Очерки истории российской внешней разведки. Том 3 - Примаков Евгений Максимович - Страница 35

Дело близилось к ночи. Кусонский и Кедров решили послать за Скоблиным. Не подозревая о записке Миллера, прибывший в штаб РОВС Скоблин отрицал, что назначал встречу с Миллером, но после того, как Кусонский познакомил его с запиской и предложил поехать вместе с ним в полицию, Скоблин, воспользовавшись замешательством Кедрова и Кусонского, скрылся. Принятые полицией меры по его розыску ничего не дали. Скоблин был нелегально переправлен нашей разведкой на специально зафрахтованном самолете в Испанию. По имеющимся сведениям, он погиб в Барселоне при бомбежке франкистской авиации. Н.В. Плевицкая была арестована как соучастница и осуждена парижским судом к 20 годам каторжных работ. 5 октября 1940 г. она скончалась в Центральной тюрьме города Ренн.

Шпигельглас, Косенко и Григорьев в 1938–1939 годах были арестованы и в 1940 году расстреляны. В 1956 году все посмертно реабилитированы. Гражуль в 1946 году был уволен из органов госбезопасности по болезни, в 1956 году умер в Москве.

Сергей Николаевич Третьяков продолжал сотрудничать с советской разведкой до оккупации гитлеровской Германией Франции. В августе 1942 года фашистская газета «Локаль-анцайгер» и эмигрантская газета «Новое слово» опубликовали сообщение о том, что Третьяков был арестован гестапо. В 1944 году его казнили как резидента советской разведки в Париже.

После похищения Миллера руководителем РОВС стал генерал Абрамов, которого через год сменил генерал Шатилов. Никому из них не удалось сохранить РОВС как дееспособную и активную организацию и ее авторитет в белой среде. Последняя операция советской разведки по Миллеру стала концом РОВС. И хотя окончательно как организация он прекратил свое существование с началом Второй мировой войны, советская разведка, дезорганизовав и разложив РОВС, лишила гитлеровскую Германию и ее союзников возможности активно использовать в войне против СССР около 20 тыс. членов этой организации.

10. Неповторимый путь Л.Л. Линицкого

Осень 1935 года в русской колонии Белграда выдалась на редкость театральной. В «Русском доме»[16] выступал сам Шаляпин. Публика была в восторге, и еще долго после его отъезда велись разговоры о знаменитом певце. Позже город посетила русская драматическая труппа из Праги. Да и свои местные артисты порадовали удачными постановками.

11 декабря на сцене «Русского дома» шла опера «Наталка-Полтавка». Зал был полон. Подъезжали такси, подкатывали лихачи-извозчики, многие добирались пешком.

Открылись дверцы такси, и из него вышла элегантная пара: мужчина в сером пальто, лет 35-ти, выше среднего роста, с черными усами, и стройная красивая женщина лет 30-ти в дорогом манто. Это были доктор Леонид Леонидович Линицкий, восходящая звезда в здешнем медицинском мире, и его жена Екатерина Федоровна. Они быстро прошли в вестибюль к гардеробу. Основная масса зрителей уже находилась в зале. Пока Линицкие раздевались, их приветствовал глава местного РОВС генерал Барбович. «Молодые люди, поторопитесь, а то мы с вами опоздать можем», — целуя руку Екатерине Федоровне, пропел он своим хрипловатым басом. Поднимаясь по лестнице, помахала им рукой мадам Папеску, лидер Национально-трудового союза нового поколения (НТСНП), полная женщина, которую сопровождал высокий, чопорный ротмистр Комаровский.

— Катя! Вот билеты, иди, а я сейчас, следом за тобой.

Екатерина Федоровна поспешила в зал, а Леонид Леонидович, найдя свободную вешалку, повесил одежду и тоже заторопился наверх.

Когда он поднялся в фойе, дорогу ему преградили двое мужчин в штатском. Третий стоял чуть в стороне. Один из них на сербском языке произнес: «Господин Линицкий, вы арестованы». «Что за шутки, кто вы такие?» — стараясь не выдать волнения, спросил Линицкий. Третий, невысокого роста человек, ответил: «Сербская тайная полиция».

Линицкий попытался протестовать. Однако двое молодчиков быстро скрутили ему руки, надели наручники и повели вниз по лестнице. Навстречу им, запыхавшись, бежала запоздавшая зрительница. Леонид Леонидович узнал в ней свою пациентку, шестнадцатиле г-нюю Веру Витковскую. Он поднял руки, показал наручники и бросил короткую фразу: «Вера! Скажите Кате». И кивнул в сторону зала. Через полчаса доктор Линицкий уже находился в застенках контрразведки полковника Иовановича, пользовавшегося в Сербии недоброй славой.

Вера быстро нашла жену доктора и сообщила ей о случившемся. Екатерина Федоровна вышла из зала, оделась и бросилась ловить такси. В считанные минуты она была дома. Дети спали, прислугу она отослала отдыхать. Сама быстро растопила печь, отодвинула подоконник, где был тайник, а в нем — подготовленная в Центр почта. Достала большой пакет и бросила его в огонь. Снова задвинула подоконник, вынула несколько бумаг из письменного стола и тоже бросила в печь. Прошлась по комнате, осмотрела шкаф, вздохнула и стала перемешивать горящие бумаги. Затем подбросила в топку несколько поленьев, села в кресло и закрыла лицо руками.

Она очнулась от стука в дверь: «Открывайте! Полиция!»

Обыск длился часа три. Перевернули буквально все, но ничего не нашли. Офицер, руководивший группой, требовал указать, где лежит шпионская информация, угрожал всех повесить. Обняв детей, Екатерина Федоровна сидела на диване и повторяла: «Здесь какая-то ошибка, понятия не имею, что вам надо».

После обыска в квартире была оставлена засада. Два дюжих парня расположились в гостиной и приказали никому из дома не выходить.

На следующее утро русская колония Белграда уже знала, что раскрыта советская разведывательная организация, которой руководил доктор Линицкий — член правления галлиполийского общества РОВС, один из приближенных генерала Барбовича и руководителя Национально-трудового союза нового поколения Байдалакова.

В верхах колонии поднялся переполох. В последующие дни масла в огонь подлила пресса. Деятельность РОВС и НТСНП практически была парализована. Руководителям везде мерещились советские агенты.

Сербская тайная полиция арестовала всех активных помощников Линицкого (а их было 10 человек), включая Екатерину Федоровну, которая работала в резидентуре секретарем.

Нелегальная резидентура в Белграде была создана в начале 30-х годов. Она выполняла задачу проникновения в белоэмигрантские формирования и добывания информации о засылке на территорию СССР террористов и об организациях и группах, которые занимались осуществлением этих акций.

Арест сотрудников резидентуры произошел по вине заместителя резидента Ш. Из карьеристских побуждений, решив «отличиться» перед Центром, он без разрешения резидента провел операцию по вскрытию сейфа в квартире лидера НТСНП Байдалакова, сфотографировал имевшиеся там документы. К операции Ш. привлек двух знакомых югославов, один из которых, как выяснилось потом, был агентом местной контрразведки.

Участники операции были взяты с поличным. После пыток и побоев Ш. выдал всех членов резидентуры. Контрразведка в тот же вечер арестовала резидента и многих его сотрудников.

Провал нанес большой ущерб резидентуре. Но одновременно он серьезно потряс те белоэмигрантские круги, которые занимались враждебной СССР деятельностью. Из Парижа сообщали: «В связи с произведенными в Белграде арестами в центре РОВС царит паника».

Кем же был доктор Л.Л. Линицкий?

Родился он в 1900 году на Украине, в г. Ахтырке, в семье командира сотни пограничной стражи. Отец постоянно находился на службе на дальневосточной границе. Семья в основном жила в Ахтырке и в Харькове, а к отцу приезжала лишь время от времени, так как обстановка и условия жизни на границе не позволяли находиться там длительное время. В годы Первой мировой войны ветеран Русско-японской войны, георгиевский кавалер ротмистр Линицкий был направлен на фронт, где героически сражался, командуя кавалерийским полком, и погиб в бою.

В начале 1917 года в возрасте 16 лет из 7-го класса гимназии Леонид добровольно уходит на войну. После прохождения подготовки в учебной команде в звании младшего унтер-офицера направляется на фронт.