Медиум - Буянов Николай - Страница 68

– Я её вижу, – сказал оператор.

– Где? Она вошла в теремок?

– Нет. Она… Она здесь. Вон идет.

Алёнка спокойно и неторопливо (подросток на каникулах у дедушки) подошла к стоявшему на ржавых ободах строительному вагончику, помедлила секунду и забралась внутрь.

Знакомая обстановка. Колченогий стол, ящик-табурет (гадюка, правда, отсутствовала). Шкаф для одежды со вставленным осколком зеркала. Алёнка глянула в него, поправив прическу, и толкнула рассохшуюся дверцу. За дверцей была комната.

Увидев на пороге девочку, оператор быстро вскосчил, но Жрец остановил его движением рук, подошел к Аленке и чуть приобнял её за плечи.

– Молодец, – тихо сказал он. – Как ты догадалась?

Она вынула из кармана наручники. Обычные мияицейские «БР-6».

– Участковый с рабочим – это ведь была засада?

Жрец кивнул, улыбаясь.

– Тогда они наверняка знали, что от таких наручников очень просто освободиться. И гадюку на ящик вы нарочно положили. Словом, постарались, чтобы я беспрепятственно добралась до теремка; И у «рабочего» была не рация, а радиомикрофон (шнур – обычная бутафория). От теремка до этого места – восемь километров. На таком расстоянии микрофон не действует. Жалко, я сразу не сообразила.

– Все правильно. Можешь отдыхать.

– Я не устала…

– Все равно. Послезавтра тебя ждет серьезная работа.

– «Объект»? – спокойно спросила она.

– Да. Только на этот раз настоящий.

Они медленно шли по лесу. Рядом. Ни дать ни взять влюбленная парочка. Артур тайком засмотрелся на Аленку. Девочка похорошела за короткое время, что они не виделись. Но при этом возникало странное чувство: потаенная девичья прелесть (не хватает длинного русского сарафана, веночка на голову, черной глади лесного озера – ожившая картина Васнецова) сочеталась с внутренней убежденностью, что перед тобой – терминатор. Думающая машина для убийства.

– Ты мне не рада? – глухо спросил Артур.

– Рада. Хорошо, что ты приехал, – ровно ответила девочка. – А почему же без Владлена?

– Его задержали дела… Постой, – торопливо заговорил он. – Нас здесь никто не слышит, я специально выбрал место. Тебе нужно бежать.

Жалость защемила грудь. Какая-то частичка сознания напоминала: ты – избранный. Жрец прав: на пути к Шару нельзя быть гуманным и думать о жертвах… о той пресловутой «слезинке ребенка». Но нет. Тут командует сердце – логика бессильна… Торопясь, но стараясь быть последовательным, он рассказал ей все – начиная с акции, которую провела в санатории Марина Свирская. Аленка слушала внимательно, однако без всякого выражения на лице.

– И мой отец в это время находился там, в санатории?

– Да. Случайность, роковое стечение обстоятельств. Но именно он нашел убийцу.

– Почему же он сам не был убит? – спокойно спросила она. – По логике, он был опасен.

– Марины к тому моменту уже не было в санатории, – пояснил Артур, внутренне содрогнувшись. – Ее убили на «ракете» – цепочка оборвалась. Жрец все делает с запасом. Но теперь… Ты понимаешь? Марину решили заменить тобой… Так было задумано с самого начала. И я не случайно встретил тебя тогда, на улице. Правда, хулиганы, что на тебя напали, были как раз не запланированы. Я даже сам удивился.

– Я знаю.

– Что ты знаешь? – раздраженно спросил он.

– Что наша с вами встреча была подстроена. Догадалась. Я разбила коленку, а вы сказали: «Ничего, заживет. Ты же гимнастка». Откуда вы могли знать…

Они оба замолчали. Луна сияла с неба, будто сошедший с ума прожектор. Было совсем светло, и тени, на земле вырисовывались неправдоподобно четко, словно вырезанные из черной бумаги.

– Зачем Марину ликвидировали? – наконец спросила Аленка. – Почему ей не дали эвакуироваться? Насколько я понимаю, она до последнего момента была вне подозрений.

– Это связано с особенностями зомбирования, – механически ответил Артур. – Перед человеком ставится конкретная задача. Его организм заставляют крутиться на «повышенных оборотах». Но вскоре после этого наступает регресс. Человек будто «просыпается», и с ним может произойти все что угодно. Он может умереть от шока. Может подробно рассказать о том, что делал, пока был прозомбирован… Словом, выходит из-под контроля. Поэтому Жрец не мог оставить Марину в живых.

Он схватил Аленку за плечи и резко развернул к себе.

– Ты понимаешь, что тебя ждет то же самое? – почти прокричал он. – Ты хоть что-нибудь вообще понимаешь? Беги отсюда, прямо сейчас… До города ты доберешься, сядешь в поезд… Денег я тебе дам. В конце концов, даже Жрец не всесилен, сразу он тебя проследить не сумеет.

Она мягко улыбнулась ему, будто мать – своему несмышленому ребенку.

– Вы же слышали: я должна отдохнуть. Сосредоточиться перед заданием.

Артур попытался удержать её, но рука встретила пустоту. Аленка грациозно уклонилась в сторону и так же мягко сказала:

– Не стоит. Здесь же периметр, вы не знали? И датчики другие, рассчитанные как раз на таких, как мы.

Артур заглянул ей в глаза. Они были красивы – осмысленны. В них не было только одного: хоть капельки обычной человеческой теплоты…

Игорь Иванович оглянулся. Черная машина неслась на него тупо и целеустремленно, точно громадная акула-людоед. Было совсем тихо, отлаженный мотор «Волги» чуть слышно шелестел, люди в мгновение ока куда-то подевались, будто вымерли. Они остались вдвоем на целой планете – он и его убийца. Черный болид, внутри которого, вцепившись в руль, сидела девушка с бледным лицом и каштановыми волосами.

Тело не послушалось. Ноги будто приросли к асфальту, осознав бессмысленность сопротивления. Поздно… все поздно. Металлический капот вырос совсем близко, в нескольких метрах…

– Спа-арша! – закричал Колесников, осознавая свою гибель (откуда взялся этот крик? Кого в последнюю секунду он звал на помощь?).

И вдруг машина вильнула в сторону. Девица-водитель, бросив руль, выставила руки вперед, будто защищаясь от чего-то, от чего не могло быть защиты. Ее глаза, расширенные от ужаса и изумления, были устремлены не на жертву, а куда-то дальше, в пространство…

Громадный барс, вытянув в воздухе пятнистое тело, летел навстречу машине, целя мощными передними лапами в лобовое стекло. Девица завизжала (Колесникову показалось, что она просто раскрыла рот – поднятые стекла похоронили крик внутри салона), «Волга» встала на два колеса, чудом разминувшись со встречным автобусом, и с грохотом перевернулась на крышу. Огненный взрыв подбросил её над мостовой, она кувыркнулась ещё несколько раз, и жидкое пламя охватило её от капота до багажника.

Стало светло, как днем. Огромный костер полыхал посреди мостовой, перекрывая движение. Колесников с трудом повернул голову и вдруг заметил, что кто-то слабо шевелится там, внутри пекла. Он рванулся Туда, расталкивая людей (только сейчас же их не было!). Пламя жгло немилосердно, но Колесников не обращал внимания на боль. В огненном салоне билось что-то живое, и Игорь Иванович мертвой хваткой вцепился в заклинившую дверцу.

– Бей! – заорал он корчившейся девице. – Толкай дверь!

Та зашевелилась активнее. Чувствуя, что пиджак на спине вот-вот загорится, он что есть силы рванул дверцу на себя и вместе с ней свалился на землю. Затем приподнялся, схватил девицу за плечи (ткань затрещала в руках) и выволок наружу. Люди что-то кричали и отчаянно жестикулировали, но к костру приблизиться не могли: жар опалял. Где-то завыла милицейская сирена, но Игорь Иванович не обращал на неё внимания.

Девушка умирала. Она сильно пострадала во время аварии. Обожженное лицо было в крови, руки вывернулись под неестественным углом, вместо правой ступни торчал уродливый обрубок.

– Где Аленка? – закричал Колесников, видя, что девушка ускользает: глаза застилало пленкой, будто у больной птицы. Он потряс её за подбородок. – Говори, говори же! На Кавказе?

– Нет, – скорее угадал он, чем расслышал.

– Где мне её искать?

Пауза. Вой сирены немилосердно приближался.