Необыкновенные приключения Синего человека - Буссенар Луи Анри - Страница 80

Второй помощник, которого посвятили в цель путешествия, будет сопровождать экспедицию. Во главе же ее, после долгих раздумий и препирательств, решили поставить Обертена.

Да и могло ли быть по-другому? Разве Феликсу имеет смысл оставаться на корабле в то время, как его друзья отправятся к паталосам? Что скажут милейшие людоеды, если их Синий человек, их Лазурный Бог, их идол, не вернется, как обещал? Нет! Золото они отдадут только ему одному.

А Генипа, Знаток курареnote 348, неподкупный страж клада?..

Согласится ли он отдать золото чужим, пусть даже с ними придут Беник и Жан-Мари? Он сохранял клад для Синего человека. Да! Только для него. Желтая земля принадлежит Лазурному Богу, он и должен получить ее.

Парижанин и сам не прочь был вновь повидать своих милых подопечных, которым очень симпатизировал.

И потом, не лучше ли тому, чей вид заставляет собак заливаться звонким лаем, мальчишек смеяться, а прохожих сворачивать с дороги, не лучше ли ему находиться не в цивилизованном городе Пара, а там, где его чтут как полубога?

Прежде чем отправиться в путь, бакалейщик написал длинное, ласковое письмо отцу. Рассказал о своих горестях, надеждах, передал сдержанный привет своей супруге и просил напомнить о себе кассиру фирмы, чтобы тот не сбрасывал окончательно имя Обертена со счетов. И только о главном, о своей болезни, Феликс не счел нужным упоминать.

Наконец снарядили шлюпку. Команду набрали главным образом из французов. В нее вошли двенадцать матросов и три механика, выполнявшие одновременно и обязанности рулевых.

Вооружение состояло из охотничьих ружей, карабиновnote 349, револьверов, запаса патронов. Получился целый арсенал.

В шлюпку погрузили все необходимое для палаточного лагеря, а также провизию. Устроили навес из непромокаемого паруса. Если по какой-либо причине невозможно будет спать под открытым небом, можно прекрасно устроиться под навесом. Это полезная вещь в экваториальном климате.

В специальном ящике размещалась небольшая дорожная аптечка – средства для оказания первой помощи. К каждому лекарству прилагалась инструкция с указаниями, как и в каких случаях его применять.

Все заботливо продумали, предусмотрели каждую мелочь, которая могла бы пригодиться.

Когда русло Токантинса перестало быть проходимым для «Авраама Линкольна» и компания перебралась в лодку, Обертен заявил:

– Теперь это уже не экспедиция, а прогулка.

– Поживем – увидим, месье Феликс, – ответил рассудительный Беник.

– Что у вас опять, дружище? Все время ворчите и бранитесь.

– Что у меня?.. Я совсем не в восторге от необходимости покинуть корабль.

– Бросьте!

– Итак, поднять флаг!.. Шлюпка прощается с кораблем. Последние рукопожатия нашему отважному капитану…

– Беник, вы слишком много выпили!

– Простите, месье! Но вы напрасно волнуетесь. Я выпил самую малость. И прекрасно соображаю.

– И что же?

– А то, что я не жду от этого путешествия ничего хорошего.

– Не каркайте, Беник.

– Видите ли, месье, я успокоюсь, только когда мы вернемся в Пара. А мы еще туда не вернулись.

– Естественно! Ведь мы еще и не покинули город. Когда вернемся в Пара, вы будете ворчать, что мы еще пока не во Франции.

– Точно.

– Повторяю, Беник: не надо каркать.

– Это не я, месье.

– Вы опять про своего сатанита!..

– Про него.

– Но, дорогой мой, это старая песня, ей-богу!

– Вот именно! Бог нас и рассудит. Бог и укажет, кто из нас прав, а кто нет.

– Аминь!

ГЛАВА 8

«Пятница, 13-e июня. Мы отправляемся в страну паталосов в пятницу, которая падает на 13-е число. Эту дату избрали без всякого умысла. Никому и в голову не пришло, что этот день и это число таят какие-то злые предначертания.

Беник заметил это, только когда «Авраам Линкольн» в последний раз просигналил нам флажками. Открытие поразило моего друга и укрепило в мысли о дурных предзнаменованиях. Ах! Надо, надо было перенести отплытие на следующий день.

Я предложил ему остаться и пуститься в путь завтра, но в одиночку. На это он не пошел, категорически отказался. Оставшись с нами, боцман тем не менее ворчал без умолку и еще сильнее, чем прежде.

Итак, мы легко преодолеваем течение Токантинс.

Я пишу «легко», потому что в начале нашего путешествия ничего неожиданного не случилось. Вот уже четыре часа, как мы в пути. Но кто знает, что нас еще ожидает!

У меня много свободного времени. Надеюсь, оно будет и дальше. Поэтому-то я и решил завести дневник. Надо же тратить часы на что-нибудь, кроме сна. Здесь, вблизи экватора, ночи длинные, и у меня нет ни малейшего желания проводить их впустую.

Судовой журнал ведет второй помощник с «Авраама Линкольна». Он здесь находится под моим началом. Я же взял на себя роль летописца нашего путешествия.

Великий Боже! Сюда идет Беник. Вид у него печальнее обычного.

– Месье Феликс! – говорит он изменившимся голосом.

– Боцман Беник!

– Вы не можете себе представить… это невозможно… это выше понимания.

– Не вижу ничего невозможного и, кажется, все прекрасно понимаю.

– Вам бы все шутить!

– Ах! К сожалению, у меня слишком много причин, чтобы грустить! Не нужно долго искать.

– Знаете ли вы, сколько нас на борту?

– Двенадцать, черт возьми!

– Вот, вот, двенадцать!.. То есть капитан взял на борт дюжину матросов… Но вы забываете о том, кто возглавляет экспедицию.

– И правда! Но ведь экспедицию возглавляю я. Таким образом, количество увеличивается на одного.

– А следовательно, нас на борту тринадцать.

– Да, тринадцать!

– Вам не кажется странным, что мы отплыли тринадцатого числа и на борту нас тринадцать человек?

– Я как-то об этом не подумал. Благодарю вас. Впрочем, дорогой Беник, считайте, что вас двенадцать, а меня как бы вовсе не существует. Мне же куда приятнее быть тринадцатым, чем некой абстракциейnote 350.

Сбитый с толку, удрученный Беник удалился, чтобы поведать о своей печали Жану-Мари. Тот смотрит на вещи трезво. В ответ Жан-Мари просто расхохотался. Смеясь до упаду, он изобразил Беника, пришедшего к нему с важной вестью.

Это единственное событие дня. Беник расстроился и не пришел обедать. К тому же он долго распекал Ивона, рассердился на Кервена и послал ко всем чертям Жана-Мари.

К вечеру мы бросили якорь у берега и, устроившись на ночь, заснули сном праведников.

У нас были с собой накомарникиnote 351. Малюсенькие кровопийцы пели вокруг свою песню, но до кожи добраться не могли.

14 июня. Как и обещал капитан, мы прошли точно пятьдесят четыре морские мили, что равняется ста километрам или около двадцати пяти льеnote 352.

Здесь очень красиво. Все довольны лодкой. Правда, жара невыносимая. Однако на воде немного обдувает ветерком. Это спасает. К тому же при такой скорости встречный ветер немного освежает.

Что касается меня, то я предпочитаю плыть на шаланде, а не на паровой шлюпке. Таким образом хоть как-то могу отделаться от ужасающего запаха, доносящегося из машинного отделения. Со мной на шаланде еще четверо. Каждый из них по очереди управляет ею.

На шлюпке осталось восемь человек. Капитан почти постоянно находится с нами. Он определяет характер течения и сверяет с картой. Важно выяснить, соответствуют ли картографические данные действительности, в чем я лично очень сомневаюсь. Капитан наш из бретонцев. Его зовут Корсон. Это человек исключительной смелости, но слишком уж неразговорчивый. У него живой и открытый взгляд, широкие, мощные плечи. Лет ему около сорока. Остальные бретонцы – Беник, Жан-Мари, его брат Кервен, Ивон и механик по имени Леонек. Есть еще два помощника механика, они выполняют работу рулевых: Робер Рошфорте и Артур Ларош – парижанин двадцати лет, редкостный шутник. Думаю, с ними наше путешествие будет веселым.