Темногорск - Алферова Марианна Владимировна - Страница 28

– Погибшие не состояли в родстве? – спросил Роман.

– Нет. Еще скажите, это все они – господина Сидоренко родня. Так, что ли?

– Ты серьезно думаешь, будто я Аркашу Сидоренко убить хотел?

– Не-ет, – неопределенно протянул Сторуков. – Но хочу напомнить: ты детей колдовству обучаешь. У тебя разрешение на это есть? Нету. И в Синклите у вас не все красиво и чинно. В случае чего вам осенние художества припомнят. Опять же смерть Чудодея до сих пор вызывает в городе кривотолки. Одно к одному, понимаешь? А главное… – Сторуков понизил голос, – не любят вас, колдунов.

– Я не красна девица и не господин президент, мне любовь всеобщая не нужна, – усмехнулся колдун.

– А знаешь, за что не любят? – Сторуков смотрел как-то вбок. Видимо, давно ему хотелось это сказать, и вот – прорвало. – За независимость вашу и богатство. Но за независимость – прежде всего. Никак не прищучить вас, за яйца не взять. Рэкетиров на вас насылать глупо, про Суслика, что теперь подаяние просит, каждый школьник знает; налоговой вы глаза отведете, ментов обдурите. А теперь нынче жизнь такая: все друг дружку за яйца держат. А вы вроде как в стороне от этого всеобщего яйцедавления. Просекаешь, какой сюжет?

– Сколько у меня времени, чтобы во всем этом разобраться?

– А хрен его знает! Весь вопрос, как быстро начальство расчухает. А бездействовать они будут до первого звонка сверху. Вот и прикинь, сколько у тебя времени.

«Что-то он недоговаривает, что-то важное, – отметил про себя колдун. – Ясно, он кого-то подозревает. Но кого – не намерен говорить. Скорее всего, боится. Хочет, чтобы я в это дело влез и на себя удар принял. Но бронежилет, хотя бы самый захудаленький, предложить не собирается», – разложил по полочкам ситуацию Роман.

– Попробую найти связь между убитыми. Почему именно они погибли, а не кто-то другой.

На самом деле Роман знал, какова связь, но не хотел пока озвучивать версию. Во всяком случае – перед своим собеседником.

– Ты уж постарайся. – Сторуков поднялся. – Все, что знаю, тебе сообщил.

– Так уж и все? – не удержался, хмыкнул Роман.

– Будут новые подсказки, дам знать, – пообещал Сторуков, пропустив упрек мимо ушей. – Но и вы там у себя в Синклите шустрите. Иначе… Еще две-три такие смерти, и сам понимаешь! Городок у нас небольшой, слухи пойдут. Просто так люди не мрут, как мухи. Учти, Роман Васильевич, – строго добавил Сторуков. Потом, наклонившись, выдохнул Роману в лицо вместе с запахом пива и дешевых сигарет: – Медоноса в городе видели.

– Так он…

– Это точно.

– А кто режиссер? – Роман сложил листок с записями и спрятал в карман.

– Не ко мне. Я тебе подсказку кинул, ты дальше носом землю рой. О ваших, о колдовских шкурах речь.

В понедельник Иринка Сафронова не пришла в школу. Она и раньше могла вот так же внезапно исчезнуть на несколько дней – уехать куда-нибудь с отцом или просто прогулять школу – учителя закрывали на ее фокусы глаза. Но сегодня (Юл это чувствовал) было что-то совсем иное. Вчерашние волны черной «воды», ураганы, ломавшие деревья, срывавшие крыши и вывески, стеклянный сад, выросший вокруг покинутого дома, – все эти события цеплялись друг за друга и были связаны с Иринкой. И с ее отсутствием в школе.

– Ведьмаки вчера весь день кого-то колбасили, – сказал Матюшко громко, когда Юл проходил мимо. – Говорят, многих слабаков потом тошнило. Эй, Цезарь, ты не блевал?

– А ты? – огрызнулся Юл.

Матюшко сжал кулаки, но в драку не полез. Памятуя субботнюю стычку, предпочел не вступать в физический контакт.

Юл отсидел лишь четыре урока. А потом, ничего никому не говоря, рванул из школы. Решил отправиться к Иринке домой и спросить…

Но дошел он, как и в субботу, только до угла.

– Юл! Погоди! Юл! – услышал чародей оклик и обернулся.

К нему бежал Мишка. Неужели телохранитель опять решил опекать своего «графа»?

Если быть честным, то видеться с Мишкой юный чародей не желал. После возвращения из Беловодья старый друг почему-то стал младшего Стеновского необыкновенно раздражать. Почему – неведомо. То ли Юл изменился слишком сильно, а Мишка остался прежним, то ли… Впрочем, они теперь почти не виделись. Бывший «телохранитель» нигде не учился, подрабатывал в ларьке, а Юл посещал гимназический класс.

Но сегодня Мишка поджидал «графа» во дворе школы – как прежде. За то время, что они не виделись, Мишка здорово вымахал, раздался в плечах, лицо огрубело. К тому же нижняя Мишкина губа безобразно опухла и выворачивалась наружу.

«Подрался с кем-то, – усмехнулся про себя Юл. – Заступился за слабого, не иначе».

– Послушай, дело у меня к тебе просьба, – Мишка глянул просительно и даже ссутулился, как будто хотел сделаться одного роста с «графом».

– Что за дело? – бросил Юл небрежно.

– Мать из-за Генки, из-за брата моего, с ума весь день сходит. Помоги, а…

– В чем дело? Заболел он? Простудился? Или что похуже?

– Да нет, – Мишка говорил, уставясь на носки своих кроссовок. – Ограбил он, похоже, вчера вечером кого-то. Пришел пьяный. Мамаша, как обычно, давай у него по карманам рыться – наркоту искать. А нашла колечко золотое и браслетик. Браслет дорогой, сразу видно. Припрятала их. Утром к брательнику приступила: откуда золото? А он матом на нее и орать: отстань, мол, дура. В общем, такая у нас хрень.

– Это Генка тебя разукрасил? – спросил Юл, имея в виду обезображенную нижнюю губу приятеля.

– Не боись, я ему в глаз так засветил, он теперь месяц с фингалом ходить будет. Я брательнику с третьего класса спуску не даю. Ты попробуй его прокачать. Ну, как ты умеешь, как Роман Вернон. Ты же сам говорил, что знаешь заклинание.

– Какое заклинание? – наивно округлил глаза Юл.

– Да ладно, не тупи. Мать золото Генке так и не отдала. Не мог Генка браслет или там кольцо купить: он уж месяц нигде не работает, на выпивон либо у матери бабки тырит, либо у соседей по мелочи. А тут сразу видать: браслет дорогой. Генка мать ударил – фингал во какой, – потом из дома сбег. Мать мне и говорит: попроси колдуна по колечку найти, чье оно. Мы вернем.

– А если братец твой меня тоже приложит? Я ж тогда его убью, – усмехнулся Юл.

– Он тебя и пальцем не тронет! – Мишка сжал кулаки.

Юный чародей передернул плечами. Он не знал, ответит ли ему в этом случае вода. К тому же волшебная тарелка осталась дома. Впрочем, в случае необходимости, можно и в простой посудине колдовать, даже из эмалированной миски нетрудно ответ на заданный вопрос выудить. Роману Вернону такое под силу. Но Юл – всего лишь ученик чародея. Сдюжит ли? К тому же мелькнула мысль: вдруг этот братец Гена кольцо и браслет живую, а мертвую ограбил? Что тогда? В милицию заявлять? Так мол и так, разведал колдовским способом, где убитая валяется? Не хотелось Юлу лезть в это дело, но отказать Мишке он попросту не мог. Помнил, что жизнью ему обязан.

– Хорошо, попробую, – уступил чародей. – Только учти, не факт, что я владельца найду.

– Это как получится. Браслет уж больно клевый. Видно, с какой-то крутой телки Генка его снял.

– Братан твой сейчас дома?

– Я уходил – не было. Мать дома, – предупредил верный оруженосец, уже когда повернул ключ в замке. – Она из дома стыдится выходить. Я ей очки свои черные предлагал, а она только руками машет.

– Мишка, ты? – донеслось с кухни.

– Я, мам, – отозвался Мишка и сделал «графу» знак, чтобы следовал за ним. – Пришел тут с приятелем.

Мать суетилась у плиты. Худая, в грязной кофте. Половина лица черная.

«Генка ей что-то сломал наверняка», – решил чародей. Хотел предложить женщине свести синяк, но передумал. Чтобы лекарить – особый настрой нужен. Правда, Роман научил его самым простым заклинаниям, в том числе и кровь останавливать. Но применять свои знания ученику водного колдуна пока не доводилось.

– Это Юл, – представил друга Мишка.

– Я пельменей сварила. Целую пачку. Хотите? – спросила хозяйка с таким видом, будто гостя этими пельменями подкупить пыталась.