Оползень - Бэгли Десмонд - Страница 15

– Я не нуждаюсь в ваших шуточках, – сказала она – Если хотите выпить, пожалуйста, это вон там. И если хотите, займитесь камином. Необходимости в этом нет, но я люблю смотреть на огонь.

Она исчезла, прикрыв за собой дверь. Я поставил ружье и подошел к камину. Он представлял собою громадное гранитное сооружение, над очагом можно было свободно зажарить лося. В нем тлело несколько угольков, и я заправил его дровами из находившейся рядом поленницы. Подождав, пока огонь разгорится, я совершил обход комнаты, полагая, что хозяйка вернется не так скоро. Известно, что жилище способно много рассказать о его владельце.

Книжки оказались самые разные. Много современных романов, но в основном не авангардных, так, всякие надуманные истории; солидная порция английской и французской классики; полка биографий с вкраплениями истории, главным образом Канады. Что больше всего меня поразило, так это куча книг по археологии, по большей части ближневосточной. Да, Клэр Трэнаван, кажется, оригинальная женщина.

Я оставил книги и двинулся дальше по комнате, рассматривая образцы разномастной керамики и скульптуры, на вид относившиеся ко временам Мафусаила, фотографии животных, в основном канадских, набор ружей и пистолетов в стеклянном шкафу. Я с любопытством рассматривал их сквозь стекло и обнаружил, что, хотя они содержались в порядке, все покрыты налетом пыли. Затем я задержался взглядом на фотографии великана медведя и решил, что тому, кто его снимал, даже пользуясь телевиком, пришлось подойти к нему чертовски близко.

Она сказала за моей спиной:

– Немного напоминает вас, верно?

Я обернулся.

– Я не такой огромный. Он же раз в шесть больше меня.

Она переоделась в хорошо скроенные брюки, купленные, надо думать, в дорогом магазине.

– Я сейчас навещала Джимми. Думаю, с ним все будет в порядке.

– Я ударил ровно настолько, насколько это было необходимо, – сказал я. – Достаточно для того, чтобы научить его, как себя вести. А гнездышко ничего себе.

– Бойд, меня тошнит от ваших слов, – сказала она холодно. – Вообще можете убираться отсюда. Вы грязный человек, если думаете, что я делю это "гнездышко" с Джимми Вейстрендом.

– Ай-ай-ай, – сказал я. – Вы делаете слишком поспешные выводы, Трэнаван. Я имел в виду лишь то, что все это чертовски здорово. Я никак не ожидал все это увидеть в лесу, больше ничего.

Медленно краска сошла с ее щек, и она сказала:

– Извините, если я поняла вас неправильно. Может быть, я излишне нервничаю. Если так, это ваша вина, Бойд.

– Не надо извинений, Трэнаван.

Она вдруг начала смеяться, сначала тихо, потом громче и громче. Я не мог удержаться, последовал за ней, и секунд тридцать мы хохотали, как безумные. Затем она взяла себя в руки.

– Нет, – сказала она, мотая головой, – так не пойдет. Не надо звать меня Трэнаван. Зовите меня лучше Клэр.

– А я – Боб, – сказал я. – Привет, Клэр.

– Привет, Боб.

– Ты знаешь, я в самом деле никак не намекал на твои отношения с Джимми. Он недостаточно мужествен для тебя.

Она погасила улыбку, сложила руки на груди и посмотрела на меня долгим взглядом.

– Боб Бойд, до сих пор я не встречала ни одного человека, общение с которым заставляло бы меня вот так все время вставать на дыбы. Если ты думаешь, что я сужу о людях по тому, каковы они в драке, ты сильно ошибаешься. Вообще тебе надо было стать анестезиологом – стоит тебе открыть рот, как тут же сморозишь что-нибудь. Ладно, ради Бога, помолчи и налей мне чего-нибудь.

Я направился к бару.

– А тебе не следует заимствовать остроты у герцога Эдинбургского. Это выглядит претенциозно. Что будешь пить?

– Виски с водой, пополам. Там есть отличное виски.

Да, виски действительно было отличное – "Айлейский туман". Я с почтением взял бутылку и вспомнил о Хэмише Мак Дугалле – интересно, как давно он не виделся с Клэр Трэнаван? Вслух я этого, конечно, не произнес и решил, как она советовала, помолчать.

Когда я передавал ей стакан, она спросила:

– Сколько времени ты в этих лесах?

– Около двух недель.

– Не хочешь принять горячую ванну?

– Клэр, за это я отдал бы душу. Озерная вода слишком холодна, и часто в ней не пополощешься.

Она показала пальцем:

– Иди в ту дверь, а там – вторая дверь налево. Полотенце ДЛЯ тебя приготовлено.

– Могу я взять с собой виски?

– Конечно.

На ванную стоило посмотреть. Выложенная белым и синим кафелем, она была настолько большая, что здесь можно было бы проводить собрания, если б такая фантазия пришла вам в голову. Сама ванна представляла собой выемку в полу и больше напоминала плавательный бассейн. Из крана лилась горячая вода. Тут же была гора полотенец, каждое величиной с акр.

Пока я отмокал в воде, разные мысли посещали меня. Я думал о том, почему Клэр вспомнила Говарда Маттерсона, когда я заговорил о ее замужестве; о рисунках на этикетках от виски, в особенности того, с острова Айлей; об изгибе шеи Клэр Трэнаван у воротничка рубашки; о человеке, которого я никогда не видел, – Булле Маттерсоне, о том, как он выглядит, о завитке волос за ухом Клэр Трэнаван.

Ни одна из этих мыслей не получила какого-либо завершения, так что я выбрался из ванны, насухо вытерся и допил свое виски. Когда я одевался, до меня донеслись откуда-то из глубины домика – ничего себе домика! – звуки музыки, заглушившие отдаленное ворчание дизельного генератора, и, вернувшись в комнату, я застал Клэр сидящей на полу и слушающей финал Первой симфонии Сибелиуса.

Она подала мне пустой стакан и рукой показала на бар. Я налил нам по новой порции виски и тихо уселся рядом с ней. Музыка кончилась, она зябко поежилась и, глядя через окно на долину, залитую лунным светом, сказала:

– Мне всегда кажется, что эта музыка изображает вот это.

– Финские пейзажи очень напоминают Канаду, – подтвердил я. – Леса, озера.

Она приподняла бровь.

– Ого, лесной кавалер не только галантен, но и образован.

Я улыбнулся.

– У меня и диплом есть.

Она покраснела.

– Прошу прощения. Мне не следовало так говорить. С моей стороны это скверно, да?

– Да ничего, – сказал я, махнув рукой. – А почему ты построила дом здесь?

– Как тебе, наверное, сообщил твой таинственный осведомитель, я ведь выросла в этих краях. Дядя Джон и оставил мне эту землю. Я ее люблю, потому на ней и обосновалась. – Она помедлила. – Кстати, поскольку ты так хорошо информирован обо мне, ты, наверное, знаешь, что он мне, собственно, не родной дядя.

– Да, – сказал я и решил сменить темп. – У меня есть к тебе одно замечание. Ружья и пистолеты нужно чистить почаще.

– Я сейчас ими не пользуюсь. У меня пропало желание убивать животных. Я теперь пристрастилась к фотоохоте.

– Вот такого рода? – спросил я, показывая на крупный план оскаленной пасти медведя. Она кивнула головой, и я сказал:

– Надеюсь, когда ты снимала это ружье было под рукой?

– Я была вне опасности. – Мы погрузились в молчание и долго смотрели на огонь. Потом она спросила:

– Боб, сколько тебе еще осталось работать на Маттерсона?

– Недолго. Я фактически все закончил. Остался лишь кусок Трэнаван. – Я улыбнулся. – Думаю, тут ничего не поделаешь. Владелец – с норовом.

– А потом что?

– А потом вернусь на Северо-Западные территории.

– На кого ты там работаешь?

– Ни на кого, на себя.

Я рассказал ей немного о своей работе.

– Я вел там разведку полтора года и кое-что нашел. Это позволило мне протянуть еще пять лет. Но это время было неудачным, потому я и подрядился к Маттерсону – надо обеспечить мои дальнейшие изыскания.

Она задумалась.

– Ищешь холостую жилу, тыкая пальцем в небо?

– Что-то вроде этого, – согласился я. – А ты чем занимаешься?

– Я – археолог, – сказала она неожиданно.

– Ну! – вырвалось у меня.

Она встрепенулась и посмотрела на меня.

– Я не дилетант, Боб. Я не какая-нибудь богачка, которая носится со своим хобби, пока не вышла замуж. Я работаю в этой области, почитай мои статьи.