Досье внеземных цивилизаций - Биро Франсуа - Страница 42

Кроме того, пагубную роль в этом отношении: играют критики "обычной" литературы. Очень чагсто они выносят решительные приговоры научно-фантастическим произведениям, будучи совершенно чужды этому литературному жанру. Вообще говоря, лишь немногие избранные - фанатические подписчики специальных журналов способны составить правильное представление о деле и сами дать компетентную оценку такого рода произведениям.

Возможно, недооценка научной фантастики имеет и более глубокие причины социологического плана. Возможно, ее молодость и представленные в ней новые идеи отторгаются поклонниками классического психологического романа. Фантастика - литература идей, связывающая науку и искусство, новый жанр, порывающий с литературой чувств. Чисто земные драмы теряют значение перед лицом трагедий, которые готовит нам космос. Новые страсти потребуют новых способов выражения и нового словаря.

ИЗ ИСТОРИИ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ

К какому, собственно, времени относятся первые опыты научной фантастики? На этот вопрос ответить нелегко. Когда смотришь на прошлое фантастической литературы, кажется, что она всегда была спутницей человечества. Первый рассказ о путешествии на луну написал, как представляется, Лукиан Самосатский - его "Правдивая история" относится ко II веку нашей эры. Но вдумаемся: разве библейские огненные колесницы, описания ужасающих взрывов в индийских преданиях "Махабхараты", скульптуры майя, представляющие нечто похожее намежпланентные корабли, не были внушены человеческой потребностью в познании чуда, породившей

ную фантастику? Наконец, Атлантида Платона, что бы о ней ни писали, тоже произошла из гармоничного сочетания воображения поэта и логических рассуждений ученого!*

В необычайных рассказах древности часто усматривали 'отражение действительных событий. Но, думается, в большинстве этих случаев было бы естественней и логичней видеть, по всей вероятности, первые ростки научной фантастики.

Вольтер, желая высмеять философов и дать им представление об их суетности, вообразил, как два гиганта - житель Сириуса и житель Сатурна - странствуют по Вселенной и попадают на Землю. Вольтер описывает, как они покидают Сатурн:

"Они прыгнули сначала на кольцо и нашли его совершенно плоским, о чем справедливо догадался один из выдающихся обитателей нашей планеты, затем поскакали с луны на луну. Мимо последней луны пролетела комета; они прыгнули на нее, прихватив слуг и багаж. Пролетев около ста пятидесяти миллонов лье**, они повстречали спутники Юпитера". Тут Вольтер не упускает случая куснуть Церковь: "Они отправились и на самый Юпитер, прожили там год и узнали много замечательных секретов, которые теперь были бы и напечатаны, если бы господа инквизиторы не нашли некоторые утверждения резковатыми. Но я читал эту рукопись в библиотеке знаменитого архиепископа'", который с неоценимой любезностью и великодушием позволил мне знакомиться с его книгами". Далее продолжается описание путешествия: . "Покинув Юпитер, они покрыли расстояние приблизительно в

* Здесь и в дальнейших рассуждениях надо иметь в виду, что англо-французский термин science fiction не содержит понятия "фантастика", а означает просто "научная беллетристика". -Прим. пер. ** Лье - около 4 км. - Прим. пер.

сто миллионов лье и оказались рядом с планетой Марс, которая, как известно, в пять раз меньше земного шара. Видели они и две луны, сопутствующие этой планете, которые ускользнули от взоров наших астрономов".

Тут нужно прямо сказать, что Вольтер лишь подхватил предположение Джонатана Свифта, задолго до открытия спутников Марса выдумавшего их и описавшего их орбиты.

Среди предшественников научной фантастики надо упомянуть еще Шекспира с его "Бурей" и особенно Бэкона, который в "Новой Атлантиде" пишет о технологических изысканиях в области медицины, метеорологии, авиации и даже подводной техники. Сам Жюль Берн признавался, что его вдохновлял Эдгар По, а его книга "Ледяной Сфинкс" - своего рода продолжение неоконченного приключенческого романа Артура Гордона Пима.

Чаще всего думают, что научная фантастика имеет дело с будущим. Это не совсем так. Например, "Борьба за огонь" Рони-старшего обращается к глубокой древности. Но это настоящая научная литература, потому что роман основан на новейших открытиях об ископаемых людях и в то же время не лишен художественной фантазии. Впрочем, изображение первобытных людей в виде людей-обезьян поразительно напоминает начало романа Кларка "Космическая Одиссея 2001 года".

Жюль Верн - бесспорный "мастер краткосрочного технического предвидения", по выражению Жака Гуамара. Именно он впервые позволил себе роскошество деталей, описывая с учетом известных ему научных данных аппараты, которые позволят героям отправиться то в неизведанные области космоса, то в морские глубины, то под землю. Его гений в том, что он умел опережать свою

эпоху как раз настолько, чтобы выглядеть не поэтом, а предтечей. Как мы видим, именно это привлекает в научной фантастике тех, кто интересуется наукой.

Жюль Берн умер в 1905 году. Первый роман Герберта Уэллса "Машина времени" опубликован в 1895. Эти даты показывают, что общепризнанный отец современной научной фантастики успел как раз вовремя передать эстафету. В начале нашего века многие писатели вводили в свои произведения что-нибудь научнофантастическое. Но первая мировая война резко развернула романистов к более прозаическим сюжетам. Во Франции лишь в 50-е годы издатели вновь обратились к научной фантастике, стали публиковать такого рода произведения в журналах и книжных сериях.

Мы убеждены, что будущее воздаст должное писателям-провидцам. Уэллс и Конан Доил, Рэй Брэдбери, Хаксли, Рони, а с ними современник Верна художник Робида и Эрже...

Эрже так замечательно "увидел" первую ракету, полетевшую к Луне с космонавтами на борту,. что, когда американцы на самом деле отправились в лунную экспедицию, у всякого человека моложе 77 лет возникло ощущение "дежа вю"...

ЧТО ТАКОЕ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА?

Научная фантастика начинается с идеи. Идея имеет выходы во все области: футорологию, философию, поэзию. Вот почему это настоящий, фундаментальный род литературы.

Часто научную фантастику путают с просто фантастикой. Но это совершенно разные жанры, стоящие, как замечает Роже Кайуа, "на разных культурных уровнях... Гномы, эльфы, домовые и людоеды принадлежат к некоему

могенному миру, который противостоит реальному, но не смешивается с ним". В старой фантастической литературе люди играют с необычным и невозможным, нередко даже боятся его. Научная же фантастика всегда старается исходить из данных науки. Это попытка человека уничтожить время как таковое, переселиться в далекое настоящее или прошлое, притом никогда не утрачивать логики.

Мотивировка научной фантастики - в вековечном стремлении человека подчинить себе непокорные силы природы и завоевать неизведанные пространства, в неустанном поиске места, которое он занимает во Вселенной, и желании знать свое будущее. В этом она приближается к философии, и, может быть, поэтому одна из школ американских фантастов заменила термин "научная фанатастика" термином "спекулятивная литература" (speculative fiction).

Ведь наука для писателя - это способ расширить рамки своей мысли. Не удовлетворяясь чистым вымыслом, который делает персонажей совершенно нереальными и непохожими на людей, литератор может очертить свой круг тем, пойти дальше в психологическом анализе. В "Машине времени" Уэллс отправляет своего героя в 80 000 год. Это очень далекое расстояние, и трудно знать, какими средствами сообщения будет располагать человек. Но каково же должно быть усилие нашего воображения, чтобы, отправившись так далеко во времени, изучить возможное поведение людей! Некоторые, конечно, скажут, что невероятные и удивительные планеты, которые мы открываем, менее невероятны и удивительны, чем простая орхидея или девичье сердце. Но, быть может, дальние путешествия как раз и нужны для того, чтобы заново открыть эти близкие вещи?..