Семиотика, Поэтика (Избранные работы) - Барт Ролан - Страница 79

1964, "Communications".

Критика и истина.

Перевод Г. К. Косикова...... 319

I

Явление, именуемое "новой критикой", родилось отнюдь не сегодня. Со времен Освобождения (что было вполне естественно) критики самых разных направлений в самых разнообразных работах, не оставивших без внимания буквально ни одного из наших авторов от Монтеня до Пруста, опираясь на новейшие философские направления, стали предпринимать попытки пересмотра нашей классической литературы. Нет ничего удивительного, что в той или иной стране время от времени возникает стремление обратиться к фактам собственного прошлого и заново описать их, чтобы понять, что с ними можно сделать сегодня: подобные процедуры переоценки являются и должны являться систематическими.

Но вот нежданно-негаданно всему этому движению предъявляют обвинение в обмане 1 и налагают если не на все, то по крайней мере на многие его произведения те самые запреты, которые, из чувства неприязни, обычно принято относить к любому авангарду; оказывается, что произведения эти пусты в интеллектуальном отношении, софистичны в вербальном, опасны в моральном, а своим успехом обязаны одному только снобизму. Удивительно лишь то, что этот судебный процесс начался столь поздно. Почему именно теперь? Что это - случайная реакция? Агрессивный рецидив какого-то обскурантизма? Или, напротив, первая попытка дать отпор новым - давно уже предугаданным и теперь нарождающимся - формам дискурса?

(c) Издательство МГУ. 1987

1 Picard R. Nouvelle critique ou nouvelle imposture. Paris, J. J. Pauvert, collection Libertes, 1965, 149 p. - Нападки Реймона Пикара направлены главным образом против книги "О Расине" (Seuil, 1963).

319

В нападках, которым подверглась недавно новая критика, в первую очередь поражает их непосредственный и словно бы естественный коллективный характер 2. Заговорило какое-то примитивное, оголенное начало. Можно подумать, будто попал в первобытное племя и присутствуешь при ритуальном отлучении какого-либо опасного его члена. Отсюда и этот диковинный палаческий словарь 3. Новому критику мечтали нанести рану, его хотели проткнуть, побить, убить, хотели подвергнуть его исправительному наказанию, выставить у позорного столба, отправить на эшафот 4. Ясно, что здесь оказалось затронутым некое витальное начало, коль скоро палач был не только превознесен за свои таланты, но и осыпан благодарностями и поздравлениями, словно спаситель, очистивший мир от скверны: для начала ему посулили бессмертие, а сегодня уже заключают в объятия 5. Короче говоря, "экзекуция", совершаемая над новой критикой, предстает как акт общественной гигиены, на который

2 Со стороны известной группы журналистов пасквиль Р. Пикара получил безоговорочную, безграничную и безраздельную поддержку. Приведем этот почетный список старой критики (коль скоро отныне существует и новая критика): "Beaux Arts" (Брюссель, 23 дек. 1965). "Carrefour" (29 дек. 1965), "Croix" (10 дек. 1965), "Figaro" (3 ноября 1965), "XXе siecle" (ноябрь 1965), "Midi libre" (18 ноября 1965). "Monde" (23 OKT. 1965), куда следует присовокупить и ряд писем, полученных от читателей этой газеты (13, 20, 27 ноября 1965). "Nation francaise" (28 OKT. 1965), "Pariscope" (28 OKT. 1965), "Revue Parlementaire" (15 ноября 1965), "Europe-Action" (янв. 1966); не забудем также и французскую Академию (Марсель Ашар отвечает Тьерри Монье, "Monde", 21 янв. 1966).

3 "Мы вершим казнь" ("Croix").

4 Вот некоторые из этих изящно-агрессивных образов: "Оружие насмешки" ("Monde"), "Наставление при помощи розог" ("Nation francaise"). "Метко нанесенный удар", "выпустить воздух из этих уродливых бурдюков" ("ХХ-е siecle"). "Заряд смертоносных стрел" ("Monde"). "Интеллектуальное жульничество" (Picar R., op. cit.), "Пирл-Харбор новой критики" ("Revue de Paris", янв. 1966). "Барт у позорного столба" ("Orient", Бейрут, 16 янв. 1966). "Свернуть шею новой критике и, в частности, отрубить голову некоторым обманщикам, а уж г-на Ролана Барта, объявленного вами свои предводителем, обезглавить без всяких разговоров" ("Pariscope").

5 "Со своей стороны, я полагаю, что сочинения г-на Барта уста реют намного раньше, чем труды г-на Пикара" (Guitton E., "Mon de", 28 марта 1964). "Мне хочется, г-н Реймон Пикар, заключить Вас в объятия за то, что Вы написали... этот памфлет (sic)" (Can Jean, "Pariscope").

320

необходимо было решиться и удачное исполнение которого принесло несомненное облегчение.

Исходя от некоторой замкнутой группы людей, все эти нападки отмечены своего рода идеологической печатью, все они уходят корнями в ту двусмысленную культурную почву, где всякое суждение и всякий язык оказываются проникнуты неким несокрушимым политическим началом, не зависящим от требований момента 6. Во времена Второй Империи над новой критикой и вправду учинили бы судилище: в самом деле, не наносит ли она ущерб самому разуму, коль скоро преступает "азбучные законы научной или даже просто членораздельной мысли"? Разве не попирает она нравственность, повсюду вмешивая "навязчивую, разнузданную, циничную сексуальность"? Разве не дискредитирует отечественные институты в глазах заграницы? 7 Итак, не "опасна" ли она? 8 Это словечко, будучи применено к философии, языку или искусству, тотчас же выдает с головой всякое консервативное мышление. В самом деле, последнее живет в постоянном страхе (откуда и возникает единый образ изничтожения); оно страшится всего нового и все новое объявляет "пустым" (это, как правило, единственное, что могут о нем сказать). Правда, к этому традиционному страху примешивается ныне и другой, прямо противоположного свойства, - страх показаться устаревшим; поэтому подозрительность ко всякой новизне обставляется реверансами в сторону "требований современности" или необходимости "по-новому продумать проблемы критики"; красивым ораторским жестом отвергается как тщетный "возврат к прошлому" 9. Отста

6 "Реймон Пикар дает здесь отпор прогрессисту Ролану Барту... Пикар выводит на чистую воду тех, кто пытается заменить классический анализ сверхимпрессионизмом своего собственного вербального бреда, всех этих маньяков расшифровки, воображающих, будто и прочие люди рассуждают о литературе с точки зрения Каббалы, Пятикнижия или Нострадамуса. Великолепная серия "Liberte" выходящая под руководством Жана-Франсуа Ревеля (Дидро, Цельс, Ружье, Рассел), еще многим набьет оскомину, но уж, конечно, не нам" ("Europe-Action", янв. 1966).

7 Picard R., op. cit., p. 58, 30, 84.

8 Ibid., p. 85, 148.

9 Guitton E. "Monde" 13 ноября 1965; Picard R., op. cit., P. 149; Piatier J., "Monde" 23 OKT. 1965.

321

лость считается ныне столь же постыдной, как и капитализм 10. Отсюда любопытные перепады: в течение какого-то времени делают вид, будто смирились с современными произведениями, о которых следует говорить, потому что о них и без того говорят; но затем, вдруг, когда известный порог оказывается достигнут, принимаются за коллективную расправу. Таким образом, все эти судебные процессы, время от времени устраиваемые рядом замкнутых группировок, отнюдь не представляют собой чего-то необыкновенного; они возникают в момент, когда равновесие оказывается окончательно нарушенным. И все же почему нынешний процесс устроен именно над Критикой?

Здесь важно подчеркнуть не столько само противопоставление старого новому, сколько совершенно открытое стремление наложить запрет на известный тип слова, объектом которого является книга: нетерпимым представляется, что язык способен заговорить о языке. Такое удвоенное слово становится предметом особой бдительности со стороны социальных институтов, которые, как правило, держат его под надзором строжайшего кодекса: в Литературной Державе критика должна находиться в такой же "узде", как и полиция; дать свободу критике столь же "опасно", как и позволить распуститься полиции: это означало бы поставить под угрозу власть власти, язык языка. Построить вторичное письмо при помощи первичного письма самого произведения - значит открыть дорогу самым неожиданным опосредованиям, бесконечной игре зеркальных отражений, и вот эта-то свобода как раз и кажется подозрительной. В той мере, в какой традиционная функция критики заключалась в том, чтобы судить литературу, сама критика могла быть только конформистской, иными словами, конформной интересам судей. Между тем подлинная "критика" социальных институтов и языков состоит вовсе не в "суде" над ними, а в том, чтобы размежевать, разделить, расщепить их надвое. Чтобы стать разрушительной,