Тайна Воланда - Бузиновский Сергей Борисович - Страница 2

Евангельский Иисус обещал прийти еще раз — перед «концом времен», когда на Земле воцарится «мерзость запустения». А что мы видим в момент появления Воланда? Весь третий абзац первой главы рассказывает о том, как «пуста была аллея»! Соблюден и второй важнейший канон — вернувшийся на землю Иисус должен восславить Христа. Именно об Иисусе шла речь на Патриарших прудах.

«Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и, содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда Маргарита, обдуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как меняется облик всех летящих к своей цели».

Дьяблерии — так назывались средневековые спектакли с ряжеными бесами. В последней главе булгаковского романа маски сброшены: «Воланд летел тоже в своем настоящем виде». В Писании обнаружено более 250 упоминаний о втором пришествии Иисуса. Он должен появиться неожиданно, в другом облике и под другим именем: «И назовут тебя новым именем». «Его нельзя не узнать», — сказал ночной гость Ивана. Воланд появился в Москве и не был узнан, как не узнали москвичи и маскарадное воинство Его — «членов преступной шайки». Но разве Иисус не предупреждал, что придет тайно: «Се, иду как тать»? «Тать» означает «вор», «разбойник»: беседуя с литераторами, неизвестный «воровски оглянулся». Воланд назвал Левия глупым рабом, Ивана — дураком, а Маргариту — королевой. Он помог бывшему историку выиграть сто тысяч и написать роман, — отняв старое имя и саму память о нем. «Я — мастер!» Свершилось еще одно пророчество: «И рабов своих назовет новым именем». Иешуа не узнал даже его ученик и посланец Левий Матвей, загадочным образом оказавшийся в Москве. (Еван. от Луки: «Ибо у Него все живы»). Воланд именует Левия рабом, — но почему? В пятнадцатой главе Евангелия от Иоанна Иисус говорит ученикам: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его». Левий назван рабом именно потому, что не узнал своего «господина».

Мессию опять не признали: лицо Иешуа названо «обезображенным» и «неузнаваемым». А в изборожденном страданием «лысеющем лбе» Воланда можно увидеть намек на Лысую Гору, чье второе название в романе тоже приводится — Лысый Череп. По-арамейски — Голгофа… «Мир вам!» — говорит Азазелло словами Христа. «Сегодня такая ночь, когда сводятся счеты», — объясняет Воланд. «Кот… откуда-то добыл печать, по всем правилам подышал на нее, оттиснул на бумаге слово „уплочено“…». Между тем, обещано, что во второй раз Мессия придет как «Искупитель».

(Мессир — Мессия?)

«Боги, боги мои!» — эти слова Булгаков повторяет несколько раз. Иешуа — Пилату: «Бог один!». И Воланд подтверждает:

«Один, один, я всегда один…».

«Имейте в виду, что Иисус существовал», — говорит «иностранец». Свидетельствует — о себе? Именно так: «Я лично присутствовал при всем этом». В самом раннем варианте главы (1928 г.) он почти не скрывается: «Смешно даже говорить о евангелиях, если я вам рассказал. Мне видней». А в булгаковских черновиках 1929 года мы обнаружили такие строки:

"— В самом деле, если бог вездесущ, то спрашивается, зачем Моисею понадобилось на гору лезть, чтобы с ним беседовать? Превосходнейшим образом он мог с ним и внизу поговорить!

В это время и показался в аллее гражданин. Откуда он взялся? В этом-то весь и вопрос".

Так кто же посетил булгаковскую Москву — «однажды весной, в час небывало жаркого заката», — а затем неузнанный вознесся с Воробьевых гор? Ответ скрыт в названии той главы, где Воланд приходит к Ивану под видом мастера — «Явление героя». Богоявление? В православии этим словом называют приход Иисуса на Иордан, к Иоанну Крестителю. А что делает булгаковский Иван после встречи с иностранцем? Он купается в Москве-реке — на том самом месте, где до революции была крещенская «иордань»! «Дух перехватило у него, до того была холодна вода…». Очень красноречива и «неточность», допущенная в имени знаменитой отравительницы: «госпожа Тофана». На самом деле ее звали Теофания — то есть, Богоявление.

3. «ТЕМ, КТО ХОРОШО ЗНАКОМ С ПЯТЫМ ИЗМЕРЕНИЕМ…»

«И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида». Так возникает Коровьев. А через пять лет после первой публикации «Мастера…» появилась любопытнейшая статья в журнале «Изобретатель и рационализатор». Событие, о котором рассказывает И.Вишняков, произошло поздней осенью тридцать седьмого года, — когда Булгаков работал над последней редакцией своих «секретных мифов».

«Необыкновенное началось сразу же, как только заработал мотор. Этого ждали: слух, что надо ждать именно запуска мотора, уже прошел по базе, поэтому зрители запомнили все детали. Донеслось, как полагается, ослабленное расстоянием „От винта!“ и „Есть от винта!“, потом из патрубков по бокам капота вырвались синие струи первых выхлопов, и тут же, одновременно с нарастанием оборотов, самолет стал исчезать из виду. Начал истаивать, растворяться в воздухе. Что он разбегается, оторвался, набирает высоту, можно было определить уже только по перемещению звука к лесу и над лесом… Вскоре он сел. Слышно было, как он катился по бетонке, как остановился невдалеке от группы командования и развернулся. За бетонкой полегла трава под воздушной струёй от невидимого винта. Затем обороты упали, мотор стал затихать, и самолет снова „сгустился“ на полосе, как джинн из арабской сказки».

О том, что незадолго до войны в нашей стране испытывали невидимый самолет, читатели «ИРа» узнали в июне 1972 года. Номер ходил по рукам, статью горячо обсуждали в курилках КБ и отраслевых институтов. Одни толковали о дымовой завесе, другие отстаивали различные комбинации отраженного и преломленного света, третьи допускали, что невидимость создавалась неким силовым полем, заставлявшим лучи огибать препятствие. Но самую ошеломляющую гипотезу высказал один младший научный сотрудник из НИИДАРа: самолет «задвинули» в пятое измерение! Эмэнэс утверждал, что в мире, имеющем пять измерений, предмет может исчезнуть и возникнуть где-нибудь в другом месте. Или даже в другом времени!..

Никто из читателей не усомнился в реальности «невидимки», — очевидно, потому, что журнал «Изобретатель и рационализатор» считался серьезным изданием и фантастическими прожектами не грешил. К тому же Вишняков ссылается на книгу авиаконструктора В.Б.Шаврова «История конструкций самолетов в СССР до 1938 г.». На странице 559 Шавров пишет о проекте «Невидимый самолет» (другое название — ПС): «Самолет строился бригадой Военно-Воздушной академии под руководством С.Г. Козлова в 1935 году. Это была переделка яковлевского АИР-4. Особенностью самолета была обшивка его поверхностей прозрачным материалом „родоидом“ — органическим стеклом французского производства». И далее: «Результат этих мероприятий был значителен. Самолет в воздухе быстро исчезал с глаз наземных наблюдателей. Были проделаны опыты полетов „невидимого самолета“ рядом с У-2 на определенном расстоянии. С третьего самолета оба были засняты на кинопленку. На кинокадрах не получалось изображение самолета, а на больших расстояниях не видно было даже пятен. Впрочем, родоид довольно скоро потускнел, потрескался, и эффект невидимости снизился. По окончании испытаний самолет был разобран, и работы по нему прекращены».

Через четыре с половиной года статью И.Вишнякова перепечатал журнал «Техника-молодежи» — давнишний конкурент «ИРа». При тогдашней тотальной засекреченности этот дуплет выглядел очень странно. К тому же Вишняков утверждает, что услышал о «невидимом самолете» в 1951 году — от бывшего капитана ВВС Артура Владимировича Вагуля, с которым он познакомился в поезде. Спросите у тех, кто помнит начало пятидесятых: мог ли офицер запаса рассказывать о таких вещах случайному попутчику? Сомнения усилились, когда была получена справка Центрального архива Министерства обороны: в рядах советских ВВС никогда не числился человек по фамилии Вагуль. А в штатах обеих редакций и в списках внештатных авторов, получавших гонорары в 1972 и 1977 годах, отсутствовала фамилия «Вишняков».