Клятва на мече - Буянов Николай - Страница 19

Он кивнул начальнику стражи. Тот подошел к одному из пленников и рванул его за остатки одежды у плеча. Голова пленника дернулась. Дико горящие глаза смотрели в упор, и в них было столько ярости, что Ти-Сонг попятился к двери. На плече у убийцы было выжжено искусное клеймо – Ваджра в окружении орнамента из листьев папоротника. Убийца пошевелился, и листья задвигались, будто по ним прошелся слабый ветерок.

– Они религиозные фанатики одной из тайных сект, ваше величество.

– Так это не монголы? – удивился Ти-Сонг.

– Нет, брат мой. Коренные тибетцы. Судя по всему, их община расположена в Саме. Ее организовал тридцать лет назад известный гуру Падма Джанма, выходец из Западной Индии.

Лангдарма помолчал.

– Возможно, у него были самые благочестивые намерения, когда он стал обучать монахов тантристским обрядам… Но у его преемников я – будто рыбья кость в горле. Да простит меня Амида Будда, я терпел их слишком долго.

Он повернулся к Кон-Гьялу и указал на пленников:

– Раз ты утверждаешь, что они фанатики, допрашивать их бесполезно. Я прикажу казнить их. Завтра в полдень на площади, как государственных преступников.

Ти-Сонг так и не заметил, как стража уволокла пленников. Лангдарма Третий, правитель богатейшей горной страны, живой и невредимый, перед которым трепетали, не смея поднять глаз, с улыбкой говорил что-то великану в золотой броне, и тот улыбался в ответ.

Слишком много «если» в каждом покушении. Это могло бы закончиться удачно – если бы Лангдарма не проснулся и не закричал. Если бы не держал меч в изголовье своей постели. Если бы не преданность и самоотверженность молодой красавицы Нъонг, четвертой жены правителя, которая прикрыла его своим телом от первого удара. Если бы не верный пес Кон-Гъял, не расстающийся с оружием даже во сне.

Когда начальник стражи ворвался впереди всех в королевские покои, Лангдарма защищался от двух убийц. Одного он успел ранить в живот, второго тут же скрутили охранники.

– Вы переоцениваете мои заслуги, ваше величество. Вас спасла ваша собственная доблесть и несравненное мастерство во владении мечом.

– Я ничего не переоцениваю. И ничего не забываю. Даже тот совсем крошечный меч из дерева, который ты вырезал для меня. Мне тогда едва исполнилось шесть лет. И ты стал давать мне уроки.

Начальник стражи склонил голову:

– Я польщен, мой повелитель. Вы действительно ничего не забыли. Смею заметить, вы всегда были прекрасным учеником.

– Да? – Лангдарма довольно рассмеялся. – Тогда испытай меня. Прямо сейчас!

Он подошел к стене и взял висевший на ней изогнутый клинок-дао – традиционное оружие айнов, к рукояти которого был прикреплен яркий флажок.

– Ваше величество, я не смею, – в ужасе проговорил Кон-Гьял.

– Нападай! И имей в виду: почувствую, что ты мне поддаешься – тебя казнят заодно с теми двумя. – И он сбросил мантию на пол.

Великан даже, кажется, не шевельнул рукой, но его меч ослепительной молнией рванулся вперед, и так же стремительно Лангдарма нырнул вниз, распластавшись в стойке леопарда. Айнский клинок описал дугу, с шипением разрезав воздух.

«Двойное кольцо змеи».

«Тигр идет по ущелью».

«Водяное колесо».

«Красавица ткет покрывало».

Ти-Сонг чувствовал, что волосы на голове поднимаются дыбом. Мечи ни разу не зазвенели. Слышался только невнятный шелест, будто мокрые после дождя ветви деревьев сплетались и расплетались на ветру. Два клинка вписывались в движения друг друга, точно связанные тончайшей шелковой нитью. Этот поединок стоил того, чтобы, посмотреть на него. Поединок, в котором встретились два первоклассных бойца. Казалось, что воздух в помещении внезапно загустел.

Кон-Гьял, двигавшийся легко и свободно, несмотря на тучность и тяжелые доспехи, все же с трудом отражал атаки более молодого соперника. Он уже и не думал поддаваться. Им овладел азарт боя. Он применял самые разнообразные приемы, пытаясь нащупать крошечную брешь в обороне противника. И, как показалось ему, нащупал. Уловил-таки то короткое мгновение, когда Лангдарма закончил очередную атаку и сделал незаметную паузу, замер перед началом следующей серии выпадов…

С торжествующим криком он метнулся вперед, занося над головой свое страшное оружие… Он способен был остановить свистящий полет двуручного меча, как только тот коснется волос на голове Лангдармы. Он уже видел растерянность своего господина, но нарочно проигрывать и не собирался. Уговор!

А в следующее мгновение он понял, что проиграл. Его атаку спровоцировали и ждали с нетерпением. Тяжелое тело в доспехах проскочило по инерции вперед, и меч просвистел, не встретив препятствия. Кон-Гьял мгновенно развернулся для повторной атаки и тут же почувствовал стальной клинок у своего горла.

– Я не поддался! – быстро выкрикнул он. – Вы победили честно, ваше величество!

– Верю.

Лангдарма, опустив меч, рассматривал длинную царапину у себя на боку.

– Все-таки ты меня щадил. Будь это настоящий бой, после такой раны я бы не встал.

Внезапно он снял со стены еще один меч – прямой дзянъ – и протянул его Ти-Сонгу рукоятью вперед. Тот невольно отшатнулся:

– Зачем это?

– Теперь я хочу сразиться с тобой. Давай, брат. Покажи, на что ты способен!

Пол под ногами заколебался… Хотелось убежать, вжаться спиной в холодную стену, спрятаться…

Негде. Каменный мешок. Вот оно, жертвоприношение! Сон, повторяющийся вновь, на этот раз в реальности. Мрак и холод, алтарь – огромный мальтийский крест, распластанный на полу – и ощущение обреченности и бессильной ярости: все зря, зря! Великий Небесный Отец, окруженный языками пламени, равнодушно смотрит с высоты. А что ему? Только родной брат – самый страшный и ненавистный человек во всем мире – вместо того монаха без лица…

– Но ведь ты король. Вдруг я нанесу тебе рану или даже убью по неосторожности?

– И что? – беспечно отозвался Лангдарма. – Будешь править вместо меня. Ты слышал, Кон-Гъял? Это мое официальное распоряжение.

Ти-Сонг взглянул на меч. И шальная мысль пронзила его: а ведь стоит только коснуться лезвия…

И надежнейший свидетель – начальник дворцовой стражи – стоит рядом. Даже он будет не в силах помешать. Один молниеносный удар!

Ти-Сонг не успел додумать мысль до конца. Его тело само рванулось вперед, вытянувшись в струну. Вот они – трон империи, богатство, власть – на острие меча… Избавление от кошмаров (правитель, восседающий на ступе между рогов горного яка и его, Ти-Сонга, собственное тело, распластанное на жертвенном алтаре).

Лангдарма небрежно отодвинулся чуть в сторону, позволив противнику с воплем врезаться в стену. Из глаз Ти-Сонга посыпались искры. Он только и успел заметить взмах широкого меча-дао и подумал: «Вот сейчас я умру…» Но Лангдарма не стал пускать в ход оружие. Вместо этого он коротко, почти без замаха, ударил брата кулаком под ребра. И когда тот с жалобным всхлипом согнулся и осел на пол, спокойно произнес:

– А ты не так искусен в бою, как те двое наемников. Вообще-то их было трое… Третий – придворный вельможа, который помог им пробраться во дворец. Ты хорошо его знаешь, брат.

Лангдарма вздохнул, глядя на лезвие своего меча.

– Мудрецы говорят: когда человек стареет, он начинает осознавать иллюзорность земной жизни и мысли о смерти перестают его пугать… Не знаю. Этот вельможа был стар, он служил еще нашему отцу. Он так просил меня сохранить ему жизнь! Обещал даже назвать того, кто дал ему денег, чтобы заплатить убийцам. Я его заколол. Предатели всегда вызывали у меня отвращение.

– Кто сказал тебе про покушения?

Она прикинулась удивленной.