Герои Малахова кургана - Буссенар Луи Анри - Страница 7

– Возьмите это от меня на память!

Молодая девушка краснеет, отступает и с достоинством отвечает:

– За стакан воды? Что вы, сударыня!

– На поле битвы стакан воды стоит целого состояния!

– Но ее мы даем всем… Даже неприятелю…

– Вы горды! Позвольте пожать вам руку!

– От всего сердца, сударыня! – отвечает Роза, протягивая ручку, которой позавидовала бы любая герцогиня.

В этот момент является адъютант с приказанием обыскать карету и привезти к генералу даму в черном. Нежная, но сильная рука крепко сжимает руку Розы.

Девушка вздрагивает, чувствуя ее мраморный холод. Коляска уезжает, и незнакомка, глаза которой следят за изящным силуэтом Розы, бормочет:

– Да! Ее лета. Она была бы так же горда и прекрасна. Будь проклята Франция! Будь вечно проклята!

Битва в полном разгаре. Дивизия Боске видимо тает.

Бесстрастный с виду, но очень бледный, генерал считает минуты. Через короткое время он будет окружен. Остается одно средство – наступление, чтобы дать дивизии вздохнуть свободно, чтобы прорвать этот круг железа и огня.

Если это не поможет, погибнут все до последнего солдата!

Дежурные офицеры окружили его и ждут приказаний.

– Ну, господа, прикажите командовать на приступ!

Офицеры летят галопом под огнем, чтобы передать приказание командирам корпусов.

Вдруг Боске вскрикивает, лицо его просияло.

– Англичане! Пора!

Это ожидаемая им дивизия – но с каким опозданием! Вдали, в пороховом дыму, озаренные пламенем пожаров, видны английские войска.

Великолепные пехотинцы идут сомкнутыми рядами словно на параде, стройно, ровно, считая шаги.

Грандиозно, красиво, но – нелепо!

Почему не развернуть фронт подальше от пушек? Почему не раздробить войска, оберегая их от выстрелов?

Русские артиллеристы хорошо работают. В четверть часа третья часть наличного состава солдат на земле.

Неустрашимые английские солдаты все-таки перешли Альму и грозят правому крылу русских.

В дивизии Боске слышится команда:

– Мешки наземь! В штыки! Барабанщиков и трубачей сюда! На приступ!

Раздается звук трубы под аккомпанемент барабана.

Люди рвутся в бои. Зуавы и Венсенские стрелки идут впереди.

Русские стоят неподвижно, подняв штыки. Вдруг все замирает. Трубы и барабаны замолкли. Несколько минут царствует гробовое молчание.

– Да здравствует император! Да здравствует Франция! – вырывается восторженный крик из пяти тысяч грудей.

Русские отвечают стрельбой.

Французы, прыгая, как тигры, бросаются на человеческую стену. Перед ними рослые молодцы в плоских фуражках, одетые в серые шинели и большие сапоги.

Ужасающее столкновение! Лязг металла, проклятия, стоны, вопли, рыдания.

Спокойные, терпеливые, хорошо дисциплинированные, эти русские великаны, в усах и с баками, стоят плотной стеной под натиском неприятеля.

Удивляясь храбрости русских солдат, Наполеон сказал: «Убить их – это мало! Надо заставить их упасть!»

Первая линия прорвана, уничтожена, за ней стоит другая, готовая к битве…

Охотники, зуавы, линейцы, опьяненные кровью и порогом, налетают как ураган.

Русские не сдаются и не бегут, а умирают на месте.

В несколько минут Владимирский полк потерял своего полковника, трех батальонных командиров, четырнадцать капитанов, тридцать лейтенантов и тысячу триста солдат, убитых и раненых. Из Минского и Московского полков выбыла половина наличного состава людей.

В центре дивизия Канробера захватила все неприятельские позиции.

Медленно, шаг за шагом, русская армия отступает к стратегическому пункту, известному под названием «телеграф».

На возвышенности, окраины которой защищены насыпями, высится деревянное здание, выстроенное из досок, соединенных перекрестными брусками.

Тут хотели устроить сигнальный телеграф, от этого и возвышенность, и башня получили свое название.

Снова разгорается битва, ужасная, ожесточенная. По блестящему плану Боске, вперед выдвигается резервный полк алжирских стрелков.

– В штыки!

Стрелки отчаянно бросаются вперед.

Обманутые восточным видом и голубой формой стрелков, русские принимают их за турок и презрительно кричат:

– Турки! Турки!

Иллюзия их кратковременна, но жестока. Одним прыжком стрелки перескакивают траншею, насыпи и попадают в середину русских.

Брешь готова. Зуавы, охотники и линейцы стремительно бросаются в нее, в то время как стрелки, расширяя брешь, вопят во все горло:

– Турецкие макаки! Вот вам и стрелки!

Храбрые африканцы сделались героями последней битвы, которая все еще продолжается благодаря непобедимой стойкости русских.

Жажда крови охватила всех людей. Всюду идет бесчеловечная резня! Стреляют друг в друга, протыкают штыками, убивают пулями или просто прикладами ружей.

Обезоруженные солдаты душат, давят, кусают врагов. Всюду мертвые и раненые.

Вокруг башни отчаянная борьба. Вверху развевается русский флаг, пока не найдется смельчака, который водрузит там французские цвета.

Многие, кто пытался сделать это, погибли. Много смельчаков было убито, когда лейтенант Пуадевин, тридцать девятого линейного полка, успел добраться до первой площадки, взмахнул знаменем своего полка и упал мертвый. За ним последовал фельдфебель Флери. Пуля опрокинула его.

Тогда полковник зуавов хватает знамя одном рукои, а другой держит свою саблю и кричит:

– Сюда… храбрецы второю полка! Туда… вверх… гром и молния! Там должно быть знамя зуавов!

Пятьдесят человек готовы заслужить почетную, но неизбежную смерть.

– Мне, господин полковник, я! – кричит громовой голос, заглушающий перестрелку.

– Это ты, Сорви-голова?

– Я, господин полковник, но мои товарищи… умоляю вас… я осужден, но если…

– Ступай, Сорви-голова! – просто говорит ему полковник, передавая знамя.

На пути его останавливает чья-то грубая рука, и голос провансальца гудит ему в ухо:

– Голубчик, ты храбрец из храбрецов!

– Буффарик! Мой старый… За Францию! – и, наклонясь, он добавляет вполголоса: – за Розу!

Жан быстро лезет по лестнице. Пули свистят вокруг него, ударяясь в перекладины. Вот он на первой площадке. Раздается сразу 500 выстрелов. Он смеется, показывая свои великолепные зубы, и кричит во все горло:

– Да здравствует Франция!

Потом он лезет все выше и выше, окруженный тучей пуль.

Вот он вверху, на второй площадке, и его гордый силуэт отчетливо рисуется на голубом небе. Раздаются восторженные крики. Еще последний залп. Французы вздрагивают. Одним ударом ноги Сорви-голова сбрасывает русское знамя, которое падает вниз, как подстреленная птица, потом развертывает трехцветное знамя, победоносно развевающееся на ветру.

– Молодец! – кричит восхищенный полковник.

Солдаты, столпившиеся у подножия башни, надевают шапки на острия штыков и машут ими в воздухе. Восторг разражается громовым «ура». Выстрелы умолкают, словно появление французского знамени убило всякую надежду в сердцах русских.

В это время трубач во всю силу своих легких трубит сбор к знамени. Раздается победный звук труб… Барабаны громко возвещают победу на Альме.

ГЛАВА V

Ссора монахов. – Претензии русских.– Союз. – Объявление войны. – Силистрия и Варна. – Холера. – В Крыму.– Маршал Франции и русская княгиня. – Шпионка или патриотка? – Алмазное кольцо. – Стакан шампанского. – Переодевание. – Бегство.

Европа в огне! Франция и Англия в союзе с Турцией воюют с Россией. Ожесточенная война обещает быть долгой и убийственной. Она загорелась там, на окраинах далекого Востока, под лучами горячего солнца, среди прекрасной природы. Где искать причину войны? Поводом, скорее предлогом к ней, послужила ссора монахов, столкновение клобуков.

Настоящая причина – это претензии России, которая с давних пор мечтает о свободном выходе через Черное море в океан. Черное море по праву должно принадлежать ей.