Знак Моря - Кирни Пол - Страница 14

– Влезть сможешь? – шепнул Рол. Она покачала головой.

– Надо еще проплыть. Здесь слишком близко.

Они вместе устремились дальше. Рол сбросил сапоги. Ощущение было такое, словно он плыл через суп. Все тело дрожало от холода и запоздалого потрясения от событий этой ночи. В левой руке трепетала боль, рука распухла и стала неловкой. Подняв голову, он увидел, что небо над морем светлеет. Близилась заря. Он понятия не имел, что принесет ему настающий день, но жалел, и еще как, что последовал из Башни за Пселлосом и Куаре, а не поступил, как ему было велено. Им не владела больше та спокойная уверенность, которая позволила ему без колебаний прикончить троих. И Рауэн, казалось, не испытывала пылкой благодарности за избавление.

Они добрались до основания Аскарского мола. Здесь находились каменные ступени, спускающиеся к морю, и повсюду вокруг них покачивались пришвартованные рыбачьи скорлупки. Пловцы из последних сил дотянули до нижней ступени и выбрались на холодный камень, где лежали, тяжело дыша, точно рыба, попавшая на сушу. С каждым мигом делалось все светлее, у воды начали появляться люди.

– Пробеги вдоль причалов и найди конную повозку, – сказала Рауэн. – Нам надо вернуться в Башню.

Рол вытаращился на нее.

– Почему? С чего нам возвращаться к нему?

Она метнула на мальчика взгляд, полный раздражения. Затем ее глаза упали на его окровавленную руку. Чтото необычное пробежало по ее лицу, подобие смущения.

– А куда нам еще податься?

Глава 6

Достойный вознаграждения

– Вставай, Рыбий Глаз. Господин хочет тебя видеть, а он не из терпеливых.

Рол открыл глаза и увидел Ратцо, склонившегося над ним и отвратительно ухмыляющегося, но исполненного необычного уважения.

– Кухонные мальчишки делают ставки, не быть ли тебе к ночи падалью. Хочешь участвовать?

Он со стоном сел на своей тряпичной постели. Весь вчерашний день он этого ожидал, а ночью невидящим взглядом таращился на кухонный огонь, готовый услышать призыв, и проклинал себя за то, что не хватило духу убраться подальше от Пселлоса и Рауэн, что бы там ни таилось из истории его семьи. По его возвращении сутки назад Джиббл зашил ему руку и выдал новую одежду, но не задал ни единого вопроса. Правду сказать, он держался с Ролом несколько благоговейно. Молва разнеслась по всем помещениям для слуг: поваренок пренебрег точным приказом Господина, и это какимто образом связано с Госпожой из Башни.

Когда Рол уходил, все на кухне отвели глаза, точно он был разносчиком опасной заразы. Только Джиббл заговорил:

– Не задирай его. Будь мягок и кроток и, ради всего святого, держи язык за зубами.

– А Рауэн…

– Тихо, паренек. Ни слова. – Повартолстяк положил руку на плечо мальчику. – Ей это несвойственно. Выпутываться придется самому.

Куаре ждал его у подножия главной лестницы. Он улыбался.

– Мой юный красавец. Господин ждет тебя. Я отведу тебя к нему.

Но не сделал ни шагу. А вместо этого подался вперед и сказал:

– Рауэн предстоит исполнить то, что осталось ей по договору с Королем Воров, в течение недели. Как ты думаешь, хорошо ли ее примут его ребята? Они из тех, кто легко сносит обиды?

И он выдал откровенно девчачий смешок. Рол ничего не сказал. Доверенный слуга небрежно пожал плечами и повел мальчика по крутой вьющейся лестнице на верхние уровни.

– Оставь нас, Куаре, – приказал Пселлос. И Рол услышал, как позади него осторожно затворяется дверь. Он был в палате, которой никогда прежде не видел, хотя день за днем ему доводилось бегать по делу почти в каждый закоулок Башни. Одна стена прямая, другая идет большим полукругом, и в ней рядом тянутся застекленные окна. Столько окон в одной стене Рол еще не встречал. Достаточно большие, чтобы прошел взрослый мужчина, и глядят не на Аскари вниз по склону, а прочь от моря, предстает громада Эллидонских холмов вся в ряби солнца и теней. Перед ними стоит изящный силуэт. И много чего еще. Между каждой парой окон по столику повергающей в тревогу работы. Ножки у всех перекручены, точно от изнурительной хвори. На столиках большие плетеные бутыли. В каждой чтото неясно мерцает и плавает.

– Рауэн рассказала мне все, – сказал Пселлос. Он подошел к другому столу и налил себе вина из хрустального графина с горлышком в виде улыбающейся лягушачьей пасти. – Ты поразил меня, юный Кортишейн, поразил и, должен признаться, произвел впечатление. Я знал, что в тебе сидит готовность к убийству, иначе не стал бы тратить на тебя время, но порешить одним махом трех Перьеносцев Короля Воров… Это кое о чем мне говорит.

Вернувшись к полукруглой стене с окнами, он стал потягивать вино, держа кубок одной рукой, а другую положил на один из загадочных стеклянных сосудов. Сразу же в глубине возник зеленоватый свет, явив взгляду содержимое. Голова бородатого мужчины. Глаза моргнули, рот шевельнулся.

– Фрейдиус из Оксьерре, мой старый друг, взгляни на моего нового ученика и поведай мне, что видишь.

От голоса, изошедшего из сосуда, у Рола встали дыбом волосы. То было мучительное бульканье.

– Пселлос, освободи меня, пресеки эту чудовищную полужизнь, молю тебя…

– Не теперь. Исполни мою просьбу или я опять принесу нашу подругу крысу.

Лишенная тела голова передернулась.

– Он дитя Крови. Я вижу это в его глазах.

– Такое увидит любой дурак с улицы. Используй свой мозг или ему от меня еще пуще достанется. Таково было твое поприще, когда ты был человеком.

Голова в сосуде закрыла остекленелые глаза, и у Рола в голове немедленно возникло жуткое чувство, как если бы таракан ползал у него под черепом. Он попятился на шаг, но грозный взгляд Пселлоса остановил его.

– Он… Он более чистокровен, чем я думал. Где ты его нашел, Пселлос? Что сказал Грайвен? Ты послал ему образец?

– Да. Но мне нужно еще одно мнение. Его порошки и трубочки не всегда так точны, как мне хотелось бы.

– Он от Орра. Вне сомнений. Но если бы я не был достаточно умен, сказал бы, что он порождение Древних.

– Невозможно.

– Знаю, но… Разве в нем есть порча?

– Я осмотрел его сам. Ни малейшей.

– Иметь столько крови и всетаки быть безупречным. Я ничего подобного не чувствовал, не считая одного раза. И так молод. Где ты его нашел?

– Он нашел меня, – ответил Пселлос и ухмыльнулся, обнажив серебряные клыки.

– Если в нем нет порока… Не знаю, как кровь могла оставаться такой чистой… ты хоть понимаешь…

– Достаточно, – сказал Пселлос, и зеленый свет в сосуде стал угасать. Лицо обрело неподвижность мертвой плоти. В великолепно освещенной комнате воцарилось молчание.

– Что ты за человек? – спросил Рол, с отвращением глядя на предмет в сосуде.

– А? Если говорить точно, я вовсе не человек. Но больше человек, чем ты, мой нетерпеливый юный друг. – Пселлос держался игриво, но глаза его были лишены радости, точно у палача.

– Ты чародей.

– Нет, я куда больше этого. – Пселлос опять поднял свой кубок и, обнаружив, что тот пуст, вернулся к графину. Хрустальное горлышко дважды звякнуло о кубок, и Рол был потрясен открытием, что руки Господина дрожат.

– Садись, юнец. Настало нам время поговорить. Как мужчина с мужчиной, настолько, насколько мы с тобой люди.

Они сели в тридцати футах друг от друга, блистательный вид на горы позади Пселлоса погружал его лицо в непроницаемую тень.

– Ты не человек, я тебе это уже говорил. Кровь, что течет в твоих жилах, которую твое сердце разгоняет по твоему телу, принадлежит племени, которое древнее людей. – Пселлос переплел пальцы, оперев локти о мягкие подлокотники своего кресла. – Что ты знаешь об истории мира? – И, прежде чем Рол успел бы ответить, рассмеялся. – Прости меня, возможно, я коечего не учитываю. Ардисан никогда не говорил с тобой об Уэренах?

– Мой дед рассказывал мне о Старшем Племени, которое существовало в Древности, прежде чем возник Новый Мир. Он сказал, что они были Человеком до его Падения. Некоторые принимали их за ангелов.