За краем земли и неба - Буторин Андрей Русланович - Страница 64

Акмээгак закачался так, что непременно должен был упасть, но вместо этого он бросился к Хепсу, и тот в ужасе зажмурился, не понимая, отчего разъярился отурк и приготовившись к неминуемой гибели от когтистых мощных лап.

Но вместо удара он почувствовал, как четыре лапы – две большие и пара маленьких сомкнулись на его спине и прижали тело к жесткой чешуе.

– Это… это… – зашлепал снизу мокрый рот, – это великолепно! Это сработает! Я спасен!

Только теперь Хепсу понял, что перепутал чувства отурка. То была не ярость, а восторг. Крайнее его проявление!

– Учи! Учи меня скорей! – закричал Нэсэ, выпустив наконец человека из объятий.

Отурк научился петь на удивление быстро. Ну, не то чтобы совсем петь… Скорее – выть. Зато душевно и громко. А слова выучил сразу. Они так запали ему в сердце (или что там у него было вместо него), что он то и дело повторял, то громко, то почти шепотом: «Я хочу быть с семьей, я хочу ею быть и остаться!»

В конце концов Хепсу пришлось прервать чешуйчатого певца:

– Нэсэ, давай теперь все же подумаем обо мне!

– Давай, давай! Конечно, давай! – радостно отозвался Акмээгак. – Выбирай любой корабль! Хоть этот бери! – Он махнул лапой в сторону черного аппарата, на котором они только что прилетели.

– Бери!.. – хмыкнул Хепсу. – А про возможное нападение забыл? Помнишь, я спрашивал тебя, можешь ли ты сделать так, чтобы музыка, звучащая внутри, была слышна снаружи корабля? Ты вроде бы сказал, что можешь…

– Да! Могу! – воскликнул Нэсэ. Из-за непривычной эмоциональности он стал просто неузнаваем. Хепсу не мог сдержать улыбки. Отурк же бросился в сторону геометрических сооружений со словами: – Жди меня здесь, я скоро!

Хепсу увидел, как Акмээгак подбежал к едва различимому – серому на сером – диску, встал на него, и диск оторвался вдруг от земли и быстро полетел к белому, в виде пирамиды, зданию.

Оставшись в одиночестве, Хепсу почувствовал себя неуютно. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он решил заняться своим внешним видом. В самом деле, что это такое? Дурацкая кираса, «юбка» из полос металла, щитки на бедрах и голенях, наколенники… И все это красное, как шкура вареного рака! Хепсу, с трудом разобравшись в ремнях и креплениях, по частям сбросил с себя «латы». Теперь он стал похож на воздушного десантника – не до конца, впрочем, экипированного. На груди, разумеется, майка-тельняшка. Брюки – камуфляжная хэбэшка. Обувка осталась прежней – армейские тяжелые ботинки. Что ж, в таком виде можно показаться перед кем угодно – не стыдно будет!

Вернулся Акмээгак и правда скоро. За диском с отурком летели еще четыре подобных «блина», нагруженные блестящими и матовыми ящиками, коробками и прочей разнообразной тарой. Большую часть Нэсэ сразу перетащил внутрь корабля и надолго скрылся в нем. Затем шустро выскочил и принялся прилаживать оставшееся снаружи.

Будучи музыкантом, Димка имел представление об электронной усилительной аппаратуре, хоть и не разбирался в электронике. Но то, что выходило из-под лап отурка, не походило на что-то виденное ранее.

– Это что? – спросил Хепсу. – Динамики? А внутри – микрофон с усилителем?

– Не знаю этих понятий, – весело отозвался Акмээгак. – Но слышно будет хорошо, обещаю. Только не играй слишком близко от людей – они могут навсегда лишиться слуха.

– Посмотрим… – недоверчиво буркнул парень.

– Мне жаль с тобой расставаться, – сказал отурк, подходя к белоголовому человеку в тельняшке. – Но нам пора. Тебе – домой, мне – на новую родину.

– Мне не сразу домой, – напомнил Хепсу. – Сначала к умникам.

– А может быть – сразу? Было бы лучше. Безопасней.

– Да ты что?! Я должен найти отца! Если бы ты узнал тогда побольше!..

– Извини. – Акмээгак наполовину втянул глаза в складки.

– Перестань! Ты же не виноват… Да и нет ведь никакой опасности – я буду играть, и умники поймут, что это не нападение… Ох! Вот бы что еще!.. – Хепсу хлопнул по лбу.

– Что? – подался Нэсэ.

– Перекрасить бы твой корабль! Так сразу ясно, что он военный – черный, под основу замаскированный. А вот если бы он был, скажем, желтый…

– Тогда он будет заметен издалека! – испугался отурк. – Его сразу подобьют!

– Нет, – покачал головой человек. – Тогда сразу станет понятно, что он не прячется. А раз не прячется, значит, намерения у него добрые.

– Логично, – сказал Нэсэ. – Ты очень умен!

– Мы очень умны, – подмигнул Хепсу. – Ведь разум у нас общий!

Глава 44

Хепсу снова летел в темноте. Но теперь он уже ничего не боялся. Самое страшное, как ему казалось, осталось позади. Кроме одного: Хепсу очень боялся потерять Кызю. Но и тут он почему-то был уверен в удаче. Наверное потому, что без нее он не представлял себе дальнейшей жизни. А в жизнь – долгую и счастливую – очень хотелось верить. И еще хотелось найти отца.

Кораблем управлял Акмээгак. Мало того, что он «видел» то, что окружает корабль, – отурк сделал еще и так, что они могли переговариваться с Хепсу.

– Все в порядке? – раздался его влажно причмокивающий голос.

– Пока да, – ответил Хепсу. – Далеко еще?

– Скоро посажу корабль на основу. Лучше пораньше. Немного дольше займет времени ехать по ней, чем лететь, зато безопасней.

– Почему это?

– Небо светлое. Издалека на нем не будет видно, какого цвета корабль. А летающие корабли – только у нас. Могут сбить.

– А на черной основе желтый цвет видать очень далеко! – подхватил Хепсу. – Ты молодец, Нэсэ. Я вот не догадался!

Довольный похвалой, отурк сказал:

– Глубинные звуки начинай играть сразу, как сядешь на основу. И не переставай, пока не выйдешь наружу. Помни о возможной опасности!

– Да что ты за меня так волнуешься?!

– Ты сделал для меня очень много. Ты для меня почти как я. Моя семья.

В горле у Хепсу запершило.

– Спасибо, – выдохнул он.

– Сажаю корабль. – Акмээгак опять стал невозмутимо-серьезным.

Вскоре Хепсу почувствовал толчок. На сей раз он был к нему готов и заранее подпружинил ноги, чуть согнув их в коленях.

– Начинай играть! – снова послышался голос отурка.

– Что, уже виден Тыпо?

– Еще нет, но все равно начинай! Прошу тебя!

– Ладно, ладно, – улыбнулся Хепсу и достал из широкого брючного кармана дусос. Подумал, что бы лучше сыграть. Сначала, шутки ради, в соответствии с цветом корабля, решил продудеть битловскую «Yellow submarine»[3], но все же от этой затеи отказался. Что ни говори, а не шутки шутить он сюда прибыл. Пора бы от детства отвыкать. Тем более и тело у него уже взрослое.

Хепсу подумал еще, вспоминая земные мелодии, а потом вдруг захотел сыграть что-то свое, наболевшее, рвущееся из души. Он поднес к губам дусос и заиграл.

Хепсу не сразу понял, что произошло. Сознание его невообразимо вывернулось, и все, что происходило с ним после того, как он сыграл на дусосе в серой пустоте, находясь рядом с Ачаду и Кызей, словно превратилось в полузабытый сон. Сейчас он снова находился в пустоте, только возле него не было никого. Да и самого Хепсу там тоже не было. Впрочем, как и самой пустоты. Точнее, она была, но уже не казалась серой, и находилась не вокруг, а внутри него. И оттуда, изнутри, поглотила его и растворила в себе. Он больше не был ни Хепсу, ни Димкой, зато он был теперь сразу всеми – и этими мальчишками в том числе. А еще он все знал. Все, что касалось этого огромного мира, который окутал, прошил бесконечными нитями его всеобъемлющий разум. Знал все – и не знал ничего, потому что не мог осознать, обработать, перевести в доступные ему символы хоть малую толику из той информационной бездны, хозяином которой он неожиданно стал. Ведь он еще оставался и Димкой-Хепсу, он словно стал тем кристалликом хлорида натрия, который поместили в насыщенный соляной раствор. И не в стакан, а сразу в океан. Возможно, через миллионы или миллиарды лет он бы, подпитываемый этим раствором, и вырос бы в большой кристалл, способный понять или осознать все, но так долго Хепсу ждать не мог. Ему надо было знать сейчас. И не все, а лишь то, что было необходимо ему больше всего на свете.