Итак, моя милая… - Чейз Джеймс Хедли - Страница 85

— Ты так считаешь? — Он искоса взглянул на мэра. — Все никак не решался сказать тебе одну вещь, Лоусон. Но раз Моники нет, теперь скажу. По-моему, ты ведешь себя как старая дева, которой мерещится, что у нее в ванной комнате скрывается мужчина.

Хэдли залился краской.

— Это мне говоришь ты? — гневно воскликнул мэр, но Террел уже попыхивал трубкой, и Хэдли волей-неволей пришлось взять себя в руки. — Не смей со мной разговаривать в подобном тоне!

— Сказано для того, чтобы ты не суетился! — примирительно произнес Террел. — Теперь послушай для разнообразия других. — Онс удовольствием затянулся. — Я уже пятнадцать лет работаю начальником городской полиции. Мне пришлось повидать много всякого. И то, что у нас завелся психопат, убивающий без разбору мужчин и женщин, еще не повод для паники, в которую ты ударился. В любом городке время от времени появляются такие маньяки — за примерами далеко ходить не надо. Ничего удивительного в том, что на этот раз Провидение избрало местом преступления Парадиз-Сити, нет.

Хэдли потер лоб:

— Но ведь это происходит в нашем городе!

— Верно. А чем Парадиз-Сити отличается от других? Я скажу тебе чем. Парадиз-Сити — город, куда приезжают на отдых самые богатые и в то же время самые вульгарные и малоприятные люди во всей Америке. Естественно, рано или поздно здесь появится убийца — лиса забралась в курятник где курочки сидят на золотых яйцах. Случись такое в любом другом городе, ты бы и думать об этом не стал.

Мэр парировал этот выпад ответным ударом:

— Не забывай, Фрэнк, мой священный долг — защищать людей, которые выбрали на этот пост меня! Мне плевать на то, что творится в других городах! Для меня важно только то, что происходит здесь и сейчас.

— И что же здесь происходит? Подумаешь, какой-то ненормальный совершил два убийства. Если начнем паниковать, то нам его вовек не найти.

— Сидишь и разглагольствуешь, — сердито буркнул Хэдли, — а какие меры ты принял?

— От возмездия мерзавцу не уйти. Я его найду, это только дело времени. А вот ты ведешь себя так, как будто задумал создать такую атмосферу, которая требуется убийце. Наверняка Палач потирает лапы, такую рекламу — и за бесплатно. Конечно, ты в этом деле не один. Вместе с щелкоперами вроде Гамильтона.

Хэдли откинулся на спинку кресла:

— Фрэнк, опомнись! Говори, да не заговаривайся! Как шеф полиции ты пока не сделал ничего такого, чтобы люди могли сказать: «Да, наши блюстители на высоте». Два убийства за одни сутки! А какими успехами можешь похвастаться?! Говоришь, я создаю атмосферу, которая требуется этому маньяку? Как прикажешь тебя понимать?

Террел закинул ногу на ногу и выпустил клуб дыма из ноздрей.

— В Парадиз-Сити я прожил всю жизнь, — сказал он. — И впервые здесь завоняло страхом. Здесь пахло деньгами, сексом, коррупцией, скандалами и всеми видами порока, но страхом — никогда… А сейчас я его ощущаю всеми фибрами.

Хэдли раздраженно махнул рукой:

— Честно говоря, Фрэнк, мне начхать на твои фибры!

— Я еще не закончил, Лоусон, — негромко, но с нажимом сказал капитан. — Ты не задавался вопросом: какая у обоих убийств подоплека? Что между ними общего? И почему убийца настойчиво рекламирует свое имя? Когда совершено убийство, я перво-наперво спрашиваю себя: каков мотив? Если мотив не лежит на поверхности, расследованию приходится туго. Вот я тебя и спрашиваю, каков мотив?

— Что ты на меня уставился? — вскинулся мэр. — Это твоя вотчина, а не моя, черт подери!

— Верно, моя вотчина. — Террел глубоко затянулся. — А раз так, то поверь специалисту, мотив есть всегда. Иногда скрытый в глубине, но есть. Когда же имеешь дело с психопатической личностью, мотив не определить сразу, надо покопаться как следует. Маккин был типичным представителем деловых людей нашего города, Лиза Мендоса — музыкантом. Между ними на первый взгляд нет ничего общего, кроме смерти, но эта смерть — средство сделаться известным человеку, который называет себя Палачом. Умно придумал гаденыш, ничего не скажешь… С этим именем он моментально угодил на первые полосы газет. С ним же посеял панику в городе. Мне кажется, последнее и есть мотив, которого нам недостает: посеять панику в городе. Другого не вижу.

— Что за чушь ты порешь! Зачем ненормальному человеку сеять в городе панику?

— Тем не менее паника налицо, — спокойно заметил Террел. — Я не могу утверждать, что прав на сто процентов, но ты можешь дать другое объяснение?

Хэдли задумался, потом резко оттолкнулся от кресла и поднялся.

— Пора передохнуть. Извини, Фрэнк, что грубо разговаривал. Просто я устал. О том, что нас ожидает завтра, и думать не хочу.

Террел промолчал, но волей-неволей представил себе завтрашние газеты, бесконечные телефонные звонки, скандальное выступление Пита Гамильтона в теленовостях.

— Что мы предпримем? — на прощание спросил мэр.

— Теперь это зависит от тебя, — ответил Террел. Он наклонился и выбил из трубки табак в пепельницу. — Прежде чем ехать в управление, я хочу знать, ты на моей стороне?

— Естественно, а на чьей же?

— Недавно ты говорил, что я могу потерять работу. Думаешь, новый начальник полиции распутает клубок быстрее меня?

На щеке Хэдли дернулся мускул.

— На кой дьявол мне нужен новый капитан! Этого мерзавца повяжешь только ты.

Террел поднялся:

— Хоть тут ты оказался на высоте. Но если доверяешь, убедительно прошу: больше никакой паники.

— Молодец, Фрэнк, — раздался голос Моники за дверью. — Я все ждала, кто вернет Лоусону надежду!

Мужчины обернулись и тут же поняли, что она подслушивала весь их разговор.

Как ни странно, у Хэдли полегчало на душе. Но он сконфузился, не представляя, как прореагирует на все случившееся Террел.

— Ох уж эти жены! — воскликнул он с пафосом. — Может быть, заберешь ее у меня, а, Фрэнк?

Террел сразу смягчился. Подмигнул Монике, заглядывающей в щель приоткрытой двери.

— Не будь у меня собственной надзирательницы, поймал бы тебя на слове, — пошутил он. — Одна другой стоят.

И направился к выходу.

Джек Андерс, швейцар отеля «Плаз-Бич», маячил в центре красного ковра, устилающего мраморные ступени перед солидными порталами. Сильные руки были сцеплены за спиной, а пронзительные серые глаза изучали бульвар перед входом лучшей гостиницы Парадиз-Сити.

Андерс был ветераном Второй мировой войны, обладал наградами за доблесть в боевых действиях, а теперь являлся весьма примечательной фигурой на бульваре. Швейцаром «Плаза-Бич» он служил последние двадцать лет.

Утро в курортном городе никогда не было часом пик, и Андерс мог позволить себе расслабиться. Через пару-тройку часов начнут съезжаться гости на предобеденный коктейль, и тогда работы у него будет хоть отбавляй: открывать дверцы подъезжающих лимузинов, инструктировать водителей насчет удобной парковки, приветствовать постоянных клиентов, отвечать на идиотские вопросы, информировать о деталях гостиничной жизни и, самое существенное, получать чаевые. Никому из клиентов гостиницы не приходило в голову заговорить с Андерсом, не приготовив заранее ту или иную купюру. Но сейчас, в половине десятого, он не ожидал никаких посягательств на свою независимость и потому блаженствовал.

Постовой Пэт Макдауэлл, массивный ирландец средних лет, дежуривший на бульваре на случай транспортного затора, заодно приглядывавший за порядком вокруг гостиницы, остановился рядом с Андерсом.

Они были друзьями. Вот уже много лет в любую погоду Андерс стоял на страже перед гостиницей. А Макдауэлл прохаживался по бульвару и каждые два часа подходил к ее входу — передохнуть и малость пообщаться.

— Ну, как там ваш приятель Палач? — поинтересовался Джек Андерс, когда Макдауэлл остановился рядом: — Я тут радио слушал. Мои старики все белье промочили.

— Если бы только твои старики… — мрачно заметил полицейский. — Не жизнь пошла, а хрен знает что. Мне еще повезло, что отсюда не забрали. Старье, вроде меня, пощадили, а всех остальных отрядили искать этого сукина сына. Утром прикатили два грузовика с людьми из Майами. Да какой от них толк-то? Обстановки не знают, города тоже. Одна трата сил и времени.