Наследница престола - Буторин Андрей Русланович - Страница 3

«Как хорошо, что ты не поехала! — сказал тогда Генка, прижав к себе рыдающую сестренку. — Что бы я теперь делал один?»

Да уж, эти полтора года скучать ему не приходилось! Он постарался стать для Юльки и мамой, и папой, и остаться братом. Может, не всегда получалось так, как хотелось бы, но выжили ведь! Юлька — одета-накормлена, учится более-менее нормально, почти без троек. С дурными компаниями вроде пока не связалась, тьфу-тьфу-тьфу!.. Самому Генке, правда, пришлось оставить до «лучших времен» мечту о высшем образовании, престижной работе, забыть о личной жизни. На могиле родителей он поклялся, что выведет Юльку «в люди», что пока не «сдаст» ее в надежные руки будущего мужа — будет заботиться о ней. И клятвы своей Генка пока не нарушил. Ну, лампочка в туалете — не в счет!

Завтрак на сей раз приготовила Юлька. Они договорились с сестрой, что в будни, раз ему все равно рано вставать на работу, готовить будет Генка, а уж в выходные она даст ему поспать. И вот — нате! Из-за какой-то перегоревшей лампочки — подъем в девять утра!..

Юлька ела, уткнувшись носом в газету. Дурная привычка досталась ей от папы — почему Генка с ней и смирился. И зря! Юлька вдруг фыркнула, разбрызгав чай по всему столу. Брызги полетели на Генкины лицо и рубашку.

— Ну Геносса, не сердись! — отсмеявшись и откашлявшись, примирительно загундела Юлька. — Я тут смешной факт прочла! Географическая новость! Ты и не знал, наверное? Сестренка хитрюще сощурила глазки, зная, что география — Генкин конек.

Генка неторопливо вытерся полотенцем, с сожалением посмотрел на испорченную рубаху (вторая была еще не постирана), тяжело вздохнул (уже шестой раз за утро), но все же взял себя в руки и, стараясь быть невозмутимым, спросил:

— Ну, чего там?

— Ты знаешь, почему мыс Доброй Надежды называется именно так? — с загадочной интонацией произнесла Юлька.

— Моряки надеялись на лучшее, проплывая мимо, — пожал плечами Генка.

— А вот и нет! — залилась колокольчиком Юлька. — Там жила девушка Надя, которая не могла отказать ни одному матросу!

— Ну, это уж слишком! — Генка отбросил в сторону полотенце. — Все, я пошел в магазин за лампочкой, а ты прибери здесь все это непотребство… — Он обвел залитый стол рукой. — И прекрати читать похабные бульварные газетенки! Я же тебе выписал «Комсомолку»!

— А это, по-твоему, что? — Юлька сунула ему под нос газету с пятью орденами на первой полосе.

— Ну, я не знаю! — развел Генка руками. — Докатились! О чем тогда пишут в желтой прессе?

— О… — начала Юлька.

— Не надо! — решительным жестом остановил ее Генка.

Сменив липкую рубашку на почти еще чистую футболку, он отправился в магазин.

На подходе к «Товарам для дома» Генка увидел, что в магазине творится бедлам. Всплескивая руками, бегали по залу продавщицы. Покупателей не наблюдалось, кроме двоих в милицейской форме. О, милицейский уазик у крыльца!

Замедлив шаг, Генка по инерции дошел до витрины, уже понимая, что лампочку он сейчас вряд ли купит: в магазине определенно что-то случилось. Тут же обнаружил подтверждение собственным мыслям — прямо посреди витрины в толстом стекле зияли два оплавленных по краям отверстия, сантиметра по три в диаметре. «Стреляли, что ли? — подумал Генка. — Для пуль, пожалуй, дырки великоваты. Да и края оплавлены… Странно!»

Тут Генку заметила Люська Мордвинова — бывшая одноклассница, а теперь продавец «продырявленного» магазина. Некрасивая толстушка выглядела сейчас еще более некрасивой: красные испуганные глаза, ярко выделявшиеся на —побледневшем лице прыщи.

Узрев через стекло Генку, Люська попыталась улыбнуться и махнула ему рукой. Генка глазами спросил: что тут, дескать, случилось? Люська опасливо пожала плечами, покосившись на милиционеров в глубине зала. Те как раз собирались скрыться за дверями складского помещения, и Люська изобразила пальцами, что сейчас выйдет.

— Привет, Люся! Что у вас стряслось? — спросил Генка, когда Люська показалась на крыльце и попыталась прикурить прыгающую в губах сигарету. В конце концов сигарета вылетела из дрожащих губ и откатилась в лужу. Люська выругалась. Генка непроизвольно поморщился.

— Ген, прости, — всхлипнула Люська. — У нас тут такое… — Она по-мужски высморкалась, отчего Генка внутренне содрогнулся, и продолжила: — Ночью кто-то весь склад раз…долбал! Все раскидано, краской залито… Кошмар! Но самая-то… ерунда, — еле подыскала приличное слово Люська, — что все замки и контрольки целы! И сигнализация не сработала!

— Так в витрине же дырки! — ткнул Генка пальцем в стекло.

— Не сработала! — с непонятным восторгом замотала головой Люська.

— Парадокс! — выдохнул Генка.

— Ты вроде бы раньше не матерился! — удивилась Люська и тут же забеспокоилась: — А чего пришел? Надо что-нибудь?

Нужно отметить, что Люська, хотя была некрасивой и не очень, мягко говоря, умной, отличалась удивительной добротой и сочувствием к людям. Генку же после трагедии с родителями жалела до глубины души и старалась всегда помочь: где баночкой краски со скидкой, где теми же лампочками. По великой доброте душевной готова была и на большее — даже намекала порой Генке на это почти в открытую, но… Генка делал вид, что намеков ее не понимает, а сам мысленно крестился.

И сейчас Люська готова была броситься Генке на помощь, не раздумывая. Но он только отмахнулся:

— Да чего уж тут… Раз такие дела!

— Говори-говори, Геночка! — закудахтала Люська. — Чем могу — помогу! Говори!

Видя, что Люська все равно не отвяжется, Генка признался:

— Да лампочку хотел купить!

Люська хитро прищурилась и задребезжала, хихикая:

— А я как чувствовала, что тебе лампочки понадобятся! Еще до приезда ментов увидела на складе коробку с семидесятипятками, наполовину битыми, отобрала с десяток целых… Все равно ведь спишут! — торопливо добавила она, увидев, что Генка в ужасе замотал головой. — Это ж не ворованные! Ты чё! Это — бой!

— Я лучше потом приду и куплю! — вставил наконец слово Генка.

— Никаких потом! Стой! Сейчас…

Люська, перепрыгнув через две ступеньки, колобком покатилась в магазин. Через пару минут вернулась злая и красная.

— Девки… заразы! Сперли уже все! Одна вот осталась. Матовая только почему-то… — Люська достала из кармана халата лампочку в гофрированном картоне и протянула Генке. — Я не проверяла, правда, если что — приходи попозже… У, заразы, воровки! У своих же прут! Менты уедут — я им устрою иллюминацию!

Генка слегка удивился, что в Люськином лексиконе отыскалось столь сложное слово. Вслух же сказал:

— Спасибо, Люсь! Право, не стоило так беспокоиться. Ну, я пошел.

— Может зайти вечером, помочь чего? Юлька дома будет?

— Юля будет дома! — Генка произнес фразу нарочито отчетливо. — Спасибо, ничего не надо, сами справимся!

— Сами, сами… С усами! — наконец-то закурив, пробурчала Люська, когда Генка отошел на приличное расстояние. — Бабу тебе надо, Геночка! Ой, надо!

ГЛАВА 2

Лампочка вызвала у Генки подозрение, едва он вынул ее из упаковки. Да, она казалась матовой, но еще больше было похоже, что внутри колбы — белесый туман. «Гадство, похоже, брак! — подумал Генка. — Наверняка герметичность нарушена…»

За отсутствием альтернативы Генка решился на испытание. Ввернув лампочку, вышел из туалета и потянулся к выключателю, как вдруг из своей комнаты вынырнула Юлька и завопила:

— Ты что, не чувствуешь?! Нюх потерял?! У тебя же картошка горит!

Генка бросился на кухню, забыв о лампочке. Из-под крышки сковороды действительно струился вонючий дымок. Надеясь спасти хотя бы часть блюда, Генка голой рукой схватил горячую крышку и заплясал с ней по кухне, шипя от боли почти как подгорающая картошка. Наконец он догадался швырнуть злополучную крышку в мойку, разбив находившуюся там тарелку. Картошка продолжала шипеть, причем все более угрожающе.

Генка заметался. Схватив зачем-то осколки разбитой тарелки, он снова бросил их в раковину, кокнув лежавший в ней стакан. Это добило Генку окончательно. Он впал в ступор. А кухня наполовину уже заполнилась дымом.