Владигор - Бутяков Леонид - Страница 54

Поняв, что Владигор не шутит, подземельщик присел рядом и без колебаний взял удавку, пояснив свой выбор:

— Крови не люблю, мутит меня от нее…

— А кто ее любит, кроме упырей и Климоги? — вздохнул Владигор. — Да без крови вряд ли обойдется.

— Допустим, вырвемся из клетки, с ладьи в воду сиганем, но дальше-то как? На берегу они нас, как лисят, обложат!

— Не успеют. Жеребец, которого они ловить хотели, это мой Лиходей. Нашел хозяина, умница! Он нас обоих от любой погони умчит, будь уверен.

— И все же я денек бы еще погодил. Звонка-речка неширокая, берега там поближе. А здесь мы и до берега можем не доплыть — стрелами достанут.

— Бог не выдаст — свинья не съест! Завтра после полудня, пожалуй, ладья уже мимо Заморочного леса плыть будет… Слышал о нем в своих подземельях?

— Это в котором всякая нечисть обитает? Кто ж про него не знает! Известный лесок.

— Вот именно. Он как раз на правом берегу встанет, по которому сейчас мой златогривый за ладьей скачет. Если не перехватить Лиходея, угодит он прямиком к Злой Силе. Вовек себе этого не прощу!

— Ох, князь, и что ты за человек! — рассердился Чуча. — То из-за голытьбы деревенской на мордобой нарываешься, а теперь и вовсе из-за коняги готов голову сложить.

— Не видел ты Лиходея, иначе бы не говорил так… В общем, решай. Либо вдвоем уходим, либо я один.

— Да я против разве? Хотел как лучше, но тебя, видать, не переспоришь. Когда пойдем?

— Под утро. У них самый сон будет.

— Угу, точно. У меня, кстати, тоже. — Ничего, проснешься, — заверил его Владигор. Чуча махнул рукой — дескать, снявши голову, по волосам не плачут — зарылся в свои лохмотья и тут же захрапел.

Княжич, как и обещал, растолкал его перед восходом солнца. Слабый ветерок едва колыхал парус ладьи, над рекой курился холодный утренний туман. Вокруг стояла сонная тишь…

Сунув за пояс обломок копья и зажав в зубах самодельный нож, Владигор с цепкостью кошки вскарабкался к верхней решетке. Чуть высунулся над досками палубы и огляделся, готовый в любой момент спрыгнуть назад. Возле клетки расположились два стражника. Один, кажется, дремал, подпирая спиной выступающую дад палубой часть клетки; другой, облокотившись на борт, высматривал что-то в белесом тумане. Больше поблизости никого не было.

Владигор в очередной раз возблагодарил Перуна за то, что для визита в Ладор наместник предпочел громоздкую, втрое превосходящую размерами любую синегорскую, ладью борейцев. В синегорских ладьях лишнему человеку и разместиться негде, а здесь и палуба настелена, и закутки для сна имеются, и отдельная каморка для хозяина. Но сейчас для пленников основное преимущество заморской ладьи заключалось в том, что даже недремлющее око кормчего не разглядит их за палубными надстройками, если, конечно, в полный рост не вставать.

Чурань-река в этом месте глубока и широка, кормчему у руля помощники не требуются. Потому и не кричит ему впередсмотрящий, куда ладью направлять, — сама плывет, как по скатерти, по спокойной глади великой синегорской реки…

Повиснув на левой руке, правой он стал очень осторожно сдвигать железный засов на решетке. Борейцы были столь уверены в невозможности побега из день и ночь охраняемой клетки, что не потрудились даже какой-нибудь замок навесить. Владигор это сразу приметил и весь план побега строил именно на том, что выбраться из клетки будет не слишком трудно.

Наглая уверенность борейцев в собственном превосходстве частенько оборачивалась против них. Сейчас был как раз такой случай.

Засов, подчиняясь ловким пальцам юноши, медленно выполз из деревянного гнезда. Владигор подал знак подземельщику. Тот хотя и не слишком быстро, но все же сумел взобраться по стене и судорожно вцепился в решетку рядом с княжичем.

И в этот миг стражник, дремлющий у клетки, заворочался во сне. Его меч стукнул о палубу. Посторонний звук, раздавшийся за спиной, привлек внимание второго стражника. Он обернулся…

Не раздумывая, Владигор вскинул свое тело вверх и вышиб решетку. Чуча, висевший на ней, кубарем полетел на палубу. В следующее мгновенье Владигор бросился на стражника, оторопело застывшего у борта. Тот успел лишь за рукоять своего меча взяться, когда острый глиняный осколок вонзился в его незащищенное горло. Захрипев, бореец рухнул к ногам юноши.

Чуча в это время пытался управиться с другим стражником. Он смог накинуть на него свою удавку, но бореец оказался опытным воякой: сразу завалился на спину и всем своим весом вдавливал коротышку в палубные доски. Владигор кинулся к ним, на ходу выдергивая из-за пояса обломок копья.

Стражник встретил его ударом ноги, однако большего ему сделать не удалось. Наконечник копья глубоко вошел в его левый глаз. Бореец дико взвыл и замертво распластался на палубе.

Освободив изрядно помятого Чучу из-под тяжелого тела, Владигор толкнул его к борту:

— В воду, быстро!

На ладье, разбуженной шумом схватки и предсмертным воплем борейца, уже поднялась тревога. К Владигору, выскочив из кормовой надстройки, устремились сразу три воина. Одного он встретил прямым коротким ударом кулака в челюсть, другому досталось локтем в переносицу. Третий, не ожидавший столь решительного отпора от совсем еще молодого парня, на несколько мгновений растерялся и отступил. Владигор воспользовался этим, чтобы выдернуть из ножен мертвого стражника меч и рвануться к борту, через который уже сиганул Чуча.

Но время, к несчастью, было упущено. На палубу высыпала сразу дюжина борейцев. Ощерившись мечами и копьями, они перекрыли ему путь к воде и заставили прижаться спиной к просмоленной стене кормовой надстройки.

— Бросай оружие! — выкрикнул старший из них.

Боковым зрением княжич заметил взметнувшийся в воздух аркан. Чуть отклонившись, он перехватил веревку и резко дернул на себя. Арканщик не удержался на ногах и шлепнулся в полный рост на палубу. Но тут же в него полетели еще два аркана. От одного он увернулся, второй перерубил мечом. Стало очевидно, что борейцы намерены взять его живым. И это им рано или чуть позже удастся — слишком неравны силы.

Владигор не собирался облегчать им задачу. Чем дольше он отвлекает их на себя, тем больше шансов у подземельщика добраться до берега. Княжич, конечно, не помышлял о том, что вырвавшийся на волю карлик поможет затем и своему случайному знакомцу освободиться. Просто осознание того, что хотя бы одному из них улыбнулась удача, согревало душу Владигора.

— Ну, кто посмелее, подходи! — с нарочитой издевкой произнес он, усмехаясь в лицо своим тюремщикам. — Или только с теми драться обучены, у кого руки связаны?

На поединок никто из борейцев не решался. Они предпочли осторожно и медленно подступать к Владигору, выставленными вперед копьями оттесняя его к распахнутой клетке. За их спинами испуганно мельтешил полуодетый наместник. Меч в руке пленника и два трупа на палубе, похоже, произвели на него должное впечатление…

— Эй, Зотий, штаны-то где потерял?! — продолжал насмехаться Владигор. — Или обделался с перепугу? Теперь ясно, откуда вонища!

— Что встали, сучьи дети? — не стерпев, заверещал Зотий. — Хватайте его!

Подстегнутые воплями хозяина, наемники гурьбой ринулись на юношу. Владигор, не выбирая жертвы, широко рубанул мечом и скользнул в сторону. Поскольку борейцы, разбуженные по тревоге, не успели облачиться в латы, от его удара двое сразу рухнули, обливаясь кровью, а остальные вынуждены были отпрянуть назад.

Однако положение княжича ухудшилось. Теперь он был со всех сторон окружен врагами. Дело приближалось к развязке, и, если бы не приказ, наместника взять самозванца живым, обозленные борейцы давно подняли бы его на копья.

Подчиняясь гортанному кличу старшего, они вновь бросились на Владигора. И на сей раз смогли одолеть его — не умением, так числом. Налетели всем скопом, сбили с ног, скрутили, принялись отводить на нем душу. Старший вынужден был своим же отвесить с полдюжины хороших тумаков, чтобы не забили пленника до смерти.