Без гроша в кармане - Буссенар Луи Анри - Страница 29

Он пришел в себя при обстоятельствах столь же необыкновенных, как и все его существование со времени заключения пари. Очнуться заставила острая боль в ухе, которая все усиливалась. Теплая струйка крови текла из раны на грудь умирающего. Машинально он поднес руку к голове, и пальцы ощутили мохнатое тело и холодные лапы с когтями.

— Крыса!

Бессребреник схватил ее и крепко сжал. Гадина запищала и стала царапаться; джентльмен стиснул ее еще крепче и вмиг задушил. У несчастного мелькнула чудовищная мысль: «Я выпью ее кровь, я съем ее». Он впился зубами в горло животного и, сорвав шкуру ногтями, сжевал и проглотил крысиное мясо. Этот мерзкий обед возвратил ему силы. А вместе с силой вернулась и надежда.

Каким угодно способом нужно было обратить на себя внимание экипажа. Джентльмен принялся собирать обломки ящика, ощупью отыскал циновку, лежавшую внутри гроба, и, собрав все в кучу, высек огонь огнивом. Циновка, сплетенная из очень тонкого и сухого тростника, легко загорелась, мало-помалу наполнив дымом весь трюм. Дым начал пробиваться через щели обшивки и перегородок. На это именно и рассчитывал Бессребреник.

Пожар на корабле — ужасная вещь; поэтому при появлении малейшего запаха гари начинается аврал: каждый бежит на свой пост, готовятся пожарные рукава, производится самый тщательный — с палубы до трюма — осмотр судна.

Конечно, разводя огонь, Бессребреник заботился о том, чтобы самому в нем не изжариться. Тем не менее высокий столб пламени, крутясь, стал разрастаться в ширину, перекидываться на гробы, сделанные из очень сухого смолистого дерева. Яркий свет озарил все углы трюма. Пожар набирал силу, когда послышались испуганные голоса:

— Сюда!.. Сюда!.. Горит в трюме у китайцев!

В ту же минуту верхний люк открылся и из двух пожарных рукавов, направленных сверху, хлынул поток воды…

Опасность миновала. Минут через пять капитан «Бетси» с несколькими людьми, несшими большой фонарь, спустился в трюм, чтобы лично выяснить причину неприятного происшествия. Ему навстречу смело вышел Бессребреник.

— Человек?! . Живой среди мертвых?! Что вы здесь делаете?! — потеряв свою обычную флегматичность, гаркнул капитан.

— Прохожу мили и стараюсь выиграть пари, — серьезно отвечал джентльмен, не пряча взгляда.

Лицо командира «Бетси», несмотря на темный загар, в секунду стало ярко-пунцовым, левый глаз задергался в тике:

— Вздумал насмехаться, паршивец?! А ну взять его!

— Я не собираюсь сопротивляться, тем более что не знаю за собой особенной вины.

— А пожар? А билет? Сколько ты заплатил за билет? — Белый китель на негодующем капитане словно раздувался мехами.

Матросы потащили Бессребреника по лестнице.

Убедившись, что повреждений в трюме практически нет, но не остыв от гнева, капитан скоро поднялся наверх. Теперь он мог лучше рассмотреть своего нового пассажира. Джентльмен имел самый плачевный вид: глаза после долгого пребывания в темноте моргали от света, свежий воздух действовал слишком сильно, исхудалый, посиневший, со свалявшимися волосами, покрытый потом, пылью и кровью, он походил на жалкого бродягу.

Глядя исподлобья, капитан заговорил с ним еще грубее прежнего:

— Всякий, кто не записан в судовую книгу, обязан оставить пароход!

— Но это не так легко сделать, мы — в море, — возразил Бессребреник.

— Напротив, нет ничего легче; стоит только выброситься за борт. По доброй воле или с помощью моих ребят.

— Вы сделаетесь убийцей!

— Я хозяин на пароходе… Эй, Том, Патрик, Боб, Вилли! Возьмите-ка этого краснобая и выкупайте…

— Матросы! — обратился к ним Бессребреник. — Неужели вы решитесь на преступление?.. Знаете, кто я?.. Перед вами тот, кто под именем Бессребреника держит пари с серебряным королем Джимом Сильвером.

— А! — понимающе воскликнули матросы.

Капитан же пожал плечами, ворча:

— Какое мне дело до вашего пари?.. Я не любитель всяких сумасбродств… За борт его!..

Между тем матросы колебались.

— Не осмеливаясь ослушаться, капитан, — заговорил один из них, поднося руку к козырьку, — прошу вас как-нибудь уладить это дело.

— Есть лишь один способ уладить его: заплатить за проезд и пищу безбилетника.

Моряк, сняв шерстяную фуражку, пустил ее по кругу:

— Сбросимся, братцы! Кто что может.

Бедняки почти всегда оказываются людьми великодушными. Матросы «Бетси» опустили руки в карманы и, вытащив самодельные кошельки, собирались высыпать их содержимое в шапку, когда Бессребреник удержал их жестом.

— Нет, добрые люди… Я не могу принять ваши деньги…

— Но почему?.. Почему же?.. — зашумели, протестуя, славные малые.

— Запрещают условия пари. Но все же от глубины души благодарю вас.

— Да бросьте, откажитесь от пари, — предложил один из матросов. — Что значит оно по сравнению с жизнью!

— Проиграть пари для меня равносильно смерти, — объяснил джентльмен.

— Значит, нет средства спасти вас?

Капитан злорадно улыбался, как бы заранее наслаждаясь предстоящим зрелищем гибели Бессребреника. А тот отвечал:

— Единственное средство просить капитана дать мне работу.

Капитан перебил его:

— Нет!.. Довольно!..

Неожиданно на другом конце корабля послышался детский крик и сильный всплеск от удара о воду. Началась всеобщая суматоха:

— Человек за бортом!

Без промедления застопорили машины. За борт полетели птичья клетка, множество жердей, за которые должен был ухватиться ребенок. Но расстояние между ним и «Бетси» быстро увеличивалось. Известно, что тяжелый пароход, да еще идущий на всех парах, не может остановиться сразу. По инерции он долго движется вперед.

— Бедный мальчик, я его спасу! — закричал чей-то голос. И через пару секунд прыгнувший за корму уже рассекал воду мощными гребками отличного пловца.

— Это джентльмен! — воскликнул матрос, в котором Бессребреник нашел себе неожиданную опору. — Смотрите как плывет!

Бессребреник то появлялся на вершине морского вала, то исчезал в бездне, отыскивая ребенка. Задача была нелегкая: волны то и дело становились между ними, скрывая друг от друга. Время от времени Бессребреник громко и протяжно кричал, затем замолкал, надеясь услышать среди шума стихии ответ ребенка. Так тянулось несколько долгих минут, пока до него не донесся слабый, как писк птички, детский стон. Джентльмен снова крикнул. Тот же звук послышался вновь — слабее, но, к счастью, ближе. Пловец-взрослый в эту минуту находился на гребне волны. Глаз его различил маленького юнгу, выбившегося из сил и в отчаянии протягивавшего к нему руки. Волна, обрушиваясь под джентльменом, приблизила его к мальчику. Он схватил его и радостно сказал:

— Что это тебе вздумалось напиться соленой воды?

Мальчуган, плача, прижался к его груди. Вблизи плыл большой обломок доски. Джентльмен посадил на него верхом юнгу и прибавил:

— Вот так, отлично!.. Теперь отдохни!.. А я подожду.

Качаясь на волнах, Бессребреник долго ждал приближающейся лодки, призывных ободрительных возгласов матросов на веслах.

Но ничего не было видно, ничего не было слышно!

Он все больше беспокоился за ребенка, который между тем, сидя на доске, успел несколько оправиться и успокоиться.

Подброшенный высокой волной, джентльмен различал над линией горизонта полосу густого черного дыма. Виднелись только мачты уходящего корабля. Сомнения не было: негодяй-капитан, недостойный имени моряка, бросил среди океана двух беспомощных бедняков!

У мальчика зубы стучали от холода; вода стекала с него ручьями, он смотрел на Бессребреника умоляющим, полным отчаяния взглядом. Весь ужас, все страдания мира были в этом взгляде ребенка.

— Не видать помощи? — то и дело спрашивал он голосом, который прерывали налетающие волны. — У меня больше нет сил держаться… Мне страшно… Спасите меня!

— Не бойся, бедняжка… Я с тобой!

ГЛАВА 22