Среди факиров - Буссенар Луи Анри - Страница 9

Он, казалось, один пережил катастрофу, которая уничтожила все, что касалось их счастливой домашней жизни. Боб, которого дети ласкали, устаьил на них свои добрые глаза, облизывал себе губы и как будто говорил:

«Ну вот, мы опять все вместе… это прекрасно! Но хотя наши сердца и радуются, в желудках чувствуется пустота».

Это была чистая правда, так как все трое ослабевали от голода. Надо было достать пищи, но где? Флора, которая только что утолила жгучую жажду, могла бы дать им и пищу, так как в их парке, как и в соседних, было много полезных деревьев. Здесь были хлебные, манговые деревья, кокосовые пальмы и множество бананов. Но все эти прекрасные растения были или в цвету, или с еле завязавшимися плодами. Патрик, к своему разочарованию, ничего не находил. Он оставил Мэри под густой тенью старого банана и бродил по аллеям. Вдруг Боб, который, резвясь, следовал за ним, остановился, заворчал и оскалил зубы. Шесть человек несчастных индусов, уже долгие месяцы томившихся от ужасного голода, тоже искали себе скудной пищи в этом опустевшем человеческом жилье. Едва прикрытые лохмотьями, худые, безобразные, похожие на блуждающие привидения, они спотыкались на каждом шагу. Маленький англичанин, который только что произносил ужасную клятву мести, остановился, глубоко потрясенный их видом. Он успокоил собаку и следил за этими несчастными. Бежать у них не было сил; впрочем, их ободрил приветливый вид мальчика. Одна из женщин набралась достаточно смелости, чтоб обратиться к нему.

— Господин мой, — сказала она плохим английским языком, — позволь бедным, умирающим с голода индусам поесть цветы Illoupi.

— Кушайте на здоровье, мои милые! — ответил мальчик.

Женщина поблагодарила, и они с трудом поплелись по аллее, между тем как Патрик размышлял:

«Так значить есть цветы, называемые Illoupi (Bassia latifolia, из семейства сапотовых), которые едят, когда голодны?.. »

И он потихоньку пошел за несчастными, которые должны были дать ему первый и так нужный ему урок из практической жизни. Недалеко росли деревья с большими жесткими листьями темно-зеленого цвета. Эти деревья были покрыты огромным количеством прекрасных бледно-желтых цветов, которые теперь опадали и покрывали землю толстым золотистым ковром. Патрик с удивлением увидел, как индусы бросились на эти цветы и с жадностью стали их поедать. Этот странный обед продолжался добрый час, но Патрик не стал дожидаться его конца. Он побежал к банану, где отдыхала его сестра, и рассказал ей об этом. Потом оба, чтоб не смущать индусов, а главным образом из чувства собственного достоинства, отправились искать подобные деревья. Страдание еще не успело научить их, что несчастье делает людей братьями! Они легко нашли то, чего искали, попробовали этот обед и нашли его даже вкусным! Мясистые, толстые лепестки имели сладковатый вкус с приятным ароматом земляники. По примеру своих голодных соседей, они поели их досыта, вернулись к банану, который служил им отличной защитой от непогоды, улеглись на мягком, мшистом ковре, покрывавшем землю, и уснули под бдительной охраной Боба, их доброй собаки.

ГЛАВА VI

Председатель суда сэр Вильям Тейлор. — Осадное положение. — Первая ночь. — Новая ужасная угроза. — Это война! — В запертом со всех сторон доме. — Ужасное явление. — Человек или привидение? — Гроза. — Утро. — Хозяин дома убит. — Непроницаемая тайна.

Председатель Главного Суда всю свою жизнь служил в Английской Индии. Он хорошо знал страну, был знаком с ее суевериями, тайными обществами, преданиями, и хотя, как истый англичанин, и презирал туземцев, тем не менее хорошо знал, что они способны тайно нанести ловкий удар, пустив в ход способность надевать на себя маску. Поэтому полученное им приказание освободить Пеннилеса под угрозой смерти заставило его призадуматься.

Хотя этот таинственный ультиматум и не испугал его, тем не менее он принял всевозможные предосторожности, чтобы спасти свою жизнь: осторожность еще не малодушие.

Его высокая должность, не хуже вознаграждаемая, чем место посланника, давала ему право на титул превосходительства и делала его одним из первых лиц империи.

Это был человек лет пятидесяти, высокого роста, атлетического сложения, страстно любивший спорт, отлично ездивший верхом, охотившийся на тигров и обладающий мужеством, испытанным при многих опасных случаях. Он жил вместе со своим многочисленным семейством в роскошной вилле или, скорее, роскошном дворце, находившемся в Чауринги, старом предместье Калькутты.

Он был счастлив в семейной жизни, имея шестерых прекрасных детей, четырех дочерей и двух сыновей, старший из которых был поручиком в шотландском полку Гордона. Вообще это был уважаемый во всей обширной империи человек. Звали его Вильям Тейлор.

Его дом был полон английской и туземной прислуги; все имели здоровый вид и были хорошо одеты, так что в общем двор судьи напоминал, в соответственной пропорции, дворцы прежних князей раджей, теперь давно уже лишившихся своих владений.

Как только была произнесена угроза, его превосходительство сделал строгий выбор между своими людьми и приказал хорошо стеречь двери. Всех индусов безжалостно удалили и оставили одних европейцев, кроме одного камер-лакея, служившего прежде солдатом в полку сайков (sikh); это был горец испытанной верности и преданности. Было решено, что он в полном вооружении ляжет спать на циновке у дверей своего господина и что коридоры тоже будут заняты вооруженными служителями из Непала, людьми, которые со времени покорения Индии европейцами были их честными и верными друзьями.

Не довольствуясь, однако, и этими мерами предосторожности, судья велел увеличить число электрических звонков, на зов которых должна была появляться вся многочисленная прислуга. Все двери комнат были окружены электрическими проводами, так что стоило немного приотворить одну из них, чтоб со всех сторон раздались громкие звонки. Наконец, Тейлор сам зарядил револьвер, положив его в таком виде на свой ночной столик, и, успокоенный тем, что все было так хорошо обдумано и предусмотрено, крепко заснул.

Ночь была чудная, удивительно тихая и спокойная. Его превосходительство, председатель суда, проснувшись поздно утром, обрадовался было успеху всех принятых мер, как вдруг у него вырвался крик удивления, смешанного с ужасом. Над самой его кроватью в стене торчал кинжал и под ним бумага с написанными на ней словами:

«Освободи капитана Пеннилеса или ты погибнешь в течение этих суток!»

Вытаскивая кинжал и читая бумагу, судья почувствовал, как его покрыл холодный пот.

Очевидно, во время его сна чужой человек, его смертельный враг, проник в накрепко запертый дом, проник сквозь цепь вооруженных с ног до головы слуг, перешагнул через сайкского горца, загораживавшего дверь, вошел в комнату, несмотря на электрические звонки, приподнял полог над кроватью, воткнул кинжал в стену, опустил полог и исчез, не возбуждая тревоги! А он, человек, осужденный на смерть этими страшными незнакомцами, был все это время во власти разбойника, который его пощадил, оставив ему, как бы в насмешку, эту ужасную угрозу!

Кто-нибудь другой на его месте поднял бы тревогу, перевернул бы весь дом вверх дном, стал бы кричать, искать, расспрашивать, беспокоиться. Но судья Тейлор даже не моргнул глазом после того, как улеглось первое впечатление. Он спрятал кинжал и бумагу в шкатулку и проговорил:

— Они меня не знают, думая, что я испугаюсь. Нет, пока я буду сомневаться в невинности капитана Пеннилеса, он останется в тюрьме. Может быть, они меня и убьют, но я исполню свой долг.

Он попробовал, хорошо ли действуют электрические звонки, убедился, что все в порядке, что люди хорошо исполнили свое дело, и безуспешно ломал голову над тем, как попал сюда грозный и таинственный посетитель. Но все-таки продолжал упорствовать в своем решении.

— Ну, — сказал он, — они объявляют мне войну, так пусть же! Мы со своей стороны приготовимся к защите.