти выход, но, во всяком случае, он оставил эту проблему нерешенной. Для этой цели удобно воспользоваться понятием Росса. Эти замечания, конечно, не означают принятия его утверждения о самоочевидности первых принципов. Этот тезис имеет отношение к тому, как эти принципы узнаются, или какого рода следствия они допускают. Этот вопрос не зависит от того, как принципы соотносятся друг с другом в одной системе оснований и как поддерживают определенные суждения обязанностей и обязательств.

52. АРГУМЕНТЫ В ПОЛЬЗУ ПРИНЦИПА ЧЕСТНОСТИ

Хотя существуют различные принципы естественных обязанностей, все обязательства возникают из принципа честности (как определялось в § 18). Этот принцип утверждает, что человек имеет обязательство выполнять свою роль, определяемую правилами некоторого института, когда он добровольно принял выгоды этой схемы или воспользовался предлагаемыми ею возможностями для продвижения своих интересов, при условии, что этот институт является справедливым или честным, т. е. удовлетворяет нашим двум принципам справедливости. Как отмечалось ранее, интуитивная идея заключается здесь в том, что когда некоторое число людей вступает во взаимовыгодное кооперативное предприятие в соответствии с определенными правилами и, таким образом, идет на добровольное ограничение своей свободы, тот, кто согласился на эти ограничения, имеет право на аналогичную уступчивость со стороны тех, кто получил выгоду от их подчинения8. Мы не должны получать выгоду от кооперативных усилий других людей, не внося своей равной доли.

Не следует забывать, что принцип честности состоит из двух частей: первой, которая устанавливает то, как мы обретаем обязательства, а именно — добровольно совершая различные поступки; и второй, которая закладывает условие, что рассматриваемый институт должен быть справедливым, если не совершенно справедливым, то, по крайней мере, настолько справедливым, насколько этого можно разумно ожидать в данных обстоятельствах. Цель этого второго положения — обеспечить то, чтобы обязательства возникали только при удовлетворении определенных сопутствующих условий. Неохотное, и уж тем более явное согласие на существование несправедливых институтов не ведет к возникновению обязательств. По общему мнению, обещания, данные под принуждением, не имеют силы ab initio. Но, аналогичным образом, само несправедливое социальное устройство есть некоторый вид принуждения, даже насилия, и согласие на его существование не является обязывающим. Причина этого условия в том, что стороны в исходном положении настаивали бы на нем.

Прежде чем обсуждать следствия из этого принципа, нужно предварительно разобраться с одним вопросом.