Оползень - Бэгли Десмонд - Страница 35

– По-моему, тебе надо выпить. – Она подошла к бару, достала виски и налила мне большую порцию. – Спасибо, Боб.

– Я не думал, что нам удастся провернуть такое дельце, – сказал я. – Когда Говард собрался уходить, мне показалось, что все рухнуло из-за меня. – Я помотал головой.

– Ты его шантажировал, – сказала она. – Он до смерти боится своего отца, и ты это использовал, чтобы напугать его.

– Поделом ему. Он попытался навязать тебе нечестную сделку. Впрочем, старый Булл об этом не узнает, и он будет счастлив со своим миллионом долларов. – Я взглянул на нее. – Ну, а ты что собираешься делать со своими четырьмя?

Она засмеялась.

– Теперь у меня есть возможность организовать собственные раскопки, раньше я не могла себе этого позволить. Но сначала я хочу помочь тебе. Мне не понравилось высказывание Говарда о разорившихся геологах.

– Да нет, – сказал я. – Я ничего особенного не совершил.

– Ты сделал много больше, чем смогла бы я одна. Мне бы не выдержать такого разговора с Говардом. Так что комиссионные – по праву твои.

Об этом я даже и не подумал. Клэр продолжала:

– Давай будем разговаривать по-деловому. Ты проделал определенную работу, и тебе за нее положена плата. Ну, скажем, двадцать процентов?

– Ради Бога! Это слишком много. Десять процентов.

– Мы поделим разницу, – сказала она. – Это будет пятнадцать процентов. Ты их получишь.

Я сделал хороший глоток виски и чуть не поперхнулся при мысли о том, что только что заработал шестьсот тысяч долларов.

2

Как я уже говорил, мы вышли в тот день поздно, и, когда остановились, чтобы перекусить, были не так уж далеко от дома. Наблюдая за тем, как Клэр разжигает костер, я понял, что она привычна к лесу, – костер получился как раз такой, какой надо. Я спросил ее:

– А как вышло, что Вейстренд работает у тебя?

– Мэтью? Он работал у дяди Джона. Он был хорошим лесорубом, но с ним случилось несчастье.

– Он мне рассказывал.

– Он вообще много горя хлебнул. Примерно в то же время умерла его жена – кажется, от рака. На его руках остался мальчик, и дядя Джон позвал его к себе помогать по дому, что в Лейксайде. Лесорубом он уже работать не мог.

Я кивнул.

– И он вроде как перешел потом к тебе.

– Да. Он присматривает за домом, когда меня нет. – Она нахмурилась. – А молодой Джимми, он прямо сошел с ума, к сожалению. Он крупно поссорился с отцом из-за чего-то и ушел работать в Корпорацию Маттерсона.

– Я догадываюсь, из-за чего они поссорились. Ведь работа, которую получил Джимми, – плата за то, что он наговаривал Говарду обо мне.

Она покраснела.

– Ты имеешь в виду, о той ночи в доме?

Я сказал:

– Джимми мне должен за это и еще кое за что. – И я рассказал ей о дикой гонке по дороге с Кинокси, когда я был начинкой в бутерброде из лесовозов.

– Ты чуть не погиб! – воскликнула она.

– Конечно, но все было бы представлено как дорожное происшествие. – Я улыбнулся. – Но старый Булл оказался джентльменом. Он хорошо мне заплатил, и ют теперь у меня есть джип.

Вытащив геологические карты, я объяснил Клэр, что собираюсь делать. Она схватывала на лету.

– Это почти так же, как в археологии. Глядя на карту, всегда знаешь, где копать. Только значки отличаются.

Я согласился с ней.

– Этот район называется Скальный Разлом. Он возник в результате геологических катаклизмов, и обычно в таких местах на поверхности обнаруживаются разные интересные вещи. Так что у нас есть шанс кое-что обнаружить, хотя рядом, на земле Маттерсона, ничего и не было. Давай пойдем прямо в верховье долины.

До верховья было всего миль десять, но время поджимало, и по дороге разведкой я не занимался. Я решил, что лучше уж скорее добраться до места, а потом, на обратном пути, спускаясь, присмотреться. Так будет легче.

Когда мы разбили лагерь, стемнело. Луны не было, и единственный свет шел от костра, который весело потрескивал и распространял приятное тепло. За костром начиналось черное пространство, океан деревьев: елей, сосен, кедров, других хвойных. Все они были очень ценны с коммерческой точки зрения. Я спросил Клэр:

– Сколько же у тебя земли?

– Около десяти тысяч акров, – ответила она. – Их мне оставил дядя Джон.

– Тебе, наверное, следует завести небольшую лесопилку. Смотри, сколько спелой древесины, ее давно пора рубить.

– Ее ведь придется тащить через Маттерсонову землю. В обход – страшно невыгодно. Вообще, надо подумать об этом.

Я оставил ее заниматься приготовлением пищи и пошел набрать лапника для постелей, которые я решил устроить по обе стороны от костра. Она распоряжалась у костра со знанием дела, не производя ни одного лишнего движения. Я видел, что тут ее нечему учить. Скоро вокруг распространился вкусный запах мяса, и она позвала меня. Вручив мне полную тарелку нарезанного мяса, она улыбнулась и сказала:

– Утка, которой ты меня угощал, была вкуснее.

– Нет, это просто чудесно. А завтра мы, может быть, раздобудем свежего мяса.

Мы ели и разговаривали, потом пили кофе. Клэр порылась в своем рюкзаке и достала фляжку.

– Хочешь выпить?

В день, когда тебе привалило шестьсот тысяч долларов, отказаться было невозможно. И я сказал:

– Ну, один глоток не повредит.

Ночь выдалась чудесная. Даже летом на Северо-Восточных территориях Британской Колумбии теплые ночи редкость, а это была одна из них – мягкая, покойная ночь со звездами, окутанными дымкой облаков. Я потягивал виски и, наслаждаясь его крепким вкусом, вдыхая аромат дымка от костра, чувствовал себя легко и свободно. Может, это происходило из-за присутствия рядом женщины; ведь в тех местах, где я обычно разбивал свой лагерь, женщин встречаешь редко, а когда случается, у них оказываются плоские носы, широкие скулы, черные зубы и кожа, намазанная прогорклым жиром, они привлекательны для своих соплеменников-эскимосов, но не для меня.

Я расстегнул рубашку и вытянул ноги.

– Не хочу никакой иной жизни.

– Тем более что ты можешь теперь иметь все, что пожелаешь, – заметила Клэр.

– Ах да, и впрямь могу, – сказал я. О деньгах я действительно не думал, к мысли о том, что я богат, еще не привык.

– Что думаешь делать? – спросила Клэр.

Я ответил полусонно:

– Я знаю одно местечко к северу от озера Слейв, куда человек с деньгами может снарядить настоящую экспедицию, и там есть надежда наткнуться на что-нибудь стоящее. Нужна магнитная разведка, а для нее необходим самолет или, еще лучше, вертолет. Вот на это деньги и пригодятся.

– Но ты ведь богат, – заметила Клэр. – Ну, точнее, будешь богат, когда сделка совершится. У тебя будет больше, чем у меня, когда я получила наследство от дяди Джона. А я себя никогда не считала особенно бедной.

Я взглянул на нее.

– Я только что сказал, что не хочу никакой иной жизни. У тебя есть твоя археология, у меня – моя геология. И ты прекрасно знаешь, что мы занимаемся этими вещами не из праздного любопытства.

Она улыбнулась.

– Наверное, ты прав.

Затем, внимательно посмотрев на меня, спросила:

– А что, вот этот шрам на груди, это?..

– Катастрофа? Да. В тех местах, которые скрыты от глаз, хирурги работали не особенно тщательно.

Она медленно вытянула руку и коснулась пальцами шрама. Я сказал:

– Клэр, ты была знакома с Фрэнком Трэнаваном. Я знаю, что у меня не его лицо, но если я Фрэнк, то, Бог ведает, должно же что-то от него сохраниться во мне. Ты ничего такого не замечаешь?

Ее лицо помрачнело. Она сказала неуверенно:

– Не знаю. Это случилось так давно, я была совсем девочкой. Когда я уехала из Канады, мне было шестнадцать, Фрэнку – двадцать два. Он относился ко мне как к маленькой сестре, и я в действительности не знала его. – Она покачала головой и повторила: – Не знаю.

Ее пальцы все еще оставались на моей груди. Я обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Не огорчайся, на самом деле это не имеет никакого значения.