Канадские охотники - Буссенар Луи Анри - Страница 31

– Браво, месье! – восклицает Перро. Мощное эхо выстрела из экспресс-карабина перекатывается по Скалистым горам все дальше и дальше. – Честное слово охотника, прекрасная работа!

– Вы находите, Перро? – спрашивает сэр Джордж, и его равнодушное лицо озаряется гордой улыбкой.

– Я говорю то, что думаю, месье. – Этот двойной выстрел, встретивший бигорнов, можно считать выстрелом мастера.

– Они оба подбиты?

– Насмерть, сражены как молнией. На моей памяти никому такого не удавалось.

– А вам самому, Перро?

– Но мне всегда достаточно одного зверя. Я стреляю, чтобы поесть, одного хватает.

– Любопытно! Все стадо исчезло разом. Из-за дыма я даже не заметил, куда они скрылись.

– Они бросились в сторону, фьють – и нет их. Эти животные, почуяв опасность, не теряют времени даром. Ну что ж, пойдем за добычей.

– С удовольствием. Хочу посмотреть на наши трофеи поближе и сфотографировать их с разных сторон.

В несколько прыжков по тропинке, идущей по склону, они добрались до необычайно красивых животных.

– Не думал, что они такие большие, – удивился сэр Джордж, останавливаясь возле первого бигорна, пораженного пулей навылет, – она вошла прямо в мохнатую грудь, а вышла через тазобедренный сустав задней левой ноги.

– В высоту эти красавцы приблизительно пять футов, рост средней лошади.

– И называть их баранами… Какая нелепость!

– Рога, конечно, напоминают бараньи. Но если бы эта спираль не была длиной три с половиной фута и толщиной как нога мускулистого мужчины!

– Название «бигорны», то есть огромные рога, гораздо больше подходит, чем баран Скалистых гор, ovis montana, как убеждал нас глупец Эдвард Проктор. Ну, судить будут натуралисты на основании подлинных документов. Перро!

– Да, месье.

– Давайте каждый разделает по одной туше – я сделаю массу кадров.

– Ну что ж, можно начинать.

– Погодите, сначала снимем их словно живых.

Перро, с помощью взбодренных несколькими большими глотками виски повара, кучера и лакея, поднимает обе туши – самца и самки, прислоняет одну к другой, кажется, будто они стоят.

Сэр Джордж наводит объектив анфас, в профиль, в три четверти, делает снимок за снимком, стараясь запечатлеть колоссального, удивительного барана во всех деталях.

Это еще не все. Поскольку сегодня фотография еще не способна передавать цвета, Его Высочество среди прочей информации заносит в блокнот и основные сведения об окрасе животных.

Вот слово в слово это описание, краткое, но достаточно полное:

«Голова – почти круглая, срезанная по прямой линии впереди. Рога у самца непропорционально большие, достигают трех с половиной футов, расположены близко к глазам и закручены в спираль с поперечными полосами, как у барана обыкновенного (позднее по этому поводу зоологи вынесут свое суждение…). У самки рога меньше и почти прямые. Шерстяной покров туловища минимален. На спине, животе и шее шерсть короткая, прямая, грубая, словно пересушена, светло-каштанового окраса, как будто выцветшая. На груди, ногах и задней части крупа шерсть длинная, белого оттенка. Морда и нос белые, щеки светло-каштановые, хвост короткий, черного цвета».

– Кажется, все, – вполголоса сказал наш джентльмен, перечитав свои записи. – А сейчас, если не возражаете, Перро, аккуратно освежуем бигорнов, стараясь не испортить их шкуры.

– Доверьтесь мне, месье, я за свою жизнь столько снимал шкур – разного размера и разного цвета.

– Пожалуйста, приступайте.

Эта деликатная и весьма трудная работа длилась не более получаса – так споро и дружно работали мужчины.

Для любителя сэр Джордж демонстрировал прекрасную сноровку. Канадец с удовольствием его похвалил.

Сняв шкуры и скатав их – дубить, чтобы не ломались, придется значительно позднее, – охотники вспарывают животным брюхо, вынимают внутренности, не забывая про почки, – если пожарить их на костре, получится вкуснейшее блюдо. Потом так же быстро снимают с костей все мясо, открывая по возможности каждую кость скелета.

Конечно, препарировать приходится вчерне, но пока этого достаточно. Сейчас главное – суметь донести все это до Баркервилла, чтобы туши не загнили, а мясо не испортилось.

– Если хорошенько очистить кости и засушить сухожилия, – говорит сэр Джордж, – хороший натуралист сможет, изучив фотографии, «одеть» скелет, вставить глаза, придать естественный цвет морде, одним словом, сделав чучело, вернуть этим красивейшим животным подобие жизни… Итак, наша экспедиция завершена. Завтра, Перро, возвращаемся в Баркервилл.

– Как скажете, месье, я удовлетворен результатом охоты, она могла потребовать куда больше времени и сил.

Пока хозяин и канадец занимались тушами, слуги освободили от поклажи мулов, собрали багаж в одно место, поставили палатку, запаслись водой и нужными травами, разожгли костер, иначе говоря, все приготовили для ужина и сна.

Оправившись от страха, привычные к самым разным приключениям в горах, стреноженные мулы с удовольствием жуют сочный корм, пока повар Ли поджаривает на костре заднюю ногу бигорна.

Перро насадил на вертел четыре почки, общим весом в полтора килограмма, и на две минуты сунул их в огонь.

Почки надо есть слегка обжаренными, с кровью, иначе они будут отвратительны. Побыв на огне ровно столько, сколько надо, они превращаются в изысканное блюдо.

Его Высочеству, который по такому случаю пригласил охотника к своему столу, угощение понравилось, а он известный гурман.

Перро чувствовал себя за столом абсолютно свободно, как если бы делил трапезу с простым грузчиком из Виктории. У него отличный аппетит человека, живущего среди дикой природы. Он рвет, грызет своими волчьими зубами огромные куски дичи, щедро запивая их вином.

После роскошного пира – Ли добавил к столу и часть своих запасов, – после хорошей трубки и стакана коньяка метис все видит в розовом цвете.

Десять часов вечера. Покачивается звездный небосклон, улеглись мулы, позевывают слуги, наш джентльмен отправляется в свою палатку. Перро, завернувшись в одеяло и положив под голову камень, тоже устраивается на ночь.

– Доброй ночи, Перро.

– Доброй ночи, месье, вы очень любезны.

А про себя канадец добавил, глядя на звезды:

«Решительно не узнаю милорда. После удачной охоты не осталось и следа от его высокомерия, гордыни, жестокости. Черт возьми, если он и утром будет таким – а ведь теперь англичанин от меня ничего не ждет, – я осмелюсь, наверное, рассказать ему в двух словах о делах прииска, распутать которые, конечно, не легче, чем ком пакли, но для генерального инспектора нет ничего невозможного, лишь бы только он захотел нам помочь… Ну, посмотрим!»

Лагерь, как и в предыдущие дни, снимается с первыми лучами солнца. Скелеты бигорнов плотно упакованы в одеяла, перевязаны веревками и покоятся на спинах двух ослов. Туда же приторочены свернутые шкуры.

Сэр Джордж самолично участвует в упаковке, волнуясь, как бы не повредить в дороге драгоценные экспонаты.

После сытного, хоть и на скорую руку, завтрака экспедиция отправилась в обратный путь. Она обходит быстро тающую сползшую лавину, поднимается до середины склона и оказывается на тропе бигорнов – с расщелинами, крутыми спусками, подъемами, оврагами, безднами.

Как всегда, Перро идет впереди, непосредственно за ним – сэр Джордж, который по-прежнему пребывает в отличном расположении духа.

Шагают они жизнерадостно, никуда не спеша, получая удовольствие от ходьбы, а время от времени и от стрельбы то по внезапно поднявшемуся зверю, то по неожиданно вспорхнувшей птице.

Заядлый охотник, сэр Лесли ищет любого случая дать поговорить ружью и стреляет так метко, что удивляет самого Перро.

Среди многих охотничьих подвигов сэра Джорджа было и точное попадание на лету в глухаря с расстояния в шестьдесят метров.

Мишень, конечно, крупная, но любой эксперт оценил бы сложность и красоту выстрела.

Канадец не скупится на похвалы, и сэр Джордж сияет от гордости: он знает, что Перро не склонен расточать пустые комплименты.