Врата войны - Алферова Марианна Владимировна - Страница 13

Вот и знакомый дом. Виктор вытащил из кобуры «Гарин», взбежал на крыльцо, остановился. Тишина. Никого. Или...

— Встречайте гостей! — Ланьер толкнул дверь и отскочил в сторону.

Прижался к наружной стене. Как в бибишке. То есть в блокбастере. Дверь с протяжным скрипом отворилась. Откуда-то сверху с тихим шуршанием посыпалась труха.

— Кажется, никого... — сказал неуверенно Димаш.

Виктор огляделся. В самом деле, — никого. Но сердце билось чаще обычного. Сделалось жарко. Почему так страшно входить в пустой дом? Мертвый дом. Сырость. Затхлость. Паутина по углам. Запах, как в склепе. Мутное зеркало в прихожей. На полке рядом — панамки да шапки, на крючке — рыжий плащ с оторванным рукавом. Виктор подмигнул своему отражению в зеркале: худой высокий мужчина в камуфляже. Камуфляж, впрочем, давно перестал менять расцветку, навсегда сохранив мутно-серый неопределимый цвет. Возле порога в комнату — расплющенный подошвой окурок. В прошлое их посещение здесь не было окурка — Виктор помнил. Значит, мары заходили в деревню еще раз. Но так осторожно, что с холма трое «красных» их не заметили. Возможно, мары прокрались ночью. Могли и к блиндажу подняться. Перерезать глотки всем троим во сне.

Виктор прихватил в кладовой топор и прошел в комнату. Здесь все было перевернуто еще с прошлого раза, из шкафа вывернуты ящики с нехитрым барахлом пасиков, сломана дверца самодельного сундука, из рамки выдернута висевшая над кроватью картинка. Только сколоченный из сосновых досок стеллаж с книгами (старинными, бумажными) мары не тронули. Странно, зачем пасики везли в этот мир бумажные книги?

Виктор усмехнулся:

— Мой дом десять лет назад обчистили, когда я в отпуск уехал. Забрали новенький комп, видеоголограф, куртку из псевдокожи. Джинсы, в которых я работал в саду, и те прихватили. Но ни одной бумажной книги не тронули. Помнится, я вызвал копов, стал проверять, что взяли, кинулся к шкафу с книгами, но инспектор меня остановил. «Не надо, — говорит, — не проверяйте. Книги никогда не воруют». Видимо, этот закон справедлив для всех миров.

Рассказывая эту историю, Ланьер снимал с полок книги и складывал в углу комнаты. Когда стеллаж опустел, вдвоем с Димашем они отодвинули его от стены.

Виктор опустился на колени и подцепил топором одну из досок. Взвизгнули гвозди, доска поднялась, Вторую Виктор приподнял без всяких усилий. Просунул руку в щель и принялся доставать узкие промасленные пакеты с термопатронами.

Димаш складывал их в мешок.

— Надо было все в прошлый раз взять, — сказал он, оглядываясь. — Кто знает, может быть, мары здесь все время бывают, а мы не замечаем. Если у них хамелеоновая форма, то за милую душу могут у нас под носом шастать.

Виктор поднял руку, делая знак замолчать. Что-то послышалось. Какой-то дальний, едва слышный звук. Чужой звук... Мары?

— Скорее! — Ланьер принялся выкидывать из тайника упаковки с люминофорами.

Да, не рассчитали, дурни. Думали — еще две недели назад за ними придет вездеход, и они будут уходить вместе с батальоном. Тогда бы и люминофоров, и термопатронов было в избытке.

Тень за окном. Мелькнула. Пропала. Или почудилось? Виктор уже закончил потрошить тайник.

— К окну! — приказал Димашу.

Сам кинулся — назад, в сени. В проеме наружной двери стоял человек. Чужой. Здоровяк. Глыба. После яркого солнца силился разглядеть, что внутри. В руках автомат. Человек прислушивался. Сейчас пустит очередь веером, и... Виктор выстрелил прежде. Дважды нажал на разрядник. Почувствовал, как нагревается рукоять «Гарина» в ладони. Громила рухнул как подкошенный. Кто-то закричал. Но не этот парень. Другой. Кажется, в комнате. Или где-то снаружи, но с другой стороны дома. Кричал истошно. Страшно. На одной ноте. На одном выдохе, который никак не кончался.

Виктор шагнул к убитому. Человек лежал на пороге, загораживая выход. Пришлось прыгать через него наружу. В неизвестность. Не останавливаясь, Виктор кубарем скатился с крыльца. Грохнула очередь. Взметнулись фонтанчики гравия. Виктор, не целясь, нажал на разрядник «Гарина». Нырнул за сложенные штабелем бревна. Попал он в противника или нет? Виктор прислушался. Тишина. Только ветер да шорох листвы. По-прежнему где-то бьется неприкрытый ставень.

Хватит заряда в батарее еще на один выстрел? Хватит или нет? Надо было взять оружие у того, убитого... чем он был вооружен... чем?

И тут время остановилось, как тогда, в мортале. Вдруг рядом объявилась Валюшка. Круглолицая, румяная, в пестрой кофточке, в какой прежде Виктор никогда ее не видел.

— Я беременная, Виктор Павлович, а вы и не знали... — сообщила она, улыбаясь счастливо и наивно, как положено улыбаться при таких словах. — Девочкой.

Виктор увидел, что у нее огромный живот. Она, наверное, уже на девятом месяце, на сносях.

— Вы осторожнее. Тут мар за дровами. Ну, за этими бревнами. Рядом почти. К крыльцу подходит.

Видение мелькнуло и пропало. Время опять пошло.

Map подходит к крыльцу. Виктор его не видит, но слышит шаги... Надо встать во весь рост и выпустить заряд меж лопаток. Виктор медленно распрямился.

Map шел, почти не скрываясь. Невысокого роста, сутулый. Длинноногий, как цапля. В каких-то безобразных, с толстыми раструбами сапогах и с толстенным поясом на животе, похожим на спасательный жилет. Map был уже возле крыльца. Сейчас войдет в дом. А там Димаш...

Виктор прицелился. В голову мару. Красный лучик пометил черный капюшон. Готовься к смерти, скотина. Палец вдавил кнопку разрядника. Смерть.

Настоящая смерть, записанная в инфокапсулу. Потому что в прицел «Гарина» вмонтирована видеокамера, и включилась она в ту секунду, когда Виктор в первый раз нажал на кнопку разрядника. Весь этот бой, хаос и смерть, записан в инфокапсулу.

«Шефу не понравится, — подумал Виктор. — Мало экспрессии».

Он вложил бластер в кобуру (больше ни одного заряда в батарее не осталось) и пошел к убитому. Не скрываясь. Даже не оглядываясь. Никого рядом нет. Он это знал. Откуда? Знал, и все. Говорят, дети виндексов обладают такой интуицией. Его отец был виндексом. Сердце сильно билось, Виктор приказывал: не части. Дышать становилось полегче.

Из-за дома послышались выстрелы. Две очереди из автомата. Перестрелка. Димаш? Виктор склонился над убитым, рванул автомат. Какой он маленький! На оружие не похож, почти игрушка.. Новая модель. Их зовут «пиявками». По первым буквам названия — PI-50. Специально созданы для завратной игры. Игры... дурацкие игры детей-переростков. Виктор не был уверен, что сможет из этой «пиявки» куда-то попасть. Еще одна очередь. Виктор бросился к углу дома. Добежал. Прижался к стене. Несколько раз судорожно глотнул воздух, перевел дыхание. Выглянул. На той стороне улицы сразу же вспыхнуло оранжевым — стрелок в доме напротив. Виктор прицелился. Что за дурацкий автомат?! «Синяки» их обожают. Место экономят. Чтоб в рюкзачок влез и плечи не оттягивал. Ланьер выстрелил почти наугад. Попал в окно. Посыпались стекла. В тот же миг рядом с его головой пуля срезала щепку от сруба. Тут же выстрелил Димаш. Из подствольника. Фотонной гранатой. Половина дома исчезла. Сложилась. Виктор закричал. Или он уже давно кричал, только не замечал этого? Наверное, давно... потому что он уже охрип, и во рту пересохло.

Тишина.

Виктор поднес «Дольфин» к губам. И тут будто обожгло. Как там Димаш?! Жив? Виктор побежал назад. В дом. Перешагнул через убитого громилу. Рядом с телом натекла темная лужа.

Димаш сидел на полу возле оконного проема. Пол вокруг него засыпан битым стеклом. Мелкие осколки посекли рядовому лицо. Плечо Димаша было в крови. Похоже, пуля угодила рядом с ключицей.

— Зацепило, — промямлил он побелевшими губами.

Виктор схватился за карман на рукаве. Там должен лежать индпакет. Должен быть. Но его не было. Он кинулся к Димашу, рванул карман у него. Пустой.