Палм-бич - Бут Пат - Страница 11

– Нет, Лайза, я серьезно. Ты прирожденный тренер. Другим преподавателям до тебя далеко. Не только я так думаю. Вся группа об этом говорит. Ронни бесится, что у других девушек в группах больше никого не осталось.

На этот раз смех Лайзы прозвучал более задумчиво. Ситуация действительно складывалась таким образом, и из-за этого начали возникать некоторые проблемы. Она была на много голов выше остальных, и клиентура, естественно, это отмечала. Ронни, которому принадлежал гимнастический зал, действительно за последние недели охладел к Лайзе. Если остальные инструкторы начнут травлю за ее спиной, то она может оказаться жертвой собственного успеха.

– Да эти кошки просто ждут того, чтобы я перегорела, разорвала связку или чтобы со мной случилось что-нибудь еще. Ну что ж, ждать им придется долго. Мое тело меня не подведет.

Мэгги прочла решимость в глазах подруги. Иногда ей казалось, что Лайза отлита из самой лучшей закаленной стали. Как будто ничто не могло смутить ее. Прошел лишь год после страшной трагедии, способной подкосить любого, однако Лайза справилась, стала сильнее, чем прежде, прошла испытания и не сломалась от непоправимой беды. Не то чтобы она не страдала от горя. Лайза, естественно, ощущала боль, потому что она была сильной, но не жестокой. Тут есть разница.

Мэгги решилась высказать свою идею.

– Я и еще несколько девушек считаем, что тебе надо отколоться и заняться своим делом. Открыть собственный зал. Ты уведешь от Ронни всех клиентов. Мы все перейдем на твою сторону, до последнего бойца.

Они обе улыбнулись при невольном упоминании о противоположном поле. От некоторых привычек не избавишься без боя.

Лайза заговорила с сомнением в голосе:

– Но, Мэгги, любовь моя, для того чтобы открыть гимнастический зал, необходима такая вещь, как деньги. Надеюсь, ты не забыла, что это такое. Да нужно еще разбираться в счетах, собственности, займах и тому подобных вещах. Я могу взять группу, а все остальное – извините-подвиньтесь. Я разбираюсь в прыжках на месте, а не в бизнесе.

– Этому можно научиться – я бы помогла. Может быть, кто-нибудь вложит свои деньги. У меня есть пятьсот долларов. Ими можно частично оплатить профессиональные консультации.

– Кажется, у меня есть страховка, – неуверенно сказала Лайза. – Но я вообще-то рассчитывала использовать ее для учебы в колледже и потом заняться преподаванием.

Мэгги поняла, что дело сдвинулось с места.

– Послушай, милая. В этом мире полно преподавателей, и они ни черта не знают, кроме того, о чем им рассказали другие. Что ответил этот художник, Брак, на вопрос о том, был ли у него талант, когда он обучался искусству? «Если и был, то мой преподаватель узнал бы об этом последним».

Лайза могла согласиться с этим. Оригинальное мышление в профессии преподавателя имеет тенденцию к истощению, как духовная пища на сходках Ку-Клукс-Клана. Однако преподавательская карьера надежна. Может быть, не так увлекательна, но гарантирует кусок хлеба на всю жизнь. У нее будут профессия, муж, возможно, двое-трое детей, и она сможет вносить выплаты по закладным. Это и есть американская мечта. Лайза инстинктивно содрогнулась. Она попыталась выразить свою дилемму словами:

– Преподавание – это так легко, Мэгги, так надежно. Тяжеленько отказаться от устойчивых доходов. Беда в том, что я знаю – это будет бегство от действительности. Насколько увлекательней взять жизнь за шкирку и встряхнуть ее, как на тренировке. Мне кажется, я всегда смогу вернуться к профессии преподавателя позднее… – Лайза запнулась. В жизни все совершенно иначе, и она об этом знала. Как только ты сходишь с привычной лестницы, как тут же кто-то другой занимает твое место.

Появляются новые отличники, любимчики учителей, у которых нет подозрительных прогулов в расписании. А если попробуешь вновь забраться на нижнюю ступеньку, то получишь в морду сапогом, а то и чем-нибудь похуже. Так система вырабатывает послушных рабов, которые служат ей. Только выйдешь, как дверь захлопывается перед твоим лицом. Не рыпайся и живи по правилам, и тогда твои вены будут принимать все большее количество вызывающего привыкание наркотика надежности, причем каждая доза будет тщательно вымерена и мучительно растянута по времени. Чем больше получаешь – тем больше хочешь, чем выше лестница – тем круче с нее спрыгивать. Это ловушка, в которую с таким большим удовольствием попадают мистер и миссис Средние Американцы, – наркота, добровольно садящаяся на иглу привычки к комфорту. Эта мысль заставила Лайзу ужаснуться. В нежном семнадцатилетнем возрасте она и представления не имела, кем станет, но она знала, что в любом случае добьется феноменального успеха – в том или ином смысле. Сейчас ее честолюбие не находило точки применения и дожидалось повода, чтобы устроить бунт против обыденности; однако вечно это продолжаться не могло, и внутренне Лайза осознавала, что надо не просиживать штаны, а отдаться на волю инстинкта.

Мэгги облизнула последние крупинки сахара от пончиков на своих коротеньких пальцах. Ей ни в коем случае нельзя было есть пончики, не говоря уже о том; чтобы заказывать новую порцию. Она украдкой поймала взгляд официантки.

– О нет, Мэгги, нельзя – у тебя еще мало мускулов. Лайза рассмеялась своей роли жандарма. Жировым клеткам Мэгги было еще очень далеко до превращения в мышечный белок.

Мэгги не стала возражать. Не многие могли противиться Лайзе. Она обладала очарованием волшебницы из детских комиксов, какой-то мягкой силой, которой невозможно, да и не хочется сопротивляться. Мэгги часто пыталась анализировать эту особенность характера подруги, но потерпела фиаско, и в целом так и не могла найти ответ. Пришлось успокоиться на том, что дело здесь в мотивации. Просто Лайза желала людям добра.

– Э, Лайза, знаешь, я действительно загорелась этой мыслью о гимнастическом зале. Тебе, правда, надо решиться. Попробуй.

В ее воображении возникла волшебная палочка. Стоит Лайзе захотеть, и она своего добьется.

Пару секунд Лайза молчала. Обхватив подбородок обеими руками, она задумчиво смотрела на сидевшую напротив подругу.

Наконец она заговорила:

– Знаешь, Мэггс, наверное, я попробую. Только я хочу сказать одну вещь. Я, правда, благодарна тебе за предложение – ну, насчет пятисот долларов. Это действительно мило с твоей стороны, но если я берусь за дело, то делаю его одна. Может, я займу деньги в банке или воспользуюсь страховкой. Это будет чертовски рискованно, зато действительно здорово.

Мэгги не удержалась и вскрикнула от восторга. Отлично! У Лайзы получится, и, как всегда, она увлечет за собой и подругу. В больших карих глазах Мэгги между яркими пятнами щек, раскрасневшихся от возбуждения, появилось мечтательное выражение. Они – настоящие подруги. Конечно, это тривиально – девушка с роскошной внешностью и ее простенькая подружка. Однако надо смириться с тем, что в эти трудные времена, когда удача сопутстствует, скорее, красивым, чем отважным, во всем мире девушкам по имени Мэгги приходится стоять на танцах у стеночки, смотреть и ждать, в то время как девушки по имени Лайза стремительно вращаются в пируэтах под безудержные звуки музыки. И Мэгги искренне не жалела об этом. Ее более чем устраивало жить на вторых ролях, – ощущая триумфы Лайзы как свои собственные и погружаясь в бездны отчаяния при ее неудачах. Так было всегда, насколько помнила Мэгги. С тех далеких дней в школьном дворике, где ее никогда не приходилось уговаривать поделиться конфетами или игрушками с маленькой девочкой, которая была намного красивее, чем любая «александеровская» куколка; с тех времен, когда ее не задевало, что Лайза ходит в любимчиках у учительницы; с тех жарких и влажных дней в Уэст-Палм, когда она с такой гордостью гуляла с Лайзой по улицам и на мальчишечьи «але» высокомерно отвечала, что «им» неинтересно.

– О, Лайза, это же просто замечательно! Я просто уверена, что у тебя получится. У тебя все получится. К тебе уйдут все, и мне просто тошно думать о том, как ты впустую тратишь время в этом жутком классе.