Фильм для любимого - Бьянчин Хелен - Страница 23

— Спасибо.

Он сжал ее лицо в своих ладонях и улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Пожалуйста.

Он медленно расстегнул молнию на платье и помог ему сползти на пол. Теперь на ней было только тонкое шелковое белье. Борясь со стыдливостью, она поднялась на носках и прижалась к его губам.

Его ответ был жарким, чувственным, обещающим много приятных минут…

Он целовал ее шею, плечи, а она расстегивала пуговицы его рубашки, получая удовольствие от прикосновений к его смуглой коже. Ей так нравилось касаться ее, гладить, вдыхать ее запах, смешанный с мужским одеколоном!

Как чудесно было ощущать рядом этого красивого, чувственного мужчину, наслаждаться нежными прикосновениями его рук и губ, целовать его теплую грудь, сходить с ума от желания обладать им!

У этого мужчины было все, чтобы покорить любую женщину: яркая внешность, решительный характер, нежные руки и знание, как удовлетворить слабый пол. В его объятьях она таяла, как льдинка, ласкаемая солнечными лучами. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно, хотелось прижать его к себе крепко-крепко и никогда не отпускать. Хотелось быть частью его души, его жизни. В общем, хотелось любить его, любить и быть любимой.

Так размышляла она, находясь на тонкой грани между сном и бодрствованием, обвившись вокруг своего мужа после незабываемого секса. Но ведь их брак ненастоящий. Он законный, но построен не на любви, а на взаимной выгоде. О любви речи не было, нет и сейчас. Ее муж никогда не говорил об этом.

Страсть — да, даже какая-то взаимная привязанность, но не больше. А ведь она почти любит его.

Почти? — спросил ее внутренний голос. Нет, целиком и полностью, ответила она. Я люблю его так сильно, что готова умереть от счастья. Только этого не случится, ведь он-то меня не любит и, может быть, никогда не полюбит. Значит, нужно смириться с этим и жить так, как и раньше: быть для него примерной женой, любовницей и матерью для его дочери. Ведь это очень много. Много, но не все, снова вмешался внутренний голос. Тебе ведь хочется иметь его всего: душу и тело. Ну что ж, любовь должна быть жертвенной. Она должна отдавать и не требовать возврата. Красивые слова, но сможет ли она жить так? Будущее покажет.

Ариана прижалась щекой к плечу своего мужа и, отогнав все мысли, заснула крепким сном.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ариана жила в доме Маноло уже несколько недель. Дни летели быстро и были похожи один на другой, что, впрочем, не делало их скучными.

Она ухаживала за Кристиной, немного помогала Марии по хозяйству и даже принимала участие в кулинарных фантазиях Сантоса, постигая вкусную науку. По вечерам у нее оставалось немного свободного времени, которое она проводила за ноутбуком, занимаясь написанием задуманной серии статей.

Маноло вставал каждый день ни свет, ни заря и отправлялся в свой офис в центре города, где проводил дни напролет, заключая сделки, подписывая контракты, обсуждая массу вопросов на конференциях и совещаниях.

Ариана всегда ждала его с нетерпением, и, когда наступал вечер, ее сердце начинало биться быстрее в предвкушении новой восхитительной ночи вместе.

В его объятьях она чувствовала себя так, как никогда прежде. Как школьница, которую обнимал ее первый возлюбленный. Она любила его, любила все больше с каждым днем, любила каждой клеточкой своего тела. Иногда ей казалось, что она растворяется в нем, становится частью его самого, что их души сливаются воедино, соединяясь в одно целое.

Испытывал ли он такие же сильные эмоции? Любовью с ней он занимался по крайней мере с удовольствием и был, видимо, полностью удовлетворен этой стороной их общения. А что касается большего… Она была совсем не уверена, что в его планы входит любовь. Страсть — да, эмоциональное удовлетворение — тоже, но самое сильное чувство в мире, которое передвигает горы…

Может, она просто обманывает себя? Сама влюбилась, как дурочка, и думает, что ее тоже должны любить. Но любви-то, может, нет и в помине! Есть соглашение, соглашение о браке, чтобы было кому ухаживать за ребенком. Нанятая мама — вот кто она.

Маноло хорошо к ней относится, считает ее хорошей любовницей — и только. И она не имеет права рассчитывать на большее. Ей нельзя быть такой впечатлительной и лелеять какие-то несбыточные надежды. Этого от нее не ждут. Нужно твердо запомнить, что она — всего лишь нанятый работник с несколько расширенными функциями, только и всего.

Ничего, она справится с этим. Просто нужно почаще напоминать себе о реальности и не строить замки на песке.

Единственным настоящим темным пятном в ее жизни остается Роджер. С тех пор как она вошла в дом Маноло, ненависть ее бывшего мужа вошла вместе с ней и значительно усилилась, выплескиваясь в многочисленных сообщениях. Слава богу, что ей больше не приходится их читать: Сантос делает это за нее. Он просматривает сообщения ее бывшего мужа и стирает их, а другие сообщения, от ее родителей, друзей и коллег, передает ей.

Одно такое сообщение она получила недавно. Ее просят быть ведущей показа мод, который состоится в одном из городских отелей в ближайший вторник.

— Я звонила президенту модельного агентства и пыталась отказаться, — оправдывалась Ариана около полуночи, прижавшись щекой к руке Маноло. — Но он и слушать не захотел. Сказал, что слишком поздно: все уже распланировано.

— Мария и Сантос смогут заменить тебя на несколько часов. Не вижу причины, почему ты не можешь продолжать вести светскую жизнь, сочетая ее с должностью мамы.

Маноло говорил так ласково, что чувство вины совершенно испарилось.

Он коснулся губами ее виска и прошептал ей в самое ухо:

— Если мы закончили обсуждать новости дня, то у меня есть предложения поинтереснее.

— Например? — спросила Ариана, улыбнувшись, прекрасно понимая его намерения.

— Не догадываешься? — весело произнес Маноло и накрыл ее губы своими в долгом жарком поцелуе. Хочу, чтобы сегодняшняя ночь запомнилась тебе особенно ярко, так как мне придется уехать на семь дней и долго не видеть свою красивую жену.

— Думаю, тебе некогда будет думать обо мне, ехидно заметила она, — ведь ты будешь крутиться как белка в колесе, заключая сделки за деловыми обедами в ресторанах и на дегустациях. Не жизнь, а каторга!

Он слегка прикусил мочку ее уха в притворном раздражении, но она обняла его, целуя его глаза, щеки, шею, и мир был восстановлен.

Он будет скучать по ней — по ее красивому телу, по ее красивой душе. Она была щедрой партнершей в постели, отдавая всю себя, без какого бы то ни было расчета, без всяких условий.

Кажется, он начинает привязываться к ней. Больше того, она нужна ему, со своей спокойной женственностью, с оптимистическим взглядом на действительность, милым юмором и нерастраченной нежностью.

Когда непроглядный ночной мрак начал рассеиваться и появились первые признаки близкого рассвета, Маноло осторожно коснулся губами виска своей сладко спавшей жены и нехотя вылез из-под одеяла.

Приняв душ и быстро перекусив, он оделся, завязал галстук и, подхватив свой кейс, быстро сбежал по ступенькам. Машина уже ждала его у железных ворот. Итак, до свиданья, милый дом, до свиданья, дорогая семья. Так приятно было произносить это слово — «семья», пусть и про себя. Он очень любил свою дочь и считал, что ему для счастья больше ничего не нужно, но никогда не произносил слова «семья», пока в его жизнь не вошла Ариана. Она стала замечательной мамой для его ребенка, но не только… Она стала прекрасной женой для него внимательной, нежной, доброй.

Он все больше привязывался к ней. Это первая женщина, которая коснулась его сердца. Все другие касались только кожи. Неужели он начинает любить ее? А впрочем, что здесь такого — любить собственную жену? Ничего, за исключением того, что с ним этого раньше не случалось и он не думал, что случится в ближайшем будущем. А почему, собственно? Ариана — красивая, умная, добрая женщина, и он ей, по всей видимости, нравится. Нравиться и быть любимым — это разные вещи, говорил ему внутренний голос.