Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Путь в Беловодье - Алферова Марианна Владимировна - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Тина споткнулась. Да, именно споткнулась, а не остановилась. Чуть не упала. Схватилась рукой за фонарный столб.

– Он другу-у-ю нашел, – продолжал мужчина нараспев, глядя на девушку жалостливо. – Другу-у-ю любит.

И Тина вмиг поверила: да, Роман теперь с другой, разлучнице отдал сердце без остатка. Тина застонала. В груди сдавило, ноги стали подгибаться.

– В-вы… кто?… – выдавила с трудом. – И з-з-зачем… г-г-говорите… т-т-т-такое…

Она вдруг начала заикаться, хотя никогда прежде за собой такого порока не знала.

– Зовут меня Николаем, – отвечал тот. – Может, слышали – Микола Медонос? Слышали, конечно. Я в том доме, что под золотым знаком, живу. Говорю я правду всем и всегда. Жаль мне тебя, голубушка. Жаль, что темная сила тебя околдовала, душу выпила. Ты ж красавица, тебе счастливой положено быть. А ты страдаешь. И никто не поможет…

– Никто… – закивала Тина, и слезы покатились по щекам сами собой, и стало легче. Чуть-чуть, но легче.

– Я помогу, – пообещал Медонос. – Потому как женщин наших русских несчастных всех люблю. Всех без исключения. Вот, возьми. – Он вложил в безвольную Тинину ладонь пузырек темного стекла. – Поставь в спальне возле кровати. Роман и вернется. Скоро.

Ожерелье проклятое так шею сдавило – не вздохнуть. Нить пульсировала, билась, дергала, как больной зуб.

Тина зажала пузырек в ладони и побрела назад, домой. Ее шатало. Один раз она даже упала, но пузырек не выронила.

– Пьяная! – фыркнула ей вслед какая-то бабка.

– Пьяная, – подтвердила Тина и рассмеялась лающим смехом, больше похожим на рыдания.

Добрела наконец до своих ворот, калитку отворила, хотела сделать шаг и… Пузырек у нее в руке взорвался, брызнул осколками. Кожу они не пробили – Романова защита спасла, но две косточки в кисти переломались. А следом вспыхнул рукав пальто. Тина взвизгнула. Тут же сверху, с перекладины ворот, рухнул ком снега и сбил пламя – Романовы заклинания вновь действовали.

Тина рванулась назад, на улицу, захлопнула калитку и помчалась по Ведьминской. Вот же глупая! Как не заметила колдовской ауры, причем враждебной? Околдовал ее этот Микола, точно околдовал.

Тина бежала – но не в больницу, нет, а к Михаилу Чудодею, главе темногорских колдунов. Как ассистентку Романа Вернона, колдовской Синклит обязан был ее защитить от подобных пакостей.

Михаил Евгеньевич Чудодей выслушал ее внимательно, боль с поврежденной руки снял, но переломы не залечил – человека с водным ожерельем может исцелить лишь водный колдун. Таковых в Темногорске, кроме Романа, больше не числилось. Пришлось Тине ехать в больницу и накладывать гипс.

Вечером Чудодей зашел справиться о здоровье. Посидел на кухне, чаю попил, поинтересовался, нет ли вестей о Романе, потом, вздохнув, добавил:

– Вы ошиблись, Алевтина Петровна. Миколы Медоноса в Темногорске сейчас нет. Это точно. Отсутствует уже почти месяц. Он вообще у нас бывает наездами. Появится, денек побудет, и вновь укатит по делам. На заседания Синклита ни разу так и не приходил. Хотя вступил и взносы платит исправно. Лично я его видел всего один раз. Спору нет, Медонос – колдун очень сильный, но пузырек с огненным зельем кто-то другой вам, моя милая, подсунул.

– Кто именно?

– Огненных колдунов много, по имени назвать не могу. Возможно даже – не член Синклита. Кто-то из Романовых завистников. Может, вы сами знаете? Встречали прежде?

– Разве не мог Медонос вернуться тайно? – не желала сдаваться Тина.

– Чтобы дать вам пузырек? Да так неумело? Простите, Алевтина Петровна, мне это кажется более чем странным. Вы в другой раз осторожней будьте. Разве Роман Васильевич не научил вас, как от подобных нападений защищаться? Это, знаете ли, нехитрая наука. Если забыли, ко мне приходите, я вас заклинаниям научу.

Тина вздохнула:

– Научил, конечно.

Да что там учить! Ожерелье предупредило: опасность. Дергалось как сумасшедшее. Но Тина внимания не обратила, в тот миг ума решилась.

– Может, помочь надо? – спросил Чудодей.

– Чем тут поможешь? – вздохнула Тина, и едва не выкрикнула: «Ведь правду, правду этот человек говорил!»

Так что в Пустосвятово она отправилась только на следующий день. Рука в гипсе, в сердце такая муть, что хоть в голос вой. О, Вода-царица! Да что ж это такое! Беда к беде!

Дом Воробьевых долго не могла найти; все постройки, давно некрашеные, покосившиеся, в окружении старых яблонь, увешанных поздними яблоками, казались схожими. Адрес Тина забыла. Дом нашла случайно. Когда в третий раз проходила мимо, что-то в спину толкнуло. Шагнула к нужной калитке. Пес загавкал. Тина уверенно направилась к крыльцу. Постучала. Дверь не отворили. Только форточку.

– Чего надо? – спросил не слишком приветливый женский голос.

Тина даже толком не успела разглядеть, с кем разговаривает.

– Я знакомая Романа Васильевича Воробьева. Он куда-то уехал, вот я и хотела узнать…

Договорить ей не пришлось.

– Пошла вон! – завопила женщина, и форточка захлопнулась. Звякнули стекла.

Тут и дара никакого особенного не надо, чтобы понять: женщине что-то известно. Тина вновь постучала.

– Сказано: убирайся! – раздалось из-за двери. – Или собаку спущу.

Пес мгновенно почуял настроение хозяйки и разразился лаем.

Тина бросилась к калитке, решила, что вернется к этому дому потом, побродит вокруг маленько, может, встретит не мачеху Романа, а его отца. Впрочем, Тина была уверена, что Воробьев-старший тоже ничего не скажет. Оставалась одна надежда – на Марью Севастьяновну.

В этот раз Тина плутала недолго: почерневший, покосившийся дом запомнился ей очень хорошо. Случаться и звать хозяйку не пришлось: старуха, закутанная в платок, в зимнем пальто с облезлым воротником, стояла у крыльца. Просто стояла и ничего не делала. Будто вся работа и по дому, и в саду давно закончилась, а вот времени осталось хоть отбавляй. Теперь старуха в печальном одиночестве по капле избывала время.

– Марья Севастьяновна, – негромко позвала Тина.

Старуха повернулась. Лицо у нее было скорбным и мрачным, один глаз закрыт куском марли.

– Что тебе? – спросила Марья Севастьяновна устало. – Руку залечить? Так я теперь не лекарю.

– Нет, я не из-за руки. – Тина вошла во двор немного с опаской. Знала, что мать у Романа колдунья, через нее господин Вернон дар свой получил. – Я вашего сына ищу. Он как уехал из Темногорска, так о нем никаких вестей. Только какие-то мерзавцы о нем все спрашивают. Боюсь я.

Старуха усмехнулась. Сверкнули белоснежные зубы. Не вставные.

– Пусть ищут. Не найдут.

– А вы бы не могли… по тарелке… Как Роман. У меня не получается. То есть раз получилось, а потом – никак. Может, силы не хватает?

Старуха отрицательно мотнула головой.

– Теперь не могу. У тебя ожерелье есть? – спросила резко. И как-то нехорошо глянула единственным глазом. Завистливо, что ли.

– Есть, – призналась Тина.

– Тогда еще раз попробуй. Не просто о Ромке думай. Нет, не просто. А с болью. Чтоб от самого нутра сила шла. Тогда пробьет.

Тина на всякий случай набрала в Пустосвятовке две канистры воды, чтоб посвежей вода была, а значит – посильней. Вернувшись, сразу же заперлась в Романовом кабинете. В этот раз пробиться удалось. Увидела Тина старинную усадьбу, обветшалую, запущенную, штукатурка на двухэтажном здании ободрана до самой кирпичной кладки, колонны портика сделаны заново, дверь тоже новенькая, хотя видно, что дубовая. И из этой двери выходит Роман Вернон. Одет он в какое-то старье; прежде длинные волосы не обстрижены, а как будто ободраны и торчат во все стороны непокорными вихрами. Тина обмерла, нечаянно толкнула тарелку, изображение дрогнуло и пропало.

Тина вскочила, метнулась к двери, но тут же вернулась. Сердце колотилось радостно. Жив, жив Роман, хоть заклятия его и пали. Но он живой, только что виденный, там, на дне. Тина коснулась пальцами воды, и почудилось ей, что касается она Романа. Кожи его на щеке… Но чего-то испугавшись, отдернула руку. Села на диван. Надо успокоиться – все хорошо, живой он, занят своими колдовскими делами. И хорошо. А Тина сейчас к Эмме Эмильевне, жене Чудодея, побежит и все той расскажет. Потому что держать в себе такое силы нету.