Изменившая судьбы (ЛП) - Майер Шеннон - Страница 39

Мне нужно было добраться до очищающего огня и освободить его. И как можно быстрее.

Двести двадцать девять.

На бегу я увернулась от первой группы, крепко прижимая копье к боку и маша только одной рукой в такт бегу. Мне трижды пришлось отступать, чтобы обойти большие группы людей. Я не хотела ранить еще кого-нибудь, и знала, что в любом случае, это не их вина. Но все-таки они меня тормозили, и я проклинала их за это.

Сто восемьдесят четыре.

Спираль возвышалась передо мною, призывая меня. Я вбежала по ступеням прямиком в главный зал, не задерживаясь, чтобы посмотреть вокруг. Я знала, где будет Кассава. Без сомнения, в тронном зале — месте силы, месте, которое она хотела сделать своим.

Сто десять. Я рванула в том направлении, отшвырнув троих людей, стоящих у меня на пути.

Семьдесят один. Я чувствовала себя ужасно и надеялась, что не навредила им; но я уже видела, что любой, кем управляла Кассава, становился врагом. Это подразумевало абсолютно всех.

Я остановилась на краю тронного зала, сердце колотилось где-то в районе горла.

Сорок четыре. Кассава сидела на троне, держа горшок в руках. Мой отец лежал у ее ног, распластавшись вниз лицом. Ее окружали дети, стоя по старшинству. Вика, Белладонна, Кида и Брая — близнецы — и Рейвен. Брая и Рейвен единственные выглядели испуганными, щеки Брайи заливали слезы, она цеплялась за руку Рейвена, а тот был бледен от шока. Остальные улыбались, и в их глазах была та же злая тьма, что и у их матери. Как-никак они были ее детьми. Они не помогут мне сразиться с ней.

Рейвен слегка покачал головой. Не смотря на это, я услышала невысказанные слова. Они не могли уйти, даже если бы захотели. Но я все еще могла.

— Я не бросаю тех, кого люблю.

Его подбородок дрогнул, и он притянул Брайю поближе к себе и подальше от остальных так, что их отделение от всех стало явным. Кассава взглянула на него.

— Я разберусь с вами двоими позже.

Затем она обернулась ко мне.

— Ты хочешь, чтобы я освободила очищающий огонь, Лакспер? Думаю, я так и поступлю.

Восемь.

Она высоко подбросила горшок, занеся его над головой.

Шесть. К тому времени, когда он коснется земли, время выйдет, будет уже слишком поздно.

Я пробежала три шага и бросила копье.

Два. Глиняный горшок с огнем завис в высшей точке траектории, копье вдребезги раскололо его в воздухе. Огонь освободился взрывной волной, которая отбросила меня назад. Я с такой силой врезалась в стену, что затрещали ребра, надламываясь от удара. Невыносимый жар последовал за взрывом, обжигая кожу, проникая внутрь в поисках червей. Стоя на коленях, я смотрела, как мой отец дернулся и начал извергать червей из носа и рта, они, скукожившись, умирали перед ним.

Я поползла по полу, пот стекал по голым рукам, оставляя маленькие капельки влаги, которые держались не более двух секунд на раскаленном полу. Я подобралась к отцу и приподняла его торс. Его веки задрожали, а дыхание стало легче. Он был жив. Я справилась вовремя.

Но как он узнает, что Кассава коварная стерва? Что она хотела его смерти? Его глаза открылись, и я покачала головой.

Идея пришла внезапно, словно вспышка молнии в мозгу, и я ухватилась за нее. Я слегка потрясла отца, убедившись, что он видит мои глаза.

— Нет, нет! Ты убила его!

Он чуть наклонил голову, со стороны могло показаться, что это от того, что я его трясу. И затем снова закрыл глаза.

Кассава рассмеялась.

— Конечно я убила его, таков был план, маленькая идиотка. Как мило, что это единственный раз, когда тебе приходится держать того, кто больше всех тебя презирал.

Я охнула от боли в теле и сердце от того, что она может говорить правду.

— Он не презирал меня.

Ее улыбка стала шире, когда она подходила ко мне, трое ее старших детей следовали за ней, держась на растоянии.

— Ты напоминаешь ему Улани. Очень сильно. А она обманывала его с Гранитом. Ты знала об этом?

Сияние вокруг ее руки пульсировало, розовый огонь разрастался, пока не охватил все ее тело. Я опустила отца на пол и встала.

— Он не презирал меня. И моя мать никогда бы не обманула его. Я знаю, она не смогла бы.

Кассава уставилась на меня.

— Черт побери, верь мне!

Ее вопль, похожий на звуковую волну колоссального масштаба, поразил меня, я согнулась, и мои волосы взметнулись вверх. Ее голос обвился вокруг меня и сдавил, словно удав, затягиваясь до тех пор, пока я едва смогла выдавить единственное необходимое слово:

— Лгунья.

Сила вокруг меня перешла в пульсирующее крещендо, вдалбливая, чтобы я впустила ее, что все будет хорошо, как только я ее послушаю. Я сопротивлялась, словно пыталась вытащить завязшие руки из густой грязи. Сила подмяла меня, и я задержала дыхание... словно это могло помочь. Все, что я знала — я не должна впустить ее. Если я сделаю это, я проиграю.

Мои ботинки зарывались в утрамбованный пол, и зов силы прошел от земли сквозь меня, начинаясь у ног и поднимаясь выше, отталкивая колдовство от меня. Заставляя ее уходить дюйм за дюймом, пока... я не освободилась. Я с трудом вдохнула и очутилась на коленях, глядя на нее. Она запустила руку мне в волосы и вывернула голову под неудобным углом. Ее глаза сверкали от ненависти, которую она даже не скрывала.

— Твоя мать тоже мне не повиновалась. Мне всегда было интересно, насколько сильна генетика. Пришло время умереть, Лакспер, ты — ублюдок, рожденный потаскухой.

Она подняла руку, и зеленая вспышка осветила ее пальцы. Она собиралась сбросить меня в яму и раздавить.

— Скажи, почему ты хотела его смерти? По крайней мере, скажи мне правду, прежде чем убьешь.

Я пыталась посмотреть на отца, но она крепко держала мою голову.

Она расхохоталась, практически сложившись пополам.

— Лакспер, ты действительно наивна или просто самая тупая из ныне живущих элементалей. Не то, чтобы причина теперь имеет значение. Мы никуда не торопимся.

Свободной рукой, той, с темно-розовым бриллиантом, она погладила мои волосы.

— Твой отец был слаб. Слишком слаб, чтобы делать то, что должен. Он был хорош для произведения на свет сильных детей. Ты знаешь, что остальные элементали смеялись над нами? Они знают, что у нас нет их магической силы или количества. Нам нужно занять место среди элиты. Мы должны быть правителями мира, Лакспер. Ты знаешь, как это должно быть? Та глупая рассказчица не ошиблась в этой части. Мы были предназначены, чтобы управлять людьми, направлять и принимать их поклонение. И я не единственная, кто так думает. Есть и другие, например, твой наставник.

Казалась, мысль поразила ее. Она сощурилась.

— Где мой генерал? Что ты с ним сделала?

Я согнулась вперед, вплотную прижавшись лицом к ее руке, выдирая волосы с корнем. Кольцо оказалось как раз в зоне моей досягаемости.

— Я убила его, а сейчас убью тебя.

Я схватила ее за руку и рванула к себе, дергая за кольцо и удерживая ее руку под своей. Мне нужно было действовать быстро, в другой раз это не сработает. Ребра в груди горели от огненного извержения, сломанные концы расходились дальше, но я ее не отпускала. Не могла. Другого шанса не будет.

Она закричала: «Ко мне!», и тронный зал наполнился людьми. Они брели, с трудом вдыхая, но были уже исцелены. Их кожа приятно розовела, черви больше не сыпались с губ. И они двигались быстро.

Хотя и не так быстро, как ее старшие дети. Они тоже кинулись к нам — Вика со своим мечом над головой, Белладонна и Кида с поднятыми руками, призывающие силу земли. Если они достанут меня, все будет кончено.

Две стрелы пролетели верно в цель. Одна прямо в плечо Вике, другая в землю у ног Белладонны. Они обернулись и увидели улыбающегося Гриффина.

— Прямо сейчас это честная битва между этими двумя. Давайте так это и оставим, детки.

Вика рванулась к Гриффину, и я потеряла их из виду, так как крутилась по кругу с Кассавой, используя ее тело, чтобы оградить себя от цепких рук ее бездумных последователей.