Канатоходец - Бэгли Десмонд - Страница 2

Денисон разинул рот, чтобы взглянуть на зубы незнакомца, и увидел на коренных зубах золотые коронки. Он сомкнул губы и глаза одновременно и некоторое время стоял неподвижно: дрожь во всем теле возобновилась. Открыв глаза, он быстро отвел их в сторону и посмотрел на свои руки, вцепившиеся в край умывальника. Руки тоже изменились: кожа выглядела более старой, а ногти подстрижены так коротко, словно незнакомец имел привычку обкусывать их. На подушечке большого пальца правой руки имелся еще один старый шрам, а верхние суставы указательного и среднего пальцев пожелтели от никотина.

Денисон никогда не курил.

Не поднимая головы, он вернулся в спальню, опустился на кровать и вперил взгляд в глухую стену. Все его существо содрогалось в попытках утвердить свою индивидуальность, в мозгу пылали слова: «Я — Жиль Денисон!» Дрожь началась снова, но он поборол ее и невероятным усилием воли отшатнулся от края пропасти, за которым начиналось безумие.

Собравшись с силами, он встал и подошел к окну: звуки, доносившиеся с улицы, будили в нем какие-то странные ассоциации. Он услышал невозможный звук — звук, всколыхнувший воспоминания далекого детства. Отодвинув занавеску, он посмотрел на улицу.

Внизу с лязгом двигался трамвай — живой памятник канувшей в прошлое эпохи транспорта. Дальше, за перекрестком, залитым ярким солнечным светом, виднелись сады, площадка для оркестра и открытое кафе, где люди ели и пили под разноцветными зонтиками. За садами просматривалась другая улица, заполненная оживленным потоком машин.

Еще один трамвай проехал мимо, и взгляд Денисона на мгновение задержался на маршрутной табличке, но надпись была на незнакомом ему языке. В трамвае было необычно и другое: глаза Денисона сузились, когда он увидел два одноэтажных вагона, сцепленных вместе. Он вгляделся в вывески магазинов на противоположной стороне улицы — слова были ему совершенно непонятны.

Снова разболелась голова. Денисон задернул занавеску, защитив глаза от слепящего солнца, и вернулся в приятный полумрак комнаты. Он подошел к туалетному столику и посмотрел на разбросанные предметы — массивный золотой портсигар, изящная зажигалка, бумажник, дорожный несессер и кучка мелочи.

Усевшись на стул, Денисон включил настольную лампу и взял маленькую серебряную монетку. Профиль, вычеканенный на ней, принадлежал цветущему человеку со скульптурным носом, чем-то напоминавший римского императора. Внизу шла простая надпись: OLA.V.R. Денисон перевернул монету и увидел гарцующую лошадь и слова: 1 KRONE. NORGE.

Норвегия!

У Денисона снова закружилась голова, и он согнулся пополам от внезапной рези в желудке. Отбросив монетку, он уперся локтями в стол, спрятал лицо в ладонях и просидел так некоторое время, пока не почувствовал себя лучше — ненамного, но все же лучше.

Затем он взял бумажник и быстро опустошил его, складывая содержимое кучкой на краю стола. Отметив отличное качество бумажника, он отложил его в сторону и принялся за изучение документов. Сверху лежала английская водительская лицензия, выданная на имя Гарольда Фельтхэма Мейрика, проживающего в Липскотт-Хауз, неподалеку от Брэкли, графство Букингемшир. Взглянув на подпись владельца, Денисон ощутил холодок, от которого у него зашевелились волосы на затылке. Имя ему было незнакомо, но почерк был его — в этом он был совершенно уверен.

Он взял ручку с золотым пером, оглянулся в поисках бумаги, но ничего не нашел. Открыв ящик стола, он вытащил папку с писчей бумагой и конвертами. На некоторых конвертах значился адрес: HOTEL CONTINENTAL, STORINGS GATA, OSLO.

Его рука дрожала, когда он подносил ручку к бумаге, но ему удалось достаточно четко вывести свою подпись: «Жиль Денисон». Взглянув на знакомые завитки и изгибы, он почувствовал себя неизмеримо лучше, а затем поставил другую подпись: «Г. Ф. Мейрик». Он взял водительское удостоверение и сравнил подписи, получив подтверждение тому, что уже знал: подпись на удостоверении была сделана его собственной рукой.

То же самое относилось и к толстой книжечке дорожных чеков агентства Кука. Денисон пересчитал их — девятнадцать чеков по пятьдесят фунтов, всего девятьсот пятьдесят фунтов. Если он и в самом деле стал Мейриком, то с деньгами у него все в порядке. Головная боль усилилась.

Кроме дорожных чеков, в бумажнике лежала дюжина визитных карточек с инициалами Мейрика и толстая пачка норвежских бумажных денег, которые Денисон не стал пересчитывать. Сложив все на столе, он сжал ладонями пылавшую голову. Хотя он совсем недавно проснулся, но его томили усталость и опустошенность. Он знал, что над ним по-прежнему висит угроза безумия. Легче всего было бы свернуться калачиком на постели, отвергнув то чудовищное и невозможное, что произошло с ним, и погрузиться в сон с надеждой проснуться в Хемпстэде, за тысячи миль отсюда.

Денисон приоткрыл ящик стола, засунул в щель два пальца и с силой задвинул ящик другой рукой. Вскрикнув от боли, он вытащил ушибленную руку и увидел красные, налившиеся кровью отметины на пальцах. Его глаза наполнились слезами от боли, и, баюкая больную руку, он уже твердо знал, что это не сон.

Но если это не сон, то что же это? Денисон лег спать одним человеком, а проснулся другим, в другой стране. Секундочку! Это не совсем правильно. Он проснулся все тем же Жилем Денисоном — Гарольду Фельтхэму Мейрику принадлежали лишь внешность и вещи.

Денисон собирался продолжить эту мысль, когда неожиданный спазм в желудке заставил его вздрогнуть, и он внезапно понял, почему он чувствует себя таким усталым и разбитым. Он был чудовищно голоден. Кривясь от боли, он встал, снова пришел в ванную комнату и заглянул в сливное отверстие унитаза. Он помнил, что его буквально выворачивало наизнанку, однако ему не удалось извергнуть из себя ничего, кроме нескольких капель желудочного сока. А ведь вчера вечером он плотно поужинал. Нет, здесь определенно что-то не так.

Вернувшись в спальню, Денисон немного помешкал возле телефона, а затем ощутил внезапный прилив решимости и снял трубку.

— Будьте добры обслужить меня, — сказал он. Собственный голос показался ему хриплым и незнакомым.

В трубке что-то щелкнуло.

— К вашим услугам, — произнес мужской голос по-английски с незнакомым акцентом.

— Я хотел бы поесть, — сказал Денисон, взглянув на часы: было около двух. — Легкий ленч.

— Сэндвичи? — спросил голос.

— Что-нибудь в этом роде, и большую чашку кофе.

— Да, сэр. Ваш номер?..

Денисон не знал, в каком номере он находится. Он быстро оглянулся и на низком кофейном столике, стоявшем возле окна, увидел то, что вполне могло быть ключом от номера. К кольцу была прикреплена увесистая латунная табличка с номером.

— Номер 360, — сказал Денисон.

— Очень хорошо, сэр.

— Вы не могли бы принести мне газету? — продолжал Денисон, вдохновленный успехом.

— Английскую или норвежскую, сэр?

— И то и другое, по одному экземпляру.

— «Таймс»?

— Да, и любую местную газету. Когда вы придете, я, вероятно, буду в ванной. Оставьте еду и газеты на столе.

— Хорошо, сэр.

Денисон облегченно положил трубку. Рано или поздно ему придется встречаться с людьми лицом к лицу, но он не испытывал желания приступить к этому немедленно. Рано или поздно ему придется задать массу вопросов, но нужно какое-то время, чтобы прийти в себя.

Он снял со стула шелковый халат и прошел в ванную, где трусливо завесил зеркало полотенцем. После непродолжительной возни с непривычными кранами он наполнил ванну горячей водой и снял пижаму. Ему сразу же бросился в глаза липкий пластырь на его левой руке; он хотел было снять его, но вовремя остановился, спросив себя, хочет ли он увидеть то, что находится под пластырем.

Он залез в ванну и погрузился в теплую воду, постепенно расслабляясь и лениво размышляя о том, почему он так устал за каких-то два часа. Он услышал, как открылась входная дверь; из спальни донесся звон фаянсовой посуды. Затем дверь захлопнулась. Выждав еще некоторое время, Денисон вылез из ванной и начал вытираться.