Малибу - Бут Пат - Страница 37

— Ты молодец. Здорово все получилось, — похвалил ее Алабама.

И он действительно был рад и даже немного обескуражен тем мастерством, которое Пэт проявила при съемке портрета. Да, все было так, как надо. Но при этом Алабама почувствовал острую зависть к ней, к этой маленькой озорной девушке.

— А почему у меня получилось, Алабама? — спросила его рассеянно Пэт Паркер.

— Ты задаешь самый знаменитый из всех американских вопросов «почему?», — засмеялся он. — Мы все время пытаемся найти ответ на него, поскольку мы в душе оптимисты. Европейцы — пессимисты и уже давно не ищут, в чем смысл жизни. Может, они и правы? Ладно, оставим это. Что я должен тебе сказать? Технически портрет выполнен безукоризненно. Глубина, четкость изображения, игра света с одной стороны и полутень с другой. Все это помогло передать сложность композиции и не потерять ни капельки из экспрессии. Особенно удались его глаза, согласна? Тебе удалось поймать всю их глубину, всю печаль и одиночество. И по-моему, даже его скрытую жестокость. Берегись его, Пэт. Он раздавит тебя и не поморщится.

— Это все теория. — Пэт была слегка обескуражена тем, что Алабама не разобрался в их с Тони отношениях. А его последнее утверждение прозвучало еще и как предупреждение.

— Понимай как знаешь.

— Он выглядит немного несчастным, чуть-чуть потерянным. Дело в том, что его матьг которую он сильно любил, недавно умерла.

— А что он здесь вообще делает? Приехал сниматься в кино?

— Нет! — Но излишне резкий и громкий возглас Пэт выдал бы ее с головой. — Я хочу только сказать, что он закончил театральную школу Джуллиарда в Нью-Йорке, где был студентом драматического отделения. А здесь он живет с приятелем в Колонии Малибу.

— А приятель его — девушка?

— Да, его приятель оказался девушкой, — ответила честно Пэт, не особенно довольная поворотом их беседы. О его подруге предпочитали не говорить ни она, ни Тони. — Дело в том, что его подруга тоже окончила Джуллиард, и она привезла его сюда, чтобы помочь ему забыть горе.

— И она, должно быть, из состоятельного семейства, если они могут позволить себе содержать дом в Малибу помимо Колонии. Как ее зовут? — спросил Алабама. Он знал почти всех местных старожилов.

— Вандербильт. Элисон Вандербильт. Да, она, наверное, очень богата.

— Вот это да! Настоящая аристократка. Таких остались считанные единицы, тем более здесь, на побережье. У них есть еще несколько охотничьих домиков в горах на самой верхотуре, куда можно добраться только на лошади…

— Ну, я не думаю, что Тони польстился на деньги. — Пэт посмотрела на фотографию своего любимого. А на что он польстился? Карьера актера, успех, слава? А может, это все уловки, чтобы скрыть его истинную цель — поймать золотую рыбешку в мире бизнеса и больших денег? В таком случае ему подходила именно такая рыбка — аристократка и богачка. Элисон Вандербильт.

— Возможно, возможно. Но прими мой маленький совет старика: никогда не верь тому, что говорят, а верь тому, что делают, — прогудел Алабама.

— Алабама, он не такой! Он не повеса и не ловелас! И уж конечно, он не «пляжный мальчик», охочий до развлечений в постели…

— Эй, девочка! Ты познакомилась с ним именно на пляже. Сам он живет в отдельном домике со своей богатой подружкой. Он актер, и притом с неумеренными амбициями. Опомнись! Это Малибу!

— Алабама, ты ничего не понял, — холодно сказала Пэт.

— Послушай, детка. Не расстраивайся и попробуй пережить, обойтись без него. Я тебя предупредил, потом не жалуйся! В этом, кстати, и есть преимущество моего возраста, я могу кое-что предвидеть. Ладно, что бы там ни было, ты уже сделала его снимки. Используй их первая и постарайся разослать их в как можно большее число журналов, в том числе и в твой новый журнал, — предложил Алабама.

— Нет, я не буду их публиковать. Я делала их только для Тони, для его карьеры. Они предназначены только ему. Для нас. Черт! Для меня лично!

— Да, я уже понял, — с грустью сказал Алабама.

— И потом, Тони уже поссорился с Эммой Гиннес. И она не позволит напечатать их в своем журнале, даже если я ей предложу.

Она посмотрела вновь на фотографию Тони. Он осуждающе смотрел на нее, выражая немой упрек, в том, что его так просто хотели отдать на растерзание злобной англичанке. А ведь Эмма главный редактор журнала и в ее власти принять или отвергнуть предлагаемый материал. Пэт как-то подзабыла такую мелочь. Теперь она об этом вспомнила и начала напряженно обдумывать сложившуюся ситуацию в поисках выхода. Наконец, решившись, она поняла, что если где и появится фотография Тони Валентино, то только в первом выпуске нового журнала «Нью селебрити».

— Послушай, Пэт. Я думал, что твой великолепный контракт позволяет тебе представить работу именно по твоему усмотрению. И более того, настаивать на том, чтобы она была опубликована.

Пэт нечего было возразить на эти справедливые слова Алабамы. Работа была для нее всем — и смыслом, и образом жизни. И как у каждой медали есть две стороны, так и в этом случае Пэт получала удовольствие от работы, но и немало страдала из-за нее же. Порой ей приходилось нести совершенно неоправданные жертвы. Вот и сейчас Пэт понимала, что ей удалось сделать, может быть, самые удачные снимки за всю ее карьеру фотографа. В тоже время у нее не было морального права распорядиться ими по собственному усмотрению. Не могла опубликовать без согласия Тони, но не могла и зарыть их в землю… Что же ей делать? Пэт металась в поисках выхода. Она уже почти решилась опубликовать их в ее новом журнале «Нью селебрити», даже если ей из-за этого придется разорвать контракт. Она сможет преодолеть любое сопротивление, неважно Эммы или Тони. Но, немного подумав, она пришла к мысли, что вряд ли было бы разумным поступать так опрометчиво. То, что Тони согласился позировать, еще не означало, что он дал согласие на публикацию его снимков. Да, он не принадлежал к той породе людей, что натравит на вас свору адвокатов, но их едва зародившиеся отношения могли бы тут же и увянуть. И она его потеряет, даже не успев еще заполучить! Разве это ей надо? Ради сомнительной славы, На которую она теоретически могла бы претендовать в качестве награды за фотоснимки, ей пришлось бы заплатить ценой их возможной любви! Никогда! Она не станет их публиковать, разве что Тони сам на это согласится. Тут она могла бы, ему помочь кое в чем. В конце концов, кому это все нужно? Ей или ему? Только ему, и ее работа, сделанная с полной самоотдачей, пойдет ему только на пользу. Если мир разделит хотя бы половину ее восторга, запечатленного на этих снимках, то можно считать, что явление нового гениального актера всех времен и народов состоялось. Тогда Тони не будет знать отбоя от настырных театральных и киноагентов. И тогда он, возможно, будет признателен ей за ее скромный труд. Да, они используют друг друга в личных целях. Их любовь и амбиции могут помочь им слиться в любви и в телесном единстве… раз и навсегда.

Пэт, прервав свои мысли, обернулась к Алабаме; Он, улыбаясь, в красном полумраке смотрел на нее. Для него уже не было тайн. Он легко читал все, что сейчас творилось в возбужденном мозгу Пэт. В дни своей молодости он столкнулся с аналогичной проблемой. Но тогда бог славы незримо подобрался к нему и, возложив руки ему на плечи, вознес на немыслимую высоту славы и успеха. Оттуда Алабама мог спокойно взирать на копающихся внизу, погрязших в мирской еуете простых смертных. Это была стародавняя дилемма всех фотографов. Когда наступает эта тихая измена, когда художественное оформление затмевает суть… Конфликт содержания и формы… Оправдывает ли цель средства во имя поисков истинной красоты? — этот вопрос решать должен каждый сам для себя.

— Но вполне возможно, что это единственный удавшийся отпечаток. У тебя еще что-нибудь есть? Что в этой пленке, помеченной красным крестиком? Бесценное сокровище?

Пэт густо покраснела в темноте. Чутье у Алабамы было просто великолепное.

— Ну, э-э… здесь он снят обнаженным, — произнесла она наконец, отводя в сторону глаза.